я приберусь, — лёгким касанием накрыла его руку, лежащую поверх одеяла.
— А если я беспокоюсь только о том, чтобы ты не уходила? — он дёрнул меня за одну руку достаточно сильно, так, что я упала на него, едва успев выставить вперёд другую.
— Мы же договаривались, что ты будешь вести себя хорошо, — улыбнулась я ему в губы.
— Разве я веду себя плохо? — Стас сделал жалостное лицо.
— Довольно плохо для того, кому показан самый-самый постельный лежим! — процитировала я Машу из мультика “Маша и медведь”, и мы рассмеялись.
Осторожно освободившись из его объятий, я отправилась на кухню, чтобы навести там порядок. Перемыла бокалы и стаканы, затем тарелки, а в конце принялась за столовые приборы. Приготовила бульон. Времени это заняло достаточно много. Потом я решила протереть все поверхности, чтобы чистым было всё. Не хотелось оставлять на завтра ничего, потому что не факт что смогу прийти.
Перед тем как уйти, зашла к Стасу. Мне показалось, что он спит. Я на цыпочках пошла в коридор.
— Лина, не уходи, посиди со мной немного, — тихий голос прорезал тишину.
— Стас, ну зачем…
— Не хочу оставаться один. Может, посмотрим фильм?
— Тебе же нельзя, ты что, не слушал врача? Напрягать зрение минимум две недели запрещено, — возмущённо объясняла я.
— Я буду слушать, закрою глаза. Пожалуйста, — настаивал он.
— Хорошо, но я уйду через час, — не хотела сдаваться я.
Я села на вторую половину кровати. Ноутбук мы поставили между нами. Фильм тихо бубнил, погружая нас в свою атмосферу. Так уютно и спокойно было здесь и сейчас.
Усталость постепенно брала своё, и у меня начали закрываться глаза. Я стала наклоняться вбок всё больше, пока совсем не легла. Услышала в полудрёме, что Стас поставил ноутбук на стол, но фильм не выключил.
Он лёг обратно ко мне и обнял, прижавшись к моей спине. Нежные поглаживания погружали меня в сон так быстро, что я и думать забыла о том, что собираюсь домой.
Не знаю, сколько прошло времени, когда в коридоре раздался шум.
— Эй, Стас, ты где, в своей комнате? — зажёг свет в коридоре один из парней.
Я напряглась всем телом, попыталась вскочить.
— Куда ты, спокойно. Это Алекс, всё в порядке, — Стас уверенно прижал меня к себе и шептал на ухо.
— Опа, неожиданно. Привет, Лина, — силуэт барабанщика показался в дверном проёме. С широкой улыбкой он смотрел на меня.
Лина
От смущения я чуть не провалилась сквозь землю. Хотелось быть где угодно, но только не здесь и сейчас в этой комнате.
— Привет, Алекс. Как дела? — всё, что я смогла выдавить из себя, и то густо покраснев.
— Очешуенно. У нас образовался перерыв в записи альбома, поэтому я решил навестить Стаса, — открыто улыбался Алекс.
— Ну, раз у тебя есть кому присмотреть, то я пойду? — думала, что выкручусь, обращаясь к Стасу.
Парни обменялись взглядами. Мне показалось, что в этот момент между ними происходил какой-то молчаливый разговор. Ну конечно, они ведь знают друг друга вечность, общаются телепатически.
— Лина, пожалуйста, не оставляй нас одних. Я совершенно не приспособлен к быту. Техника не хочет со мной дружить, — с подозрительным энтузиазмом начал Алекс. — Даже чайник отказывается со мной сотрудничать. Без тебя нам не справиться.
Мне было очевидно, что они сговорились. Но у меня внутри боролись два совершенно противоположных желания. Сбежать, и тем самым уберечь себя от сближения со Стасом. И остаться, потому что безумно тянет к нему. Второе уверенно побеждало.
— Что с вами делать, мальчики, не оставлять же без чая, и правда, — вздохнула я, слегка улыбаясь.
На кухне я засуетилась. Достала заварку, налила воды в чайник, нашла печенье в шкафчике. Словом, делала всё, лишь бы дать себе время собраться. Парни же болтали в ожидании ароматного напитка.
— Нам дали отпуск на неделю. Ты выпал из процесса, и почти сразу Дракон распустил нас, — делился новостями Алекс. — Он, конечно, очень недоволен, у нас ведь сроки, сам знаешь.
— Я могу вернуться, продолжим. Ни к чему было, — хрипловатым после сна голосом ответил ему Стас.
— Ну да, чтобы ты где-нибудь посреди записи свалился с дичайшей болью? Или какие там могут быть последствия, — не соглашался его друг.
— Да всё нормально, я в порядке, — упорно храбрился он.
Я поставила на стол чашки с дымящимся чаем, посередине тарелку с тонкими кружочками лимона, а ещё мисочку с печеньем. Парни сразу же накинулись на всё.
— Не слушай его, Алекс, — решила вмешаться я. — У него кружится и болит голова. Ему недели две отлежаться надо. И это не мои слова, а врача.
— Сдала меня, Чертовка, — ухмыльнулся Стас.
— Вот видишь, отдыхай, ни о чём не беспокойся. Через неделю мы вернёмся в Москву, продолжим записывать наши партии. А потом и ты подтянешься через две, — уверенно сказал Алекс.
У меня неприятно стянуло в груди. Какой-то холодок пробежал. К чему тогда было это сближение, объятия, поцелуй? Ему скоро возвращаться, а там привычная жизнь быстро засосёт, обо мне он перестанет вспоминать.
Я слишком легко поддаюсь. Стоило нежно взглянуть, страстно обнять, обжигающе поцеловать, и вот я снова неосознанно начала надеяться на что-то. Так что рассуждения Алекса звучали для меня очень отрезвляюще.
И тем не менее несмотря на все свои достаточно мрачные мысли, я продолжала навещать Стаса почти каждый день. Это скорее были дружеские посиделки. Но он постоянно касался, обнимал, всячески пытался сократить дистанцию, которую я, в свою очередь, всеми силами старалась держать.
Лина
Сегодня я тоже решила навестить его. Прошла уже неделя с того падения на лестнице. Стасу становилось лучше с каждым днём. Почти не кружилась голова, только болела время от времени, но гораздо меньше.
Гитара всю эту неделю красовалась на стене. Но, зайдя в дом, я услышала уверенную ритмичную мелодию. Видимо, то была уже не первая попытка её сыграть. Я сразу вспомнила, что сегодня банда должна была возобновить запись альбома. Очевидно, в стороне он остаться не мог и начал репетиции уже сейчас.
Мне захотелось хотя бы немного понаблюдать за ним, не выдавая себя. Я осторожно прошла дальше, стараясь не шуметь. Нашла Стаса в гостиной. Он был очень увлечён.
Левая рука скользила по грифу, зажимая струны. А правая порхала легко, едва касаясь их. Сам Стас покачивался в такт, прикрыв глаза. Он был погружён в музыку, и совсем не замечал меня.
Мне казалось, что я наблюдаю за каким-то таинством. Настолько органично смотрелась эта
