фужер. Только теперь ожидаемой терпкой кислинки не оказалось.
– Это что, вода?
– Успокоилась?
– Я и не нервничала, – процедила Женя, внезапно вспомнив обстоятельства их последних встреч. – Может всё же объяснишь мне, какого чёрта чёртов кот сидел у тебя на коленях?
Эдуар стоял, скрестив руки на груди. Редкие лучи света пробивались сквозь плотно зашторенные окна, подсвечивая со спины взлохмаченную шевелюру. Кажется, таким неопрятным Женя его видела впервые. Рубашка не была заправлена в брюки, да и застёгнута оказалась небрежно, всего на пару пуговиц в районе живота. Женя даже порадовалась, что темнота скрадывает оголённые участки его тела. А заодно и её пылающие щёки, выдающие неуместные воспоминания.
– Ты была права, Эжени. Во многом права, – произнёс, наконец, Эдуар. Он медленно ронял слова, пропитанные горечью сожаления. – Когда Адель притащила кота, я удивился. Ещё больше удивился, поняв, что он в точности соответствует описанию, что ты дала в полиции.
– Ты видел мои показания?
Эдуар кивнул. Его глаз в темноте было не разглядеть, но Женя всё равно ощущала на себе его пристальный взгляд, который, казалось, просил не злиться, а выслушать.
– Адель нашла кота в твоей комнате. Она та ещё непоседа, знаешь ли. Когда ты уехала к… – он осёкся, – …не вернулась из больницы в отель, она придумала прятаться там от няни. И когда обнаружила живность – визгу было… – Эдуар усмехнулся. – Шанталь в красках потом рассказывала как гонялась за Адель, пока та ловила Лулу. Мадам даже прибавку к жалованию запросила… Ну да не важно это. Эжени, я должен перед тобой изви…
– Погоди, давай ещё раз проясним. Кот. Хозяйничал. В моих апартаментах. Верно?
– Да.
– Настоящий. Не какой-то там воображаемый.
– Да, Эжени. Вполне себе материальный, я бы сказал, упитанный даже.
– Хорошо, – выдохнула она, чувствуя, как и эта деталь пазла встаёт на положенное место. – Значит, это он сожрал мясо в моей гардеробной…
От этого заявления Эдуар явно опешил:
– Эм-м… теоретически, конечно, мог, – он задумчиво потёр подбородок. – Но это было бы странно. Зачем ему тащить добычу к тебе на третий этаж? По пути из кухни, или где там он её достал, полно укромных уголков, где кот мог бы пообедать. Вряд ли…
– Мясо я сама принесла, – чуть смутившись, призналась Женя.
Снова воцарилось молчание. Через несколько секунд мсье Роше вкрадчиво поинтересовался:
– Зачем?
Женя обреченно вздохнула.
«Опять придётся выставить себя чокнутой дурой…»
– Думала, что это проделки домового. Хотела задобрить сущность. У нас в России есть такой обычай. Вот и положила еду под стеллаж. Перепёлку копчёную и стейк из тунца. Молоко налила.
– М-м-м… Шикарное меню.
– И круассан ещё.
– На десерт, да?
– Коту он не понравился. Надкусил только.
Мсье Роше как-то странно дёрнулся и прикрыл глаза ладонью. Впрочем, Женя и сама понимала, насколько абсурдно звучит их диалог.
– Неудивительно, что он тебе дохлых мышей натаскал.
– Думаешь, это кот?! – удивилась она. – Да ну, зачем ему это делать?
– Так за банкет благодарил! – голос Эдуара звучал сдавленно. – Многие коты так делают. Приносят хозяевам пойманную дичь. Не знала?
– Первый раз про такое слышу… Вот же гадёныш мохнатый! А я чуть с ума не сошла от ужаса!
Мсье Роше резко втянул в себя воздух, словно пытаясь сдержаться.
– Эдуар? Всё в порядке?
– Извини. Это, правда, очень… – он, не выдержав, издал смешок. – Извини!
Но Женя, неожиданно для себя, и сама рассмеялась.
«Я тебя угощаю, дружбу предлагаю», – всплыл в памяти наговор. – «А у кота получилась знатная пирушка. Перепёлка, тунец… Господи, даже дядя Костя, наверное, в жизни таких деликатесов не ел».
Отсмеявшись, они оба замолчали. Тишина вокруг них сгущалась, но теперь не была такой болезненной и колючей как прежде.
Внезапно Эдуар провёл рукой по подбородку и смущённо произнёс:
– Кажется, я немного… м-м-м… одичал. Можешь дать мне минутку, ладно?
Он скрылся за одной из дверей, откуда вскоре послышался звук льющейся воды. Пользуясь отсутствием хозяина, Женя осмотрелась по сторонам в поисках кота.
– Кис-кис-кис, – позвала она, перегибаясь через подлокотник кресла. – Мрак?
«Просто уму непостижимо… Кажется, я собрала это дурацкое мистическое бинго. Моник с запугиваниями, Элен с детскими подлянками, Фабрис с картинами, теперь вот ещё и кот! Господи, кот! Всего лишь кот…».
Мрак не отзывался. Убедившись, что искать чёрную кошку в тёмной комнате – занятие бесполезное, Женя откинулась на спинку кресла, вспоминая, как лёжа в постели, обмирала от страха, когда кот шумел в гардеробной. А потом резко выпрямилась – кое-что всё же не сходилось.
– Кис-кис, – предприняла Женя ещё одну попытку подозвать мохнатого паршивца. – Иди сюда, мой хороший.
– Это ты мне? – хмыкнул застывший в дверях Эдуар. Неяркая подсветка зеркала освещала ванную комнату, обрисовывая силуэт мужчины. На плечах выделялось накинутое светлое полотенце, одним концом которого он вытирал волосы.
– Я вообще-то Мрака… То есть Лулу звала.
– А-а, – прозвучало, кажется, с ноткой иронии.
– Эдуар, я тут подумала… Я же дверь запирала снаружи. И пуфик даже приставила. Как кот в закрытую гардеробную мог попасть? Я проверяла – там его не было. Все полки облазила! А потом он вдруг появился среди ночи и стал ужинать? Ещё кстати ручка на двери дёргалась – но, допустим, он на неё прыгнул и повис. Пусть так. И всё равно у меня нет объяснения, как он мог оказаться в запертой комнате.
Мсье Роше вновь отчётливо хмыкнул, а затем забросил полотенце в ванную, выключил свет и, подойдя к креслу, протянул руку.
– Пойдём со мной.
Не раздумывая, Женя сжала его ладонь и встала, надеясь, что у него имеется вразумительный ответ. Как и с картинами Бертин, пропавшими из башни, ей до безумия хотелось закрыть для себя и этот вопрос. Окончательно поверить в то, что не было никакой чертовщины. Принять себя нормальной, не «уставшей от стресса» и не сумасшедшей.
Эдуар потянул её за собой, открывая дверь в спальню.
– Куда ты?..
Женя вспыхнула, смутно вспомнив большую кровать и синее покрывало. Тот день, когда мсье Роше как-то вывел её из подвала прямиком в свои апартаменты, казалось, был в какой-то другой жизни.
– Идём, не бойся.
Он отпустил её руку и отступил, приглашая зайти, выдерживая расстояние между ними.
Здесь шторы также были задёрнуты, но даже в густом сумраке было заметно, что на хозяйском ложе будто бушевал ураган. Подушка забилась в угол, а одеяло свисало с края, почти целиком свалившись на пол. Впрочем, в хаосе пребывала не только кровать. Остатки настенного панно обломками валялись у комода, из которого кособоко торчал нижний ящик. Яркими белыми пятнами на полу выделялись листы бумаги.
Женя смущенно застыла
