(Да, я проверю свое лицо в зеркале, пока буду там, вытру подтеки подводки из-под глаз и взобью волосы. Я делаю это каждый раз, когда хожу в туалет. Разве не все так делают?)
Я открываю дверь спальни, и его дверь открывается точно в то же время. Мое сердце сильно бьется о грудную клетку. Так и должно быть.
А потом Эмма выходит и направляется в ванную. Она не оборачивается, значит, не видит меня, и когда дверь ванной закрывается, я отшатываюсь назад в свою комнату, как улитка в свою раковину, а затем со стоном плюхаюсь на кровать. С какой стати Эмма выходит из комнаты Алекса? Если они поменялись спальнями, это значит, что он находится по другую сторону лестничной клетки, и я украдкой подслушивала, как она собирается на работу. Она как раз из тех людей, которые встали бы в шесть утра. Она, вероятно, уже позанималась йогой, а теперь собирается выпить немного зеленого сока и помедитировать, прежде чем час поработать с бумагами и отправиться в офис. Она настоящая взрослая.
И тут я понимаю, что мне все еще отчаянно хочется в туалет, поэтому я встаю и открываю дверь своей спальни как раз в тот момент, когда Эмма выходит из ванной.
— О! Джесс. Привет, — говорит она шепотом, улыбаясь своими идеальными зубами. — Ты только что вернулась? Прекрасно провела время?
— Было потрясающе, — говорю я, а затем снова открываю рот, чтобы спросить, поменялись ли они комнатами в мое отсутствие, и закрываю его, когда понимаю, что она проходит мимо меня в халате в стиле кимоно, сшитом из какого-то шуршащего шелкового материала, и направляется к спальне в конце коридора. Ее спальне.
Я прислоняюсь спиной к двери своей комнаты, и до меня доходит. Эмма, наша прекрасная соседка по дому, провела ночь с Алексом.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Алекс
3 января
О. Мой. Бог. У меня такое ощущение, что мою голову использовали как грушу для битья. Я протягиваю руку к краю кровати, где Вчерашний Я предусмотрительно оставил полбутылки кока-колы. Она совершенно безвкусная и на вкус как дерьмо, но смывает двойную дозу ибупрофена и парацетамола, которые, как я надеюсь, помогут справиться с похмельем. О чем, черт возьми, я думал прошлой ночью? Сегодняшний день обещает быть убийственным — двенадцатичасовая смена в Эй&И, полная наполовину пьяных рождественских жертв (и это только персонал). Ох, хрень, и я только что вспомнил о том чертовом задание, которое я должен был выполнить вчера вечером по Современной практике ухода за больными или Что-то там чего-то.
Я потираю подбородок. И мне нужно привести в порядок свою бороду, прежде чем я стану похож на человека, который целый месяц пропадал в пещере. Боже, я должен был работать над этим эссе вчера вечером, и все же вместо этого я обнаружил, что делю бутылку красного с Эммой. И еще одну. И, я осторожно открываю один глаз, потому что мне кажется, что кто-то направляет в мою сторону луч лазера, как, черт возьми, я оказался с ней в постели, когда я принял решение, что последний раз — это в Последний Раз? С заглавными буквами — пути назад нет.
Я, спотыкаясь, добираюсь до ванной и целую вечность стою под душем, пытаясь смыть похмелье и привести в порядок мысли. Я даже не собирался начинать что-то с Эммой. На самом деле, я провожу руками по волосам и снова стону, наверное, лучше вообще не думать об этом как о чем-то. Определенно, это не то, что могло бы помешать правилу Бекки «никаких пар». В конце концов, мы всего лишь два человека, которые оказались в сложной ситуации и которые искали одного и того же. Люди постоянно занимаются подобными вещами.
Не я, по общему признанию, потому что я никогда не был парнем на одну ночь, но потом… ну, все пошло наперекосяк в прошлом году, когда Элис ушла, и я поклялся, что собираюсь сосредоточиться на работе и абсолютно определенно не на отношениях. Не то чтобы я планировал стать ходоком или что-то в этом роде — это тоже не для меня. Просто я собирался сосредоточиться на работе и учебе и не вдаваться в подробности. Вот почему правило Бекки «никаких отношений» не заставило меня вздрогнуть, даже если оно и показалось немного странным. Честно говоря, я бы дал обет целомудрия на следующие пять лет, если бы это означало, что я смогу снять такое жилье за смехотворно низкую арендную плату, которую она была готова брать.
Хотя хорошо, что она не заставила меня принять его, имейте в виду. Я выключаю душ и, вытираясь, вспоминаю, как все это случилось.
Я работал в ночную смену, и когда вернулся домой в одиннадцать, дом был пуст. Порывшись в холодильнике, я нашел банку пива, открыл ее и сел за стол, просматривая телефон. Все дело было в том, что я чуть не утонул в миллионе уведомлений от друзей, о половине из которых я сто лет ничего не слышал из-за всей этой истории с Элис, рассылающих массовые приглашения в «ВатсАпп» на празднование Нового года. Прежний я был бы за, но новый Алекс, разбитый после ночной смены в Ассоциации учреждений здравоохранения в отделении неотложной помощи, не мог придумать ничего хуже. Когда я собрался положить телефон, пришло еще одно уведомление. Это было сообщение от Джонно:
Мы в «Свинье и ведерке». Приходи к нам, когда закончишь играть в «врачей и медсестер».
О, отвали, подумал я и швырнул телефон через стол. Шутка была немного плоской. Я слышала миллион и одну вариацию на тему докторов и медсестер, бесчисленные скучные шутки о медбратьях, и до сих пор получаю странные ошеломленные сообщения от бывших друзей по универу, которые по слухам узнали, что я отказался от совершенно хорошей расцветающей карьеры юриста, чтобы переквалифицироваться в медбрата.
— Привет, — сказала Эмма, и я поднял глаза. Должен признать, что она выглядела чертовски потрясающе. Покрой платья подчеркивал изгиб ее талии и подтягивал груди так, что они были сбалансированы, как две порции мороженого, выплескивающиеся поверх платья. Я быстро отвел взгляд. Примечание для себя: не смотри в направлении груди. Я опустил взгляд и поковырял этикетку своего пива. Она бросила ключи на стол и с безутешным видом опустилась на стул.
— Плохая ночь? — я спросил.
— Дерьмовая, — она скривила лицо. — Ненавижу Новый год. Слишком много вынужденного веселья.
— Хочешь пива? По-моему, в холодильнике еще осталась парочка.
Она кивнула:
— Да, пожалуйста.
Я встал, достал из холодильника одну бутылку для нее, другую для себя и открыл их.
Она заправила длинную прядь волос за ухо и отхлебнула пива из бутылки:
— Я знала, что это станет катастрофой. Друзья по работе и куча людей, которых я не хотела видеть. Ну, один человек, если быть до конца честной, — она снова поморщилась. — Мой бывший.
Боже, я мог бы посочувствовать ей. Я уже целую вечность избегал всех общественных мероприятий, где был шанс наткнуться на Элис. Заметьте, это довольно упростило весь процесс разделения дружеских отношений. Элис получила почти всех, а я… ну, большинство из них были коллегами по работе, так что это не стало большой проблемой. И я завел пару хороших друзей на курсе, что действительно помогло…
— Прости, что ты говорила? — спросил я, осознав, что погрузился в собственные мысли. — Так вы с ним вместе работаете? Это, должно быть, неловко.
Эмма скорчила гримасу:
— Вроде того. Он работает в том же здании, и наши компании работают бок о бок, так что он всегда как бы рядом. Вот так у меня и завязались с ним отношения. Но он все еще слишком женат, несмотря на то, что настаивал на том, что собирался уйти от нее.
— О боже, эта избитая фраза.
— Ага. Именно так, — она повозилась со своими ключами, крутя каждый из них на кольце, прежде чем аккуратно положить их обратно на стол. — В любом случае, я покончила с ним, и я…
Когда она замолчала, я приподнял брови, пристально глядя на нее:
— Правда?
— Абсолютно. Но знаешь что? Не из разряда, что я покончила с ним и хочу провести новогоднюю ночь, наблюдая, как он с женой пьет шампанское и бросает взгляды в мою сторону. Я не какая-то там любовница, о чем я ему сразу же сказала. Неважно, — она сделала еще глоток пива, затем встала и направилась к холодильнику. — Уже почти полночь. Вместо этого мы можем отпраздновать здесь.
