– Я не понял…
Но слова Демона прерывает втекающий ручеек из преподавателей. Видимо, пара кончилась, и на кафедре стало оживленнее.
– Молодой человек, – оживляется Савина, самая возрастная из всех преподов, и, тем не менее, питающая слабость к красивым юношам, – вы к кому?
– К Удальцовой Ларисе, – отвечаю я за Горелова, опасаясь, что он отморозит какую-нибудь хрень и оставит меня разгребать это дерьмо.
Савина поправляет очки:
– Она на крыльце трется, ждет кого-то. Может вас? В любом случае, раз вы не к нам, нужно покинуть кафедру, у нас сейчас будет заседание…
Слова Савиной мне на руку, и я изо всех сил я стараюсь не выдать своего удивления. Какого на хрен заседания в субботу после обеда?
Подарив мне взгляд, полный обещания грядущих неприятностей, Демон рявкает Маслову:
– Не слышал? Заседание. Пойдем-ка.
Глава 14
Инга
У меня дурное предчувствие, и когда парни вразвалочку выходят с кафедры, я даже дергаюсь вслед, чтобы все-таки выйти за ними и убедиться, что не случится никакого безобразного скандала.
Раньше мне казалось, что Арсений не из тех, кто будет задираться, но судя по его реакции на Горелова, снижать градус конфликта он не станет.
Не успеваю я даже оторвать задницу от стула, как путь мне преграждает клюка Савиновой.
– А ты куда? – прищурившись, она смотрит на меня с улыбкой. – Нечего туда ходить.
И грозит мне пальцем.
– У нас, правда что ли, заседание? – я оторопело смотрю на Савинову.
Бабуська подмигивает мне хитрым глазом:
– У мальчиков аура тяжелая. Чувствуется напряжение. Пусть проветрятся.
Аура?!
Ах, да…
Луна в скорпионе, стрелец в деве… Наши тетеньки с кафедры все поголовно увлекаются астрологией и прочей эзотерикой.
Какая к херам тяжелая аура? У Горелова рука тяжелая, вот где напряг! Я видела, как он дерется…
– Какие экземпляры! – врывается в мои воспоминания мечтательный голос Савиновой. – Особенно темненький… Да не дергайся ты. Без тебя разберутся.
Все-то она видит, все-то замечает.
Тон у Савиновой дружелюбно умиротворенный, но это потому, что она не знает, на что способен Демон. А я знаю.
Я непроизвольно прислушиваюсь, не начнется ли за дверью ругань, но оттуда слышится обычный ровный гул и голоса снующих студентов. Не выдержав, я подхожу к окну с видом на крыльцо.
Там и вправду вертится Лариска. В таком ультрамини, что не остается никаких сомнений, что это наживка на Демона. Она меня бесит до трясучки, и я злорадствую, когда налетевший ветер превращает ее идеальную укладку в стог мятого сена. Правда веселье длится недолго.
На крыльце появляется Горелов. Кивнув Ларисе, он направляется к машине, а она почти бежит за ним на своих каблучарах. Выглядит нелепо, но, видимо, ее это не беспокоит.
Ну да. Горелов же типа знает себе цену. По мнению Ларки, за таким бегать незазорно.
Она даже спотыкается, и, кажется, сейчас растянется перед капотом тачки. А нечего облизываться на Горелова, лучше б задницу прикрыла! Там так задувает, что гланды снизу продует!
Фу. Я омерзительна. Противна самой себе.
Мне не должно быть никакого дела до того, кого трахает Горелов. И Ларку я предупредила, совесть моя чиста.
Нечего пялиться на них, как жалкая забытая в песочнице игрушка.
И все равно не могу отлипнуть от окна.
Демон прыгает на водительское сиденье, Лариса, подергав тугую ручку, усаживается на пассажирское рядом.
Мне отсвечивает, и я не вижу, что происходит в салоне.
Сердце сжимается. Он сейчас ее целует? Гладит колено прежде, чем положить руку на переключатель скоростей?
Пытаюсь раззадорить себя, разозлиться как следует, чтобы гнев заслонил собой другие чувства. И не выходит.
Демон всегда открывал мне дверь машины и всегда проверял пристегнута ли я, хотя сам ездил без ремня безопасности. И если мне было лень пристегнуться, он делал это сам, никогда не упуская возможности распустить руки.
Мне кажется, Горелов вообще не может держать их при себе.
Вспоминаю, как однажды из-за этого мы не смогли даже отъехать от кинотеатра, настолько сорвало ему башню… И потом на запотевшем стекле я рисовала сердечки.
И сейчас, наверное, лапает довольную этим Лариску.
Я уговариваю себя смотреть на чертов Порш.
Я ничего не увижу, это бессмысленно, но отворачиваюсь от окна, только когда машина с визгом выезжает с университетской парковки.
Смаргиваю выступившие слезы.
Как? Как это возможно?
Вот так лезть ко мне, а потом спокойно уехать с другой девчонкой?
Ему вообще нет разницы с кем?
Демон нас за людей не считает, что ли? Или только меня?
Не удивительно, такие, как Горелов, не понимают слабостей и не имеют привязанностей. Его, наверное, позабавило, как я во сне к нему жалась. Только потешила его самолюбие, почесала его ЧСВ.
Я готова провалиться сквозь землю от стыда. Теперь он уверен, что я все еще болею им, и будет давить на это.
Надо собраться. Демон просто застал меня врасплох, когда я не могла защититься после бессонных ночей, после вчерашнего «перевода»… Больше это не повторится.
Совесть у Горелова – рудимент, вроде аппендикса, но если он приперся сюда после моего письма…
Кстати.
Проверяю: мое ночное послание доставлено, но не прочитано.
Капец! Охреневший в конец гад! Гребаный придурок! Сроки он выставляет невообразимые, а сам даже не проверяет готовность, только и может что терроризировать!
Уже не знает, как извратиться, чтобы нагадить!
Голова раскалывается все сильнее. Выпил из меня последние соки.
Воспользовавшись предложением Георгиевой, я собираю вещи и ухожу домой. Мне надо выспаться. И не в такой нервной обстановке.
Дома я выключаюсь и просыпаюсь уже ближе к вечеру. На телефоне меня дожидаются несколько пропущенных звонков и сообщений от Арсения.
«Ну что? Все в силе?»
«Отсыпаешься»?
«Маякни, во сколько будешь готова».
Ах ты Ё! Я подскакиваю на постели с колотящимся сердцем.
Я чуть не прокатила его второй раз. Это уже был бы рекорд с моей стороны!
Уже половина седьмого, а мне бы еще привести себя в божеский вид. Соблазнять Маслова я не собираюсь, но не хочется, чтоб ему было стыдно со мной куда-то выйти.
Отмахнувшись от предложения за мной заехать, я договариваюсь встретить с Масловым в парке у тира. Не люблю, когда вздыхают под руку, пока собираюсь.
Настроение понемногу поднимается с каждым слоем туши, с вдетыми сережками, с капелькой духов попавших на запястье. Неожиданно для себя тянусь за красной помадой, которую так часто носила прежде и которую так любил смазывать Демон.
Я уже полгода к ней не прикасаюсь. После всех оскорблений, я мечтала стать незаметной, бледной тенью, на которую никто не обращает внимание.
Да какого хрена! Сбрасываю колпачок и выкручиваю тюбик.
Я больше не позволю ему делать из меня жертву!
Темнеет.
Стою под сиренью и кручу головой.
Парк полон огнями фонарей и светящихся аттракционов. Радуясь теплым денькам и свежей зелени, люди развлекаются. Это так удивительно. Весь мой мир стал грязно серым, но, оказывается, только у меня. Я сама забилась в эту дыру. Мне кажется, только сейчас я выхожу из мертвой зоны, из того вакуума, которым себя отгородила.
Только чертова сирень все портит. Этот аромат меня душит, навевая горькие воспоминания.
«Я на месте. Ты где?» – клацаю я маникюром по экрану.
«У тира. Не вижу тебя», – и куча смайликов. – «Помаши рукой!»
Повертевшись, и, так и не поняв, в какую сторону махать, я просто поднимаю руку вверх и…
И в этот момент сзади чужая ладонь зажимает мне рот, и меня дергают назад.
Глава 15
Демон
Инга садится в такси.
Я завожу мотор и выезжаю следом.
Какого хрена я делаю?
И так проторчал под ее окнами два часа, представляя, что она делает.
