ни в одном из этих способов нет дерева… Что-о-о-о? — продолжаю я и ахаю, когда до меня доходит весь смысл.
Замираем, стоя друг напротив друга, испепеляя друг друга взглядами. Вернее испепеляю я, а Сеня откровенно смеется надо мной.
— Ну что, молодые люди, надумали? — как черт из табакерки появляется продавец.
— Да!
— Нет!
— Ясно. Я подойду позже.
Я ожидаю, что Сеня продолжит меня уговаривать, но он просто разворачивается и уходит за мужиком. В итоге, спустя полчаса мы стоим у двери в мою квартиру. Втроем. С трехметровой елью.
У нас с несчастным деревом просто не было шансов!
— Толкай на меня!
— Не проходит!
— Не могла себе выбрать вход побольше?!
— У меня стандартный вход, который не предназначен для таких огромных штуковин.
— Спасибо.
Пауза.
— Ты просто невыносим.
Савельев растягивается в лучистой улыбке:
— Я знаю, — и резко толкает дерево.
Спустя еще полчаса, трехэтажный мат, мои проклятия, стук по батарее от противной соседей, и мы-таки ставим эту долбаную елку. Ель, само собой упирается в потолок и немного гнется.
Мы стоим плечом к плечу и рассматриваем результат нашей работы:
— Я же говорила: она слишком большая для моих потолков. И как я потом буду ее утилизировать?
— Есть специальные службы. Позвонишь мне — я все организую.
— Ты сразу это все продумал, да? Чтобы потом вернуться ко мне в квартиру?
Арсений складывает руки на груди и поворачивается ко мне:
— Конечно, я все спланировал заранее. Особенно тот момент, когда тебе в голову пришла идея пойти за покупкой на елочный базар. Прям моих рук дело.
— Ладно, — сдаюсь я и спрашиваю уже более миролюбиво. — Нарядить хоть поможешь?
— Говори, где игрушки.
Битый час мы спорим, ругаемся за игрушек и гирлянды, но все-таки наряжаем эту красавицу. По всей квартире распространяется характерный запах праздника. Душа начинает петь и плясать. Хочется запечь утку с яблоками, нарезать оливье, зажечь свечи и собраться родней за большим столом.
Я ожидаю, что Савельев снова придумает причину, чтобы остаться, но он молча одевается, собирает свои немногочисленные вещи и уже на пороге говорит:
— Что, Розочка, пока?
— Пока, — отвечаю я, хотя хочется попросить его остаться.
Вмиг мне становится так грустно и одиноко, а еще я понимаю, как хорошо мне рядом с Сеней. Его общество раскрашивает мой черно-белый мир в цветные краски и приносит радость.
Сеня притягивает меня к себе и я упираюсь в этот отвратительный тулуп, но молчу, не жалуюсь. Савельев поднимает руки и гладит меня по лицу. Так нежно-нежно, что в груди все переворачивается и мне уже хочется льнуть податливой кошкой к нему и просить побольше ласки.
Он наклоняется и оставляет на моих губах сладкий поцелуй со вкусом хвои и его нерастраченной нежности. Я отвечаю не задумываясь, не стесняясь, не боясь.
— Я приеду завтра, — дает мне надежду и не дожидаясь какой-то реплики от меня, уходит.
Спать ложусь в раздрае. Следующий день встречаю с настроением еще более мерзким, чем вчера. Слоняюсь по дому как привидение и постоянно ловлю себя на мысли, что очень жду Савельева. Ведь он обещал приехать?
Не знаю, как так вышло, что меньше чем за сутки Арсений снова интегрировался в мою жизнь и прижился так плотно, что достать его оттуда будет невыносимо больно.
Вот он был рядом со мной, раздражал, веселил, выводил из себя, заставлял сердце вырваться из груди. Привнес в мою, в общем-то, скучную жизнь краски, фейерверки, шум. Всколыхнул что-то замерзшее, задеревеневшее внутри, а после снова исчез.
И вроде, когда он рядом, хочется пинками выгнать его. За произвол, за самоуправство и беспардонное появление. Но вот его нет и у меня, по ощущениям, тоже… ничего нет.
Я пустая, одинокая, потерянная.
Странно, ведь раньше у меня не было таких чувств. Я работаю, хожу на пилатес, встречаюсь с девочками, хожу на выставки и езжу на выходных к родителям. Но почему тогда сейчас все это кажется второстепенным?
Я запуталась в своих чувствах и эмоциях, но совершенно точно я уверена в одном: Арсений важен для меня.
Решаю набрать Владу и поговорить с ней.
— Привет, детка! — отвечает она бодро.
— Привет, — вздыхаю я.
— Чего грустная такая? — сразу же слышу тревогу в ее голосе.
— Кажется, я запуталась в себе.
Падаю на диван и закидываю ноги на спинку.
— Выкладывай! — с готовностью произносит подруга.
— В общем, на корпоративе, я встретила бывшего, — начинаю издалека я.
— Это когда ты успела-то? — шокированно спрашивает Влада.
— Там такое дело… Санта-Клаус — это мой бывший. Из тех странных чудиков, с которыми расстаешься по самым дурацким поводам, понимаешь?
— Э-э, ну так, примерно.
— Мы расстались с ним несколько лет назад, но как выяснилось все эти годы он не забывал меня и вот, нашел способ, как снова можно заявить о себе.
— Экстравагантно, — слышу тихий смех в трубке.
— Я бы сказала, “тупо”, но ладно.
— А ты что? — уже серьезнее спрашивает Влада.
— Я что я?
— У тебя к нему есть что-то?
— У меня к нему так много всего, что я запуталась во всех этих эмоциях и чувствах.
— Ага. Ага. Окей. У пятничной истории есть продолжение?
— Да. После клуба я встретила Арсения — так его зовут, и мы поехали ко мне.
— М-м-м, — тянет томно Влада.
— Да подожди ты, не было ничего. Он просто остался у меня ночевать.
— Так-так.
— На полу.
— Мгм. И все?
— И все.
— А если поискать?
Громко вздыхаю:
— А утром мы с ним целовались. Дважды. А еще он познакомился с моей мамой.
— Мамой?!! — Влада начинает кашлять. — Да когда вы успели? Ты гляди, так и дети пойдут.
— А еще утром он припер мне новогоднюю ель.
— Вот-вот. Я об этом и говорю. Так и в чем проблемы, Ириш?
— В том, что я не понимаю, что вокруг происходит и куда все это приведет, понимаешь? Мы расстались по такому глупому поводу: он устраивал мне идиотские свидания и я не выдержала такого экстрима. А позавчера мы с ним выяснили, что все это ему советовала моя бывшая подруга — сука, прикинь?!
— Нехило. Но сейчас, как я понимаю, вы поговорили и все обсудили?
— Да.
— Ира, тогда какого хрена ты страдаешь?! Что не так?! — фыркает Влада.
— Да не знаю я! — вскрикиваю я. — Боюсь я, понимаешь? Тот же парень. Те же грабли. А вдруг меня снова зашибет и я, как тогда буду мучаться.
— Во-первых, не попробуешь — не узнаешь. Во-вторых, вы стали старше, мудрее, умнее…
— Не все, — перебиваю я.
— Если ты о своем
