развалившись, как у себя дома.
Я подхожу к нему и складывая руки на груди, говорю:
— Тебе пора, — ну да, я не блещу умом.
Идеальный вариант, если бы этот чертовски привлекательный и сексуальный гад остался бы со мной навечно. Уж мы бы нашли, чем заняться. Но это было бы слишком просто, верно?
— Я так не думаю, — беспечно отвечает он и закидывает руки за голову, улыбка не сходит с его лица.
— Э-э. Ты вообще вчера только в туалет просился! А уже обед.
— Глядишь, так и вся жизнь пройдет, — отвечает как ни в чем не бывало.
Зависаю на нем. Ох уж эти кубики пресса и бицепсы. И глазищи голубые. Мои бабочки в животе не вывозят весь этот тестостерон.
— Дверь — там, — мой голос меня подводит.
— А я тут, — беспечно отвечает Арсений.
— Мне нужно уходить. Тебе кстати тоже. Так что надевай свой тулуп, бороду и проваливай.
— А ты куда собралась? — оживляется Савельев и поднимается, наконец, с кровати.
Я молча отправляюсь в коридор и там натягиваю на себя пуховик, шапку и засовываю ноги в удобные дутики. С Сеней не разговариваю специально, потому что любую мою фразу он переворачивает и выдает то, что надо ему.
Поэтому объявляю бойкот молчанием.
Краем глаза вижу, как мой персональный Санта Клаус натягивает свой тулуп, при этом он морщится так, будто нюхает тухлую селедку. Хочется посмеяться над парнем, но я не могу это сделать, так как держала этот самый тулуп в руках. Он максимально неприятный, но так как другой одежды у Сени нет, то и выбора тоже — нет.
Выхожу на лестничную площадку и дожидаюсь, пока Сеня выйдет следом за мной, закрываю квартиру. В лифте спускаемся молча, Арсений лишь косится не меня, ожидая подвоха.
На улице замираю и щурюсь, от того, как все красиво вокруг. Снег за ночь хорошо припорошил улицы и сейчас, как никогда новогоднее настроение начинает играть новыми красками.
Я живу рядом с центром и тут много магазинчиков и лавок, у которых уже давно украшены витрины, внутри витает запах ели и булочек с корицей. Я вижу все этот уже не первую неделю, но именно сегодня чувства и рецепторы максимально отрабатывают на пределе возможностей, аж голова идет кругом.
— Ну что? — спрашиваю у Савельева. — Мне туда, а куда тебе — понятия не имею. Была рада повидаться. Ну, бывай!
Машу парню рукой в перчатке и спешно разворачиваюсь. Иду быстро, под ногами хрустит снег, а я изо всех сил держусь, чтобы не обернуться. Как он там? Он ушел? Или остался ждать меня?
Но нет. Я кремень, мне все под силу. Я сильная и независимая и никакие мужики мне для счастья не нужны. Особенно один конкретный мужик не нужен. Вот прям совсем! Ни чуточку не нужен!
Глаза щиплет, в носу начинает свербить, но я, упрямая дура, вместо того, чтобы развернуться и побежать за Сеней, упорно шагаю вперед. Квартал за кварталом. Квартал за кварталом.
Подхожу к большому елочному базару, на который, собственно и шла, чтобы купить ель. Я, хоть и живу одна, но привыкла к этому новогоднему атрибуту, именно поэтому, каждый год я покупаю себе небольшую елочку.
На входе ко мне подходит мужик в костюме деда мороза и с иронией говорит:
— У нас со своим нельзя! — после начинает ржать практически беззубым ртом и показывает пальцем за мою спину.
Оборачиваюсь, поджимаю губы, разглядывая парня за моей спиной, который с легкой улыбкой сканирует мое лицо и на выдохе произношу:
— Сеня…
— Я беременна!
— А я тут при чем?
— Кроме тебя, у меня не было никого.
— Ты девочка не промах, да? — хмыкает. — Прикидывалась правильной, а оказалась обычной меркантильной дрянью, как и все?
От его слов горько, я будто умираю внутри.
— Не получилось размотать меня, детка. Но я помогу тебе. Тебе же бабки нужны?
Слава лезет в карман и достает несколько красных купюр.
— Не знаю, сколько стоит аборт, но, надеюсь, этих денег тебе хватит, чтобы исчезнуть из моей жизни. Навсегда.
— Куда я без тебя, Розочка? — произносит на выдохе Арсений.
В душе я ликую! Какой, а! Пошел за мной, хотя его посылала уже столько раз, что пальцев на руках не хватит сосчитать, ан нет. Он, как верный пес — за мной по пятам.
Внутри у меня фанфары и фейерверки, но вместо этого:
— Какого хрена, Сеня?! — ставлю руки в бока.
Савельев, вместо того, чтобы вступать со мной в перепалку, делает шаг вперед, протягивает руки и резко дергает мою шапку вниз, закрывая глаза. Со словами:
— Выберем самую красивую, — обходит меня.
Я фыркаю и спешу поднять шапку вверх. Оборачиваюсь и, сцепив зубы, слежу за своим бывшим. А тот, как ни в чем не бывало, проходит меж рядов с разными соснами и елями и с претензией рассматривает их.
— Сколько эта стоит? — Сен кивает на трехметровую ель, не меньше.
— Эта десять тыщ, — продавец прикуривает сигарету и перекатывает ее из угла в угол.
— Берем.
— Че-го? — я встаю между мужчинами и оборачиваюсь к Сене: — Во-первых, она слишком высокая для моих потолков, — а потом снова к продавцу: — Во-вторых, откуда такие цены?
— Алло, девушка! Вы в каком веке живете? Карантин, кризис в мире. Вы вообще цены видели?
— И как карантин и кризис влияет на дерево, которое росло в лесу?! — я откровенно психую.
— Прямо пропорционально, — сразу же отзывается мужик, видимо на этот вопрос ему приходится отвечать за день слишком много раз. — Девушка, берете, нет? У меня так-то времени трещать с вами о ценах нет. Не нравится — вон обрезки веток есть, отдам задаром.
— Не нужны мне ваши обрезки! Я пришла на нормальной, человеческой елью!
— Десять тыщ, — как ни в чем не бывало отвечает продавец.
— Агхр! — рычу я, так и не сумев сдержать себя в руках.
— Ир, — Сеня разворачивает меня к себе. — Я хочу купить эту ель для тебя, пожалуйста!
— Ты с дуба рухнул, Савельев! Вот еще деревья ты мне не покупал. Тем более за такие деньги.
— Я все равно куплю, — пожимает плечами он и продолжает мягче: — Розочка, ну дай мне сделать тебе приятное.
— Есть тысяча способов, как сделать мне приятное… — начинаю я.
Арсений тут же меняет настрой и становится не Санта Клаусом, а игривым зайчиком. Дергает дважды бровями, подается ближе ко мне и произносит хрипло:
— У меня есть на примете несколько способов, для которых пригодится мой язык, м?!
— И
