ну не обижайся. Успокойся, родная. И спасибо за заботу… Тарас? Да, он приехал…Нет, я не одна. Мы с Элиной ужинаем, и все у меня в порядке… Что, пригласить?.. — я отворачиваюсь от Мамаева и отвечаю шепотом:
— Ну хорошо… Только ты успокойся. Ну прости, прости меня… И я тебя целую. Пока-пока.
Все время разговора Мамаев стоит ко мне спиной. В двери с немым укором застыла Элина. Она, наверное, подозревает меня во всех смертных грехах. Естественно, только того, что касается появления Тараса.
Ну вот, теперь она считает, что я солгала, будто между нами ничего нет и быть не может. И как я все это ей объясню?
Но вот что удивительно. Стерев с лица укор, Эля улыбается, увидев, что к дому направляется курьер с тортом.
— А вот и тортик, — радостно сообщает она, глядя на Мамаева. — Оставайтесь на чай.
Мне ничего не остается, как повторить ее приглашение. Тем более, что я обещала маме. А этот бука, как ни странно, очень быстро соглашается. И мы все направляемся в гостиную.
Элина уже одела дежурную улыбку и без умолку болтает с Мамаевым. А я готовлю чай с чабрецом. От курицы Тарас категорически отказался, поэтому я накрываю на стол к чаю.
Мамаев не то чтобы стесняется, но ведет себя неуверенно, чувствует себя неловко. Говорим о наших мамах — моей и его. Отведав чаю, Тарас благодарит за удивительный напиток и прощается. Элина тоже подхватывается:
— Так, может, и меня подвезете?
Я в шоке от ее страстного желания охмурить Мамаева. Видать, она в прямом смысле поняла мои слова о равных шансах и решила повысить свои. Ну и ладно. Он ведь мне и в самом деле совсем не нравится. Это все мамины фантазии — свести нас.
Оставшись одна, набираю маму. Благо, провожая гостей, достала из машины телефон.
— Мамуля, ты не спишь? И простила меня?
— Конечно, дорогая. Разве я могу на тебя сердиться. Только скажи, Тарас уехал?
— Да, мамочка. Он уехал вместе с Элиной.
— Да ты что?! Вот этого только и не хватало. Ты понимаешь, чем это может кончиться?!
— Успокойся. Чем бы это не кончилось, мне до этого нет дела. И если даже что, то я буду рада за Элинку.
— Милана!..
— Мамочка, все хорошо. Спокойной ночи. Завтра на работу, поэтому мне надо отдохнуть. Целую. Папе привет.
Понимая, что в очередной раз расстроила маму, я еще долго не могу уснуть.
Но только ли это беспокоит меня?…
Сегодня у меня отличный день. Удалось заключить договор о поставках косметики на выгодных условиях. Но даже при такой напряженке меня не покидал вопрос, как там Элина. Не хочется признаваться, но меня не столько беспокоит она сама, сколько ее вчерашняя поездка с Мамаевым.
Я что ревную? Или переживаю, что ей достанется пальма первенства?
Ни то, ни другое. Простое женское любопытство.
Наконец, я остаюсь в кабинете одна и тут же набираю подругу.
— Привет, красавица. Минутка для поболтать есть или мамаши с детками одолели?
— Удачно позвонила. Как раз на приеме никого. Можно и поболтать. У тебя что-то срочное?
Вот же… Знает прекрасно, почему звоню. Но хочет, чтобы я начала выпытывать.
Я тоже не лыком шита. Рассказываю о работе, мол устала, соскучилась. Ага. Очень ее интересует моя работа!
Наконец-то я не выдерживаю:
— Ну как вчера тебя домчал Мамаев? — наполняю интонацию равнодушием, а у самой любопытство зашкаливает.
— Ничего необычного. Ехали, разговаривали, — Эля тянет кота за хвост.
— Так уж и ничего. Ты вон как подорвалась, даже торт почти не поела!
— Милана, я тебе докладываю: Мамаев и впрямь угрюмый человек. С ним сложно. Двух слов не вытянешь. Для поддержания беседы — только да, нет. Я даже устала вчера от напряжения.
— Ахах! А я тебе что говорила? Вот такой он. Так что или принимать его таким, какой есть, или не заморачиваться.
— Ну да, — голос тусклый, видимо, не сложилось, как хотелось.
Удовлетворенная полученными сведениями, я успокаиваюсь. Но почему-то меня начинают волновать странные мысли. О ком? О Мамаеве! Вот еще…
Надо вечером навестить родителей. Давно не была у них. К тому же, у маман возник вопрос о длине платья. Так я и поверила! Но съездить надо.
Только сначала домой, надо взять для папы бутылочку красного. Он обожает Каберне Фран. Я давненько для него приготовила. Да никак не соберусь к ним.
Подъезжая к дому, еще издали вижу мужчину, гуляющего с детской переноской. Со спины не сразу узнаю Соболева.
Это еще что за новости? Гулять больше негде?
Первая мысль — скрыться. Но это будет похоже на бегство. И почему это я должна от него прятаться? Случайная и ничего не значащая встреча ни к чему не обязывает.
Может, он решил объясниться по поводу «сюрприза»? Ну что ж, это даже интересно. У самой, конечно, легкий мандраж. Встреча с прошлым всегда волнительна.
Соболев разворачивается и направляется мне навстречу. Меня поражает его вид. Какой-то поникший, словно пришибло его. Выхожу из машины с гордо поднятой головой: а вот она я какая. Внутри — шквал эмоций, снаружи — чисто даже не дружеский, а простой человеческий интерес.
Стас, поравнявшись со мной, глухо выдавливает из себя:
— Поговорить надо, — чувствуется, что ему тяжело дается этот шаг.
Я же, наоборот, с улыбкой заглядываю в коляску и с наигранной веселостью говорю:
— О, первоапрельский сюрпризик! Ну, приветик…
И умолкаю. Малыш спит. Поэтому мое бурное приветствие не совсем кстати.
— Я слушаю, — произношу уже спокойным независимым тоном, не глядя на Стаса.
Соболев замешкался. Тогда я беру инициативу в свои руки и приглашаю его пройти в дом.
— Тёмушку будить не хочется. Он только уснул. — Соболев с обожанием смотрит на сына.
— Так переноску можно и в гостиной на диван положить. Не стоять же нам посреди улицы.
Стас кивает в знак согласия. Чтобы не разбудить малыша, он осторожно заносит переноску. Пупсик даже не шелохнулся.
А у меня все трепещет внутри. Не знаю, как себя вести с бывшим. Но, досадуя на свое волнение, даю себе установку взять себя в руки. В конце-то концов, это он пришел ко мне, а не наоборот.
— Чай, кофе или покрепче? — опять ляпнула не то. Он ведь с ребенком, какое покрепче.
— Если можно, кофе. Только без сахара.
Его голос по-прежнему глухой, подавленный. А я не могу унять дрожь внутри себя. Мой услужливый мозг выдает картину из прошлого. Вот так же неожиданно мы впервые
