уже было всё равно на себя, потому что мерзкие обвинения в адрес мамы делали мне больнее в тысячу раз.
— У дяди Алика?
Нашим садовником был довольно взрослый армянин. Никогда бы не подумала, что он и мама…
— Помнишь аниматора на твоё тринадцатилетие?
— Фея Вингс?
— Нет, она была на четырнадцать лет, — поправил меня мужчина, и я поразилась точности его памяти, потому что я в упор не помнила таких подробностей из детства. — То был Человек-Паук. Пока Юрий Карлович вместе с детишками уплетал тортик, аниматор развлекал твою мамочку, загнув раком на втором этаже. Она так визжала, что удивительно, как весь дом не слышал этого блядства?
— Какой же ты козёл! Думаешь, я поверю в эту грязь?
— Наталья и ко мне приставала. Она так настойчиво предлагала мне потрахаться, наглаживая мою ширинку…
— Ты спал с моей мамой? — в отчаяние воскликнула я, готовая снова разреветься.
— Успокойся, Ольга! Я этого не делал. Правда. Я всегда был разборчив в половых связях.
Я хотела ему сказать, что мне всё равно, что мне наплевать на то, с кем он трахается, но тут была замешана моя мама, и мне было не всё равно. Демид не врал сейчас, я это чувствовала на подсознательном уровне. Сейчас, вспоминая некоторые отрывки из прошлой жизни, я могла поклясться, что была свидетельницей маминого недвусмысленного флирта с другими мужчинами. Я была слишком счастлива, чтобы такое замечать, слишком беспечна и наивна.
Я жила под каким-то стеклянным колпаком, будто тепличное растение, а теперь этот купол разбился. В одно мгновение. И теперь я погибаю…
Мне протянули вроде бы руку помощи, но разве я могу её принять? Это не рука. Это член помощи.
Стоило бы ухватиться за него обеими руками и зубами и всем, чем только можно, но гордость не позволяла.
— Я когда-то обижал тебя, Оля? — продолжил пытать меня Демид. — Вот чтобы прям конкретно, а не та истерика, когда я разбил нечаянно твой айфон?
— Ты сделал это специально, чтобы я в клуб не пошла! — напомнила я.
— Но ты всё равно пошла…
Барсов говорит чистую правду. Зла он мне не делал и в том, что со мной случилось, он тоже не виноват.
Может быть, мне согласиться на его шикарное предложение, раз он всё равно считает меня шлюхой? Мне его не переубедить. Да и зачем?
В дверь позвонили, и я подскочила на месте. Наконец-то приехали полицейские. Сейчас всё закончится. Неважно чем, только бы поскорей.
11. Ольга
Нина открыла ворота, а затем парадную дверь, впуская в дом полицейский наряд. Я все губы себе искусала от волнения. Что, если Демид не блефует и выставит меня из дома прямо сейчас? Куда я пойду?
Полицейских было трое. Двое с автоматами и капитан с чёрной папочкой под мышкой.
— Добрый вечер! — обратилась я к капитану. — Меня зовут Бондаренко Ольга Юрьевна. Я хозяйка этого дома. А этот мужчина, — я указала рукой на Барсова. — Никак не хочет уходить. Помогите, пожалуйста.
— Представьтесь, молодой человек, — подошёл к Демиду капитан.
Тот даже не поднялся с места, даже штаны не застегнул. Сидел, как царь, уверенный в своей безнаказанности.
— Сначала вы, капитан.
Полицейский представился и предъявил своё удостоверение, только после этого Барсов пошевелился.
— У нас тут с девушкой вышел небольшой спор, товарищ капитан, — начал описывать ситуацию Демид, потянувшись к портфелю. — Видите ли в чём дело… Я купил этот дом. — Он протянул полицейскому свой паспорт и какие-то документы для ознакомления. — А госпожа Бондаренко пытается выгнать меня, не отдавая себе отчёт в том, что её действия незаконны, что её жалкие попытки остаться здесь — всего лишь женская истерика.
Я стояла, обняв себя за плечи, пока полицейский в полнейшем молчании проверял документы. Я уже поняла, что Демид говорит правду, и мне стало страшно, как никогда в жизни. Сейчас меня попросят освободить помещение. Ведь так?
Капитан закончил просматривать бумаги, вернул их Демиду, поправил фуражку и вопросительно уставился на меня.
— Что прикажете делать с гражданочкой?
— Я предложил ей условие, чтобы она могла остаться, так что я думаю, мы дальше сами разберёмся, — с видом победителя ответил Демид.
— Какое, позвольте спросить? — покосившись на расстёгнутую ширинку Барсова, поинтересовался полицейский.
— Я попросил немного любви у этой девушки. Ну, вы понимаете, о чём я?
Теперь он унижает меня ещё и при полицейских, которые смотрят на меня, как на ничтожество, как на глупое недоразумение. Демид был просто уродом. Впрочем, полицию я сама вызвала, мне и расхлёбывать.
— Вы согласны, Бондаренко? Мы не можем уехать, не убедившись, что в отношении вас не применяются противоправные действия. Гражданин Барсов пристаёт к вам с домогательствами? Возможно, вы хотели бы заявить об этом?
Четверо мужиков уставились на меня, как на какую-то проститутку. Я готова была сгореть со стыда! Нужно было что-то ответить, чтобы полиция уехала поскорей.
— У нас всё в порядке, капитан, — сквозь зубы выдавила я. — Этот козёл меня ни к чему не принуждает. Просто пользуется моим безвыходным положением. — С этими словами я начала раздеваться. Сняла кофту, швырнула её в лицо Демиду. Он же этого ждёт? — Потому что он скотина! — В угол полетела обувь, а потом я начала стаскивать с себя штаны. Демид ржал, полиция стояла в полнейшем недоумении, не зная, как реагировать на мой истеричный стриптиз. — На, подавись! — Бросила я штаны в Демида, и теперь на мне осталось только бельё.
— Мы это… Пожалуй пойдём, раз у вас всё в порядке! — начали пятиться к двери полицейские.
— Доброй ночи! — отсалютовал Барсов.
Едва дверь за нарядом закрылась, всё его внимание всецело сосредоточилось на мне.
Мы остались одни, и мою смелость, как ветром сдуло. Я стояла посреди комнаты в лифчике и трусиках, готовая умереть от отчаяния и стыда.
— Браво! — громко захлопал в ладоши Демид. — Вот это представление! — Он взял в руки мою кофту и поднёс к лицу, чтобы понюхать. — Ты
