Хьюго удрученно подумал, что, возможно, крутой бизнесмен, который чертовски богат, станет хорошим образцом для подражания Тео. В любом случае лучше, чем он сам.
– Ты собираешься за него замуж?
– Может быть. — Аманда кокетливо улыбнулась.
– Итак, в чем же ты ошиблась? — угрюмо спросил Хьюго.
– Прости? — не поняла его Аманда. Очевидно, она сейчас мысленно находилась с Риком. Или, что более вероятно, с его деньгами.
– По твоим словам, ты приехала сообщить мне, что ошибалась. В чем-то.
– О, да. — Аманда с отсутствующим видом провела руками по дорогим волосам. — Я ошибалась насчет себя, — сказала она, проверяя помаду в одном из зеркал у кроватки Тео.
– Тебя? — Хьюго не представлял, что она имеет в виду.
Аманда снова принялась расхаживать по детской, пытаясь не раздавить каблуками разбросанные игрушки.
– Я думала о себе, — объявила она.
– Правда?
И что тут нового? Не было шансов, что Аманда когда- то подумает о ком-то еще.
– Я поняла несколько вещей, — продолжала она. —
Вещей, которые я раньше никогда не понимала. Например, в то время как некоторые женщины рождаются, чтобы становиться матерями, для других значение имеет только карьера.
Хьюго прищурился. Это было открытием только для Аманды. Он не мог представить, к чему ведет этот разговор, и у него от напряжения уже болели мышцы.
– Это было так трудно, — объявила Аманда и посмотрела на него полными трагизма глазами. — Ты знаешь — заниматься всем этим одновременно. Работа, Тео, ты и я. Это просто сумасшедший дом. Ужасно быть работающей матерью.
Хьюго почувствовал, как в нем поднимается знакомая ярость. Только не этот самообман, не эта чушь. Он вспомнил Барбару, которая чуть не падала от усталости в фойе «Цыпочек», когда попыталась ему помочь. Он хотел закричать Аманде, чтобы спустилась с небес на землю. Или исчезла. Зачем ему тратить один из последних вечеров с Тео на слушание этого бреда?
– Знаешь, одним из самых ужасных моментов было то, что я не могла ни с кем поговорить про кошмарное напряжение, под которым я находилась, — вздохнула Аманда.
«Да уж, — подумал Хьюго. — Только все читатели журнала, которому она давала интервью».
– Потому что, конечно, у меня никогда не было времени, — продолжала Аманда голосом мученицы. — До сих пор. Вчера вечером я очень долго разговаривала по телефону с Лаурой. Она мне позвонила. На самом деле она заставила меня всем с ней поделиться.
– Правда? — сардонически спросил Хьюго. Он подумал, что это потребовало таких же усилий, как открывание коробки с пакетиками чая.
Аманда с готовностью кивнула.
– Это было такое облегчение. Мы хоть один раз поговорили обо мне. О нагрузках, которым я подвергаюсь. Неуверенности, которую я чувствую. И моем отчаянии, что я не могу выполнять все блестяще — работу, роль жены и матери. А ведь я всегда стремлюсь к идеалу. Я очень раздражаюсь, если ему не соответствую.
Взгляд Хьюго упал на говорящего пупса Тео. Интересно, он сможет забить им Аманду до смерти? Неудивительно, что он сразу же посчитал игрушку зловещей. Может, это было предчувствие? — А Лаура, ты знаешь… — Аманда в неверии покачала головой. — Она была удивительна. Я совершенно недооценивала ее. Я и не представляла, насколько она мудра.
Мудра. Хьюго мог предложить немало слов для описания Лауры. Но это в список не входило.
— Она помогла мне понять то, с чем я не позволяла себе согласиться, — глаза Аманды округлились от удивления. — То, что некоторые женщины просто не могут быть матерями. Но этот путь — рождение ребенка и все остальное — необходимая часть к высшей самореализации.
— Понятно. — Хьюго преднамеренно говорил нейтральным тоном, несмотря на ярость, кипевшую внутри. — Так что мы с Тео в некотором роде были экспериментом?
— Именно так, — радостно кивнула Аманда. — На самом деле, собственное материнство было главным шагом к пониманию того, что это — не мое. А Лаурсгтг оказала мне, что если я такая женщина, то лучше это признать и использовать мои сильные стороны. Признание собственных слабостей — это сила. — Она отстраненно посмотрела на Тео. — И, знаешь ли, у меня много сильных сторон. Для начала я великая писательница. Я великолепно владею словом. Я прекрасный редактор. Дела у «Класса» идут просто фантастично.
— Правда? — Хьюго уныло подумал о также несомненно фантастической зарплате, которая таинственным образом никогда не доходила до дома на Фицерберт-плейс.
Аманда снова склонилась к зеркалу у кроватки и проверила тушь.
— Рик очень хочет, чтобы я делала больше. Стала главным редактором серии журналов.
— Поздравляю. — Хьюго представил, что это будет означать для Тео — долгие дни в каких-то престижных яслях — и ему стало плохо.
— Спасибо, — милостиво кивнула Аманда. — Но, как говорят, здесь собака и закопана.
— Зарыта.
— Что?
— Вот где собака зарыта. Фраза так звучит.
И вот она, великолепно владеющая словом писательница.
— О, хорошо. Ну, в любом случае, я хотела тебе сказать, что Лаура помогла мне увидеть.
— Увидеть что? — Он подумал, что Лаура вроде бы теперь обучается на психоаналитика, а не на офтальмолога.
— Что мне нужна передышка, отдых после всего, через что я прошла. Наше расставание — это естественная пауза, шанс заново оценить то, как я хочу прожить остаток жизни. Шанс спрыгнуть с этой ужасной карусели — крутящейся матери, которая постоянно находится под напряжением и пытается добиться слишком многого во всем. Шанс начать новую жизнь с Риком, свободную от привязанностей и ответственностей. — Аманда посмотрела ему прямо в глаза, обуреваемая страстями. — Хьюго, она помогла мне быть честной с самой собой.
Хьюго не знал, плакать ему или смеяться. Или просто кричать и бросаться из окна.
— Аманда, прости меня за то, что я такой дурак, — сказал он.
– О, за это я тебя уже давно простила, — милостиво сообщила она.
– Но тогда к чему ты ведешь весь этот разговор?
