Мисс Торн «досрочно» вышла на пенсию, и почти одновременно мисс Буканан объявила, что, «к сожалению, должна отказаться от должности преподавателя». Надо сказать, это меня нисколько не удивило, учитывая, что Венеция не стала воздерживаться от комментариев по поводу того, кто именно обучал ее искусству правильно выходить замуж. Впрочем, до меня дошел слух, что Адель хочет открыть в Сети анонимный блог, чтобы инструктировать всех желающих на тему «Замужество как трамплин», но она опровергла его с таким жаром, как будто я была ведущим колонки в «Ивнинг стэндард».
— Я очень закрытый человек, — сказала она, пытаясь перекричать стук молотков — наверху делали ремонт. — И я не могу позволить, чтобы в мою жизнь лезли посторонние люди. Это может ранить моих близких.
После этого она попросила меня рассчитаться с ней за семестр, не забыв упомянуть, что «она же едет на Карибы». Все время, пока я скрепя сердце оформляла ей расчет, я думала только об этих чертовых соревнованиях по крикету…
Итак, я лишилась двух преподавателей и двух нашла: Лив стала работать у меня консультантом-стилистом, а Джейми взял несколько авторских курсов на свободные темы. Теперь оставалось найти еще одного достойного члена коллектива, который бы готовил новых студенток для поступления на работу.
В общем, спустя месяц после того, как выяснилось, кто я есть на самом деле, я сидела в своем свежевыкрашенном кабинете, одетая в новенький зеленый костюм и с модным пучком на голове, который научилась делать своими руками. На шее у меня сверкали жемчужные бусы Фрэнни. Я оживила их! Фрэнни ничуть не преувеличивала, говоря, что жемчуг оживает при соприкосновении с кожей. Едва я защелкнула застежку, бусинки зажглись, как лампочки, к которым подключили ток. В качестве подвески я прицепила к бусам свою золотую пчелку с бриллиантом, и теперь обе мои матери были всегда со мной.
На столе зазвонил телефон, и я бодро сказала «алло».
— Это Школа Здравомыслия? — спросил знакомый ироничный голос.
— А что? Вы хотите приобрести пару килограмм? — Губы у меня расползлись в улыбке — и это наверняка было слышно.
По словам Лив, когда я разговариваю с Джейми по телефону, улыбка у меня совершенно мерзкая. Ну да, в его присутствии я хотя бы стараюсь следить за лицом.
— Нет, спасибо. Зачем мне здравомыслие? У моей девушки его столько, что с лихвой хватит на двоих. Просто я звоню уточнить, не передумала ли она идти обедать… — продолжал Джейми. — Варианты на выбор: греческий ресторан в Найтсбридже — недавно открылся; новое местечко в Сохо — немного сомнительное, но страшно модное. Или просто купить сэндвичи и съесть их в парке.
— Мне в парк, пожалуйста, — сказала я с интонацией деревенской простушки, которая в первый раз села в такси.
— Вот и замечательно. Не знаю, проходят ли это в вашей школе, но, насколько мне известно, публичные проявления страсти в ресторанах не приветствуются. А делать концы из Айлингтона до Пикадилли, чтобы потом остаться без поцелуя перед кофе, — это уж извините…
— Да это просто верх неприличия — не предложить даме поцелуя, — с деланым возмущением сказала я. — Парк — вне всякого сомнения.
В дверях появилась Поллетт и жестом показала сначала на мой стол, а потом на меня.
— Прости, больше не могу говорить, — сказала я в трубку. — Тут пришли на собеседование. — И я поспешно отключилась, чтобы очередная соискательница на должность личного помощника не услышала ничего лишнего из уст своего потенциального начальника.
— Можно запускать? — спросила Поллетт.
Я расправила пиджак и пригладила волосы.
— Давай. Ой, подожди, Поллетт, а как ее…
Но Поллетт уже вышла.
Ну и ладно! Я достала зеркальце и быстренько проверила свой ППЗ. Пуговицы — застегнуты. Помада — свежая и яркая. Зубы — я оскалилась — выглядят отлично… Или нет?
Так, кажется, справа застрял какой-то кусочек… Пальцами я приподняла верхнюю губу, чтобы посмотреть повнимательнее…
— Здравствуйте!
Я так подскочила, что выронила зеркало и чуть не опрокинула на себя холодный чай.
Первая соискательница стояла в дверях. Высокая женщина далеко за сорок, в похожем на мой зеленом костюме, который очень шел к ее белой коже.
Что ж, выглядит вполне элегантно.
— Простите. Ваша сотрудница сказала, что я могу заходить.
Ваша сотрудница… Так, дышим глубоко и спокойно, дружелюбно улыбаемся.
Я протянула руку.
— Здравствуйте. Меня зовут Бетси Филлимор. Прощу меня извинить, Поллетт не успела сказать мне, какое из этих резюме — ваше.
У этой дамы хорошее рукопожатие: твердое, но не тесное — три легких встряхивающих движения вверх-вниз от локтя, при этом она неотрывно смотрит в лицо собеседнику. И глаза у нее красивые — с длинными ресницами и лучистыми морщинками в уголках.
Она продержала мою руку на пару секунд дольше, чем требуют приличия.
— To, что без фотографии, — сказала гостья, продолжая смотреть мне в глаза. — Совсем неинтересное резюме — только одно место работы за последние двадцать лет. Не знаю, насколько квалифицированный я специалист, зато у меня хорошая мотивация. Едва я увидела, чем вы занимаетесь, сразу захотела принять участие.
— Очень хорошо, — пробормотала я, шурша страницами.
Ой… Не дай бог, она заметит листочек с откровениями Поллетт. Этой болтушке надо не секретарем работать, а напарником Саймона Коуэлла![54]
— Какой красивый жемчуг…
— Спасибо, — с гордостью сказала я. — Эти бусы достались мне от матери. Извините, что-то я не нахожу…
— У меня был гостиничный бизнес в Швейцарии, — продолжала дама. — Шале…
Я подняла взгляд — и сразу все поняла.
— А про Академию Филлимора я знаю все из первых рук. Я сама ее закончила.
Она улыбнулась — тревожно и радостно одновременно, и ее улыбка до боли напомнила мне мою собственную.
Я почувствовала жар и грохот в груди, как будто молот колотил по наковальне… И поняла, что не смогу больше произнести ни слова. Вместо этого я слегка поправила бусы — так, чтобы она увидела золотую пчелку.
— Меня зовут Розалинда, — дрогнувшим голосом сказала она, снова протягивая мне руку. — Розалинда Говард. Я приехала сюда работать.
Я взяла ее за руку. Но не для рукопожатия, а просто так…
Мейфэр — фешенебельный район лондонского Уэст-Энда, известный дорогими магазинами и гостиницами. (Здесь и далее прим. перев.)
Рождественский календарь — большая цветная карточка с маленькими пронумерованными окошками: их поочередно открывают в течение Рождественского поста; при открытии окошка появляется миниатюрная картинка на библейскую или рождественскую тему.
