class="p1">
Фэй
Месяц спустя…
Был ли предел тому, сколько человек может плакать и блевать в течение часа?
Каждый раз, когда я думала, что с меня хватит, тошнота и безнадежность накатывали волной, словно это был бесконечный источник слез и рвоты, и сколько бы я ни сидела на полу в туалете закусочной, этому не было конца.
Я спустила воду в унитазе и, отодвинувшись от фарфора, прислонилась спиной к стене, вытирая рот и щеки.
— Боже мой.
Слезы вновь хлынули из моих глаз. У меня вырвался всхлип.
В моей жизни было много плохих дней. Больше, чем казалось справедливым. Но мне всегда удавалось не сдаваться. Продолжать идти, шаг за шагом, зная, что, если я не сдамся, впереди будут лучшие дни.
Эта вера, эта слепая вера была единственным, что поддерживало меня на плаву в те дни, когда я чувствовала, что тону.
Сегодня я не понимала, как подняться с пола. Я не понимала, как продолжать двигаться вперед.
Я уже не была уверена, что хочу этого.
Это было так тяжело. Все было слишком тяжело. И я устала бороться. Устала бороться за то, чтобы просто дышать.
А теперь это?
Что теперь?
Еще один всхлип вырвался наружу, когда я закрыла лицо руками, подтянув колени к груди.
Что теперь?
— Фэй? — Дасти постучала в дверь. — Ты в порядке, сладкая?
Нет. Нет, я не в порядке. В ответ я только и смогла выдавить из себя сдавленное мычание. Учитывая, что дверь в туалет была толщиной с бумагу, я была уверена, что она слышала, как меня рвало и я плакала.
— О, милая. Тебе плохо? Выходи, я могу тебя обнять.
Крепкие объятия Дасти на протяжении многих лет облегчали мою душевную боль, но даже их было бы недостаточно, не сегодня. Не для этого.
Она постучала снова.
— Я начинаю волноваться, Фэй Мари. И собираюсь вскрыть этот замок, если ты ничего не скажешь.
Я подавила очередной всхлип.
— Я в порядке.
— Маленькая лгунья, с тобой не все в порядке.
Я всхлипнула, сделав резкий вдох, который обжег мое пересохшее горло.
— Дай мне пять минут.
— Конечно. Тут к тебе кое-кто пришел, но этот мудак может подождать.
Это означало, что здесь был Джастин. Я застонала так громко, что Дасти хихикнула.
Ей никогда особо не нравился Джастин, но после того, что он сделал этим летом, она возненавидела его каждой клеточкой своего пятидесятисемилетнего тела.
Мне потребовались все мои силы, чтобы заставить себя подняться на ноги. Даже тогда я прислонилась к стене, позволяя ей удерживать меня на ногах, пока не прошла волна головокружения и я не обрела равновесие.
Когда я открыла дверь туалета, Дасти стояла там, широко раскинув руки.
Я прижалась к ее груди, борясь с очередным потоком слез, когда она провела рукой вверх и вниз по моей спине.
— Я ненавижу его за то, что он разбил тебе сердце.
Она думала, что Джастин был причиной этих слез? О, черт. Честно говоря, он был причиной многих. Но сегодня все было совсем по-другому.
Я расскажу ей после того, как Джастин уйдет.
— Где он? — спросила я, выпрямляясь и вытирая слезы.
Дасти положила большой палец себе на плечо.
— В кабинке. Он попросил меню. Я сказала ему, чтобы он сдох.
У меня не было сил смеяться.
— Я пойду поговорю с ним.
— Или я могу его выгнать.
— Нет. — Когда-нибудь я позволю ей выгнать Джастина из закусочной, но не раньше, чем перестану жить под его крышей.
Она нахмурилась, но не остановила меня, когда я шла из туалета через кухню.
Майк сидел за кухонным столом и готовил блинчики. Я давно его не видела, но, должно быть, они с Дасти снова вместе, потому что он был здесь, когда я пришла.
И это тоже хорошо. Официанткой я сегодня была никудышной.
У меня все еще кружилась голова, вероятно, из-за того, что я сегодня ничего не ела, и от одной мысли о еде у меня скрутило желудок, а когда я обогнула стол для приготовления пищи, то ударилась бедром об угол. Острая сталь вонзилась в мою плоть, заставив меня поморщиться.
— Ой, — прошипел Майк. — Ты в порядке?
Когда люди перестанут спрашивать, в порядке ли я? Очевидно, что нет.
— Все хорошо, — процедила я сквозь стиснутые зубы и направилась к вращающейся двери, отделявшей столовую от кухни.
Джастин поднялся из-за обитой винилом кабинки, когда я проходила мимо пустых столиков. Было еще не поздно, не совсем семь, но в воскресенье у нас был самый неспешный вечер на неделе, и я сомневалась, что мы увидим еще одного посетителя до закрытия в восемь. Судя по запаху аммиака, витавшему в воздухе, Дасти уже начала убирать со столов перед закрытием.
— Привет. — Джастину хватило наглости изобразить сожаление, когда он увидел мое покрытое пятнами лицо и покрасневшие глаза.
Неужели он думал, что я плачу из-за него?
Изменяющий мудак.
— В чем дело? — спросила я, скрестив руки на груди и остановившись перед ним.
— Ничего. Просто подумал, что я мог бы побыть с тобой, пока ты не уйдешь. Может, мы могли бы куда-нибудь сходить?
— Куда-нибудь? — Он серьезно? Он хотел куда-нибудь сходить? — Типа свидание?
Он пожал плечами.
— Почему нет?
— Почему нет? — У меня начала пульсировать голова. Ну, пульсировать сильнее. У меня не хватило духу поругаться с Джастином. Не сегодня. — Увидимся позже. Пока.
Он глубоко вздохнул, проведя рукой по своим каштановым волосам длиной до плеч, прежде чем снять резинку с запястья, чтобы собрать их.
Когда-то мне нравилось наблюдать, как он собирает волосы в мужской пучок. Когда-то это было сексуально. Когда-то это заставляло меня чувствовать себя особенной, женщиной, которая видит его таким, какой он есть, с распущенными волосами или в беспорядке на подушке.
Но потом он объяснил мне, что я не особенная.
Честно говоря, это была моя вина. Разве мама не говорила мне об этом годами? Ты не особенная, Фэй.
Глупо, что я забыла.
— Пожалуйста, Фэй. — Джастин сложил руки вместе. — Мне жаль. Я буду повторять это до тех пор, пока ты мне не поверишь. Дай мне еще один шанс.
— Ты изменил мне.
С Алексой.
Возможно, если бы он сделал это с безликой незнакомкой из бара, это было бы легче пережить. Вероятно, нет, но возможно. Вот только он изменил мне со своей лучшей подругой. Он знал о моей неуверенности в их отношениях, о том, что я ненавижу их прикосновения, и доказывал, что все не так, как кажется.
Он переспал с ней этим летом, пока я была в походе.
