я хотела детей от любимого мужчины, а здесь… Здесь совершенно не та ситуация.
— Ты у меня самый милый бегемотик. Здравствуй, Ульяна.
— Тим…?
Я не могла поверить глазам, медленной походкой, слегка прихрамывая на одну ногу, к нам за столик приближался Тим. Меня окатило настоящим приступом паники. Господи… Он ходит! Он встал на ноги, даже невзирая на ужасные прогнозы врачей. Сердце так стучит, что уже готово продавить грудную клетку, я даже не сразу почувствовала как по моей щеке скатилась одна слезинка, я даже опомниться не успела, как Тим оказался рядом и притянул меня в свои крепкие объятия, а я безбожно прижалась к нему в ответ.
— Ты ходишь… Я не верю.
Хватаюсь за его крепкие плечи, ногтями сдавливая ткань кожаной куртки. Я была безгранично счастлива за него.
— Не забыла моё имя, уже хорошо…
— Ты не злишься на меня?
Тим заботливо поглаживает меня по спине. а я с замиранием сердца поднимаю на него свои лазурные глаза. Неужели простил?
— Ты ни в чем не виновата Уль… Теперь я это понимаю.
— Я виновата Тим, я очень перед тобой виновата, ты даже не представляешь себе насколько.
Тим дарит мне свою фирменную улыбку, мы присаживаемся за стол, делаем заказ и невольно окунаемся в прошлое. Теперь я вижу что он на меня не злится, хотя, я прекрасно помню тот день, когда по приезду в Лондон я пыталась с ним пообщаться по телефону. Я звонила в больницу, просила врачей дать мне с ним поговорить, пыталась найти какие-то слова, но так и не смогла. Он просто не стал со мной разговаривать, кричал, ругался. Сколько раз я просила, умоляла свою мать помочь Тиму с деньгами на лечение через её фонд, но она на отрез отказалась. Она совершенно не хотела слышать о семье Громове и его проблемах.
— Расскажите мне все, столько лет прошло, как вы? Что у вас происходит, как ты Тим?
У меня было неимоверное количество вопросов к ним, конечно, я сама виновата, должна была пытаться найти как-то с ними точки соприкосновения и поговорить нормально, сколько раз я хотела вернуться в Москву, но Игорь не позволил, его шантаж как колючая проволка обволакивала меня со всех сторон.
— Нам есть что тебе рассказать.
Тим и Крис мне много чего рассказали, а я сидела и впитывала внимательно каждое слово. Они рассказали мне, как Ната спустя пару месяцев после ухода за Тимом, не смогла больше видеть как он безжизненно угасал на её глазах. Она напросто устала. Бросила его и нашла себе более выгодную партию, а потом уехала заграницу. Тим остался только под присмотром брата, но и Крис не осталась в стороне…
— Интересная штука жизнь, да? Так прокатит по американским горкам, никогда не знаешь, что произойдет.
Тим много рассказывал сколько он прошел реабилитаций и операций чтобы стать на ноги, рассказал как на этой почве они сошлись с Крис, она буквально вытащила его с того света, ухаживала за ним и не дала окончательно раскиснуть, а потом, когда Тим полностью оправился, у них все стремительно закрутилось. Также, Тим рассказал как все эти годы было тяжело Громову. Как он метался между покалеченным братом, маленьким ребёнком, работой и домом, я слушала и не понимала собственное сердце, оно болело. Болело ноющей болью за его годы прожитые в таком бешеном ритме, ведь я должна его безжалостно ненавидеть, мне должно быть все равно как он жил все эти годы, a слушая Тима, что-то далеко забытое в душе мучительно за него трепетало.
— Я искренне рада за вас, в особенности за тебя Тим. Ты такой молодец, ты смог со всем справиться, простите меня..
Не останавливаясь, стыдливо просила прощения и повторяла это как молитву.
— Уль, давай не будем о прошлом, есть сейчас настоящее, будущее, которое теперь будет просто прекрасное, я в этом уверена, ты не представляешь как мы обрадовались когда Герман сказал что ты здесь, в Москве, девочка моя, я так скучала…
Крис трогательно обхватила меня за одно плечо, прижимая к себе, мы сидели и продолжали разговаривать обо всём что пропустили в жизни друг друга за эти мучительные пять лет.
— Я всё равно не понимаю, как так получилось, что вы раньше не сошлись, всё-таки странная штука жизнь..
— Знаешь, так бывает, когда ты думаешь что рядом с тобой тот самый человек, а на самом деле оказывается все совсем по другому…
— Это намек?
— Возможно… Возможно это он…
— Если мы будем говорить о нем, то я ухожу.
Отставляю стакан с безалкогольным коктейлем в сторону и демонстративно хватаю сумочку, показывая что я уже готова уйти, лишь бы снова не слушать о Громове, и так уже достаточно наслушалась о его жизни.
— Тим, хватит! И ты тоже.
Крис пригрозила мне пальцем и стрельнула глазами на мой недопитый коктейль, послушно беру его в руки и прокручиваю из стороны в сторону цветную соломку.
— Ты не уходишь, мы столько не виделись, а вы как два маленьких ребёнка.
Тим закатывает глаза и откидывается на спинку мягкого кресла, весело подмигивая мне.
— Ладно, простите. И вообще, я очень рада за вас. Как говорится, все что не делается..
— Все к лучшему, крошка… Давайте ещё вам по одному коктейльчику, да?
Заканчивает мое предложение и жестом руки подзывает к нашему столику официанта, заказывая для нас новые напитки.
— А что на счет тебя? Ты счастлива?
Сосредоточенно Крис обращается ко мне.
— Я? Наверное счастлива, с Игорем мне комфортно, он надежный, заботливый..
Подперев ладонью свой подбородок, тяжело выдохнула и задумалась о нашей совместной жизни с Игорем. Ну, а что мне ещё говорить? Что я совершенно не счастлива в этом браке? А зачем? Кому это нужно слушать? Это же мой выбор, я сама знала на что иду. Да и выбора у меня другого не было. Как говорится, мы сами вершим свою судьбу? Сами… Поэтому, жаловаться сейчас как мне было некомфортно в этом браке, я не видела смысла.
— Мне с ним спокойно.
— Разве, это любовь?
Я прекрасно понимала что это конечно же не любовь, да и как мне кажется, именно этих трепетных чувств между нами не было никогда. Только с появлением в моей жизни Громова, я прочувствовала на себе что такое счастье, но потом, мой надутый разноцветный мыльный пузырь лопнул, оставляя после себя лишь незначительные брызги.
— Твои глаза не говорят о твоем счастье.
— Все в порядке, а за вас я очень рада, кто у вас?
Моментально натянула
