— Я так рада за тебя, Софи. И я не могу дождаться, когда заступлю на должность тети Джесс.
Джен корчит гримасу, но мы обе знаем, что она просто дразнится. Она рада за Софи, хотя и не хотела бы оказаться на ее месте. Ее страстью всегда было актерское мастерство, с тех самых пор, как она впервые вышла на сцену и сыграла главную роль в «Багси Мэлоуне» в постановке нашей начальной школы. Она работала не покладая рук, чтобы добиться того, чего она достигла, может, она и не знаменита, но у нее было несколько достойных ролей в театральных постановках за пределами Вест-Энда, и это лишь вопрос времени, когда она добьется своего большого успеха. Джен верит в себя, а я думаю, что это половина успеха.
— А что насчет тебя, Джесс? — Софи задумчиво смотрит на меня.
— Ты ведь больше не носишь траур по Нилу, не так ли?
— Джен, — говорит Софи, — если бы это было так, она вряд ли сказала бы нам сейчас, не так ли?
Я качаю головой:
— Нет, я на сто процентов определенно не в трауре по поводу окончания моих отношений с Нилом.
— Даже несмотря на то, что твоя мама считала его идеальным уловом? — Джен смотрит на меня.
Я вздрагиваю:
— Особенно не из-за этого.
Я даже не сильно расстроилась, когда узнала, что он изменяет мне с кем-то из офиса — просто слегка разозлилась, что это может сделать работу довольно неловкой. После первоначального шока, вызванного тем, что я обнаружила их вместе, я поняла, что на самом деле ничего не чувствую. Это был довольно хороший признак того, что все пошло своим чередом.
— Твоя мама просто хочет, чтобы ты остепенилась и была счастлива, — ласково говорит Софи.
— Ага, — говорю я, — и она думает, что из-за того, что Нил бросил меня ради как-ее-там из бухгалтерии, я полный неудачник как человек.
— Это не совсем так, — говорит Софи, пытаясь подбодрить меня.
— Да, это так, — возражает ей Джен, которая знает мою маму так же хорошо, как и я. — Она странным образом зациклилась на идее, что Джесс выйдет замуж, купит хороший дом и заведет двух с половиной детей и собаку. Вероятно, потому, что она поступила наоборот.
Когда я рассталась с Нилом, мама была в полном ужасе от того, что я позволила ему ускользнуть у меня из рук. Я никогда не знала своего отца, она никогда не говорила о нем, и в моем свидетельстве о рождении есть только пустое место там, где должно быть его имя, и она абсолютно уверена, что моя жизнь будет гораздо более обычной, чем ее. Это странно.
— Что она говорит о твоем переезде в Лондон? — спрашивает Джен.
— Она надеется, что я встречу хорошего мужчину и остепенюсь.
— Ирония судьбы в том, — фыркает Джен, — что твоя мать никогда этого не делала, но она хочет этого для тебя.
— Это называется перенос, — задумчиво говорит Софи. — Или что-то в этом роде. Речь идет о желании прожить ее жизнь через твою, опосредованно.
— Это называется быть полным кошмаром, — говорю я, зачерпывая ложечкой немного взбитых сливок из своего напитка и облизывая их.
— О, она не так уж плоха, — говорит Джен, которая питает слабость к моей матери, потому что она тоже актриса. Моя мать актриса, но она так и не добралась до Лондона. Вместо этого она немного путешествует и пробует различные схемы, чтобы сохранить поступление денег, в перерывах между работой в качестве артистки озвучивания или статистки на съемочных площадках. Она никогда по-настоящему не была матерью. Мне повезло, что у меня есть моя бабушка Бет, которая компенсирует это.
— Нет, — соглашаюсь я. — Думаю, будет намного легче поддерживать с ней отношения, когда я буду в девяноста милях от нее, в Лондоне, чем когда она все время будет дышать мне в затылок, желая знать, что я делаю со своей жизнью.
Странная вещь в маме заключается в том, что, несмотря на то, что она сама нетрадиционна, она полностью увлечена идеей о том, что я получу образование и выйду замуж, рожу пару внуков и найду хороший дом в пригороде. Это странно. Это также означает, что она не была счастлива, когда мы с Нилом расстались, и она считает мои планы относительно новой жизни в Лондоне не практичными и слегка нелепыми. Цитирую. Не то чтобы я все еще ругалась про себя из-за того, что она это сказала, конечно.
— Она захочет регулярных обновлений информации о твоих отношениях, — говорит Джен.
— Их не будет, — замечает Софи, бросив быстрый взгляд на Джен, — потому что Бекки постановила, что в доме не должно быть никаких отношений.
— Она не может этого сделать.
— Она может делать все, что ей, черт возьми, заблагорассудится, если сдает Джесс комнату в Ноттинг-Хилле за четыреста фунтов в месяц. Ради этого я бы дала обет целомудрия, — Джен делает глоток своего напитка.
— Да, но даже так… — я наблюдаю, как Софи бросает на Джен мимолетный взгляд.
Софи и Джен встречались с Бекки несколько раз. Они хорошо ладят, как это бывает с друзьями, когда ты пытаешься совместить одну часть своей жизни с другой. Я надеюсь, что теперь, когда мы все будем в одном месте, они узнают друг друга немного лучше и даже немного поладят.
— Она не запрещает мне заниматься сексом с кем бы то ни было, — говорю я. — Только то, что не должно быть никаких отношений между жильцами дома.
— Вот и хорошо. В твоем распоряжении весь Лондон. Ты уже скачала «Тиндер»? — спрашивает Джен. Она накручивает один из своих рыжих локонов на палец, затем отпускает его, чтобы он снова встал на прежнее место. У Джен никогда в жизни не было неудачного дня с прической.
— Фу, нет, — я вздрагиваю. — Дело в том, что я на самом деле не из тех, кто любит «Тиндер».
— Ммм, — Софи кивает. Интересно, что она имеет в виду под этим.
Я вздыхаю:
— В любом случае, дело в том, что во всем плане Бекки есть небольшая проблема. Я имею в виду, что это было практичным, а потом… Ну, вы верите в судьбу?
Джен обхватывает подбородок обеими руками и наклоняется вперед:
— Расскажи-ка побольше.
— Я точно верю, — говорит Софи. — Я имею в виду, посмотри на меня и Рича.
Я думаю о них двоих и мельком замечаю Джен, которая не произносит ни слова, но на долю секунды ее ноздри раздуваются, что всегда выдает ее, и я знаю, что она думает о Софи и Риче, самой практичной паре в мире?
— Давай, — уговаривает Джен. — Выкладывай, — она смотрит на Софи, а они в ответ смотрят на меня.
— Это не… имею в виду, что это никуда не могло привести. Я просто веду себя глупо, — начинаю я. — Это, эм, Алекс.
— Аааах, — говорят они и обмениваются еще одним взглядом.
— Что вы имеете в виду под аааах? — я беру чашку с горячим шоколадом обеими руками, держа ее перед собой, словно защищаясь.
— О, просто Алекс… как насчет нового соседа по дому, о котором ты случайно упоминала примерно пятнадцать раз в день на прошлой неделе? — брови Софи приподнимаются, и она фыркает от смеха.
— Нет, — говорит Джен с абсолютно невозмутимым лицом. — Это скорее Алекс, как парень, который учится на медбрата и не такой уж удивительный, потому что он отказался быть юристом, чтобы заниматься чем-то действительно важным…
— Заткнитесь, вы обе, — я чувствую, как мои щеки розовеют, и прижимаю к ним ладони, так что мое лицо становится совсем сморщенным, и я скорчиваю им глупую рыбью рожу, чтобы рассмешить их и скрыть свой румянец. Чувствую себя так, словно мне снова около четырнадцати.
— Да, мы все гадали, сколько времени пройдет, прежде чем ты реально признаешься нам, что по уши влюблена в него. Я имею в виду, что это было довольно очевидно. Но… — Джен делает паузу, чтобы подозвать официанта, прежде чем спросить: — как это согласуется с правилом Бекки «никаких отношений в доме»?
— Почти уверена, что это не подлежит исполнению, — говорит Софи, нахмурив брови. Она сторонница правил, предписаний и прочего. Она достает телефон.
— Не гугли об этом, — предупреждающе говорю я, и она кладет свой мобильный обратно на стол, скорчив гримасу, потому что я поймала ее. — Бекки совершенно права. Это никогда бы не сработало. К тому же я перехожу на новую работу, и у меня впереди совершенно новая жизнь.
