совать свою штуку, что я даже особо представление не составила. Сначала было немного больно, а потом непонятно, и чуть-чуть щипало от смазки лубриканта на презервативе. Поэтому сейчас я жадно разглядываю член Ящера, который тот мне охотно демонстрирует, подрачивая одной рукой, не забывая другой растрахивать мою уже вполне влажную дырочку.
Когда третий палец протолкивается в меня с трудом, лицо Ящера искажает судорога, и он крепче сжимает свой орган, а до меня доходит, что головка крупнее, чем три эти пальца, которые сейчас давят на мои стеночки.
Природа и впрямь берёт свое, и у меня выделяется больше смазки. И чем больше я смотрю на Ящера, на его движения рукой вдоль ствола, тем чаще становится моё дыхание, тем сильнее мне хочется, чтобы Гордеев лизнул соски, опять оставленные без внимания.
— Ложись на живот, — приказывает Ящер, и хрипотца в его голосе бьёт по моим нервам.
Я вытягиваюсь на кровати. Гордеев с наслаждением мнёт мою попку.
— Анальный секс ты тоже не пробовала?
Закусив губу, мотаю головой.
Говорят, что это больно, но я потерплю.
Однако, Гордеев подпихивает одну из подушек мне под низ живота, разводит ноги широк и… встаёт с постели.
Я вижу, как он идёт к прикроватной тумбочке с другой стороны, достаёт презерватив и, не спеша, у меня на глазах надевает его.
Почему-то я начинаю трепетать. Накатывает осознание, что всё. Сейчас я точно окажусь натянута поверх презика. И сам момент покорного ожидания… Он тоже волнительный.
Ящер возвращается. Я чувствую, как подгибается кровать под его весом, ощущаю, как он проводит членом между ягодиц, на секунду замерев рядом с тугим колечком, но всё же спускается к традиционному входу.
Растянув мою булочки, руками Ящер толкается вперёд, завоёвывая новые территории.
Закусив простынь, тихо попискиваю, потому что оказываюсь права: он для меня большой. Чудо, что он смог в меня поместиться, хоть и, похоже, не до конца.
Ящер неплохо подготовил мою киску. Мне не больно, но вспоминая его слова, что надо отрабатывать, я прихожу в ужас.
О какой инициативе с моей стороны может идти речь, если я уже сейчас дрожу, насаженная на его член так плотно, что мне кажется, нет ни миллиметра во мне, куда бы он мог проникнуть ещё?
Зажимая меня с двух сторон предплечьями, он наваливается, и я чувствую спиной его грудь, ощущаю запах его тела с примесью ноток алкоголя. А Гордеев, откинув мои волосы, неожиданно нежно проводит языком по моей шее, и от неожиданности я расслабляюсь и впускаю его до конца, ощущая растянутыми губками жёсткие волоски.
Пара осторожных примеривающихся движений внутри меня, а дальше начинается игра по-взрослому.
Ящер аккуратно наматывает мои волосы на кулак, и я за это ему даже благодарна, потому что от каждого длинного толчка я только ерзаю по простыне, и они забиваются мне в рот. Раз за разом Гордеев выходит из меня почти полностью и загоняет обратно в свой поршень до самого конца, мягко шлёпая яйцами о мою промежность. С удивлением чувствую, что они мокрые от моей смазки, хотя мне сложно сказать, что я возбуждена.
Вот если бы он полизал мои болезненно ноющие соски. Они сейчас так чувствительны, что я испытываю муку от трения ими о шелковые простыни, от которых пахнет парфюмом Гордеева.
Ящер, не меняя темпа вколачивается в меня, жарко дыша мне в ухо, от чего по шее бегут мурашки. При каждом погружении в меня я ощущаю, как моя киска словно наливается, губки набухают и становятся тугими, колечко входа в пещерку начинает зудеть, требуя, чтобы его и дальше его продолжали беспокоить толстой гладкой головкой. Стеночки все плотнее обхватывают уже вполне уверенно скользящий внутри ствол. Внизу живота тяжелеет.
Очень медленное спящее женское во мне просыпается, и уже в конце, когда Гордеев усиливает натиск, мне становится приятно. А ещё хочется, чтобы он ещё раз лизнул мою шею или между лопаток.
Но, кончив, Ящер выходит из меня и отправляется в ванную избавиться от презерватива, а я не решаюсь пошевелиться и, не шелохнувшись, лежу с раздвинутыми ногами, чувствуя, как воздух холодит мокрую, все еще распахнутую после Гордеева киску.
В растрепанных чувствах на влажных простынях я слушаю, как шумит вода, и меня одолевает смесь облегчения и стыда. Облегчения от того, что все закончилась и было не так уже ужасно, а стыда от того, что мне понравилось. В какой-то момент я даже с ужасом поняла, что завожусь. Я не сразу распознала это чувство, потому что с моим бывшим все было совсем не так. А когда сообразила, испугалась, что испытаю оргазм.
К этому я была совершенно не готова.
Сейчас понимаю, что, если бы я кончила, я бы себя сожрала. Это неправильно, так не должно быть. Нельзя получать удовольствие, оказавшись в постели с незнакомцев и отдаваясь ему за помощь. Как он это со мной сделал? Не было ни особых ласк, ни нежных прелюдий. Это все его магия Ящера…
Мое самобичевание прерывает возвращение Гордеева, который деловито перекладывает меня на кровати вдоль, ложится рядом на бок и, положив руку мне на грудь, видимо, собирается спать.
Из-под ресниц разглядываю его лицо. После оргазма оно не становится мягче ни на капельку. Только длинные черные ресницы, бросающие тень на скулы, мягкие и пушистые, а брови все равно нахмурены, жесткая линия рта намекает, что никаких поблажек не будет.
Покусав губы, я решаюсь спросить:
— Что вы решили?
Гордеев удивленно приоткрывает один глаз.
— Мы все еще на «вы»?
Да меня и саму немного смущает это обращение, но тыкать Ящеру — это что-то запредельное. Как назвать его Дениской.
— Я решил, что мне понравилось, — отвечает Гордеев снова закрывая глаза.
Зато мои распахиваются. Понравилось? Что там могло понравиться? Я лежала бревно бревном…
— Ты не стала устраивать дешёвый спектакль со стонами и страстью порнозвезды. Не терплю шлюх.
То есть Таня, видимо, в эту категорию не входит, а так и не скажешь… Словно догадавшись, о чём я думаю, Гордеев усмехается:
— Мала ты еще.
Для того, чтобы меня трахать, я не мала….
— Но ты страстная, хоть и сама еще не подозреваешь. Думаю, ты мне еще сладенько постонешь, когда твое тело проснется.
— Теперь вы мне поможете? — у меня все внутри замирает в ожидании его ответа.
— Да, — тяжело вздыхает Ящер, которому не дают спать. — Я и так уже взялся за эту ситуацию. Сразу после того, как ты ушла из клуба.
Бормочет он
