Это всё было грязно и гнусно. Не любил в дерьме ковыряться, но видимо, по жизни мне это написано — время от времени для отрезвления ворошить!
И как быть? Как работать, если чистеньким при такой работке не остаться? Во-о-от, и приходится…
Жаль, я всего лишь работать хочу! Давать что желают, получать, что заслужил… Мать его! Я люблю работать. И умею это делать!
— Родной, — голос Тони меня подстерёг уже на выходе из комнаты-допрос, когда уже случились полюбовные договорённости с Веттой, объяснения с Вадимом и конечно разговор по душам с Максимом.
— Она отзовёт псов, — заверила тягуче подруга.
— Я говорил, что ни разу не пожалел о нашем знакомстве? — пошёл издалека, приобняв Антонину за плечи рукой.
Она головой игриво в плечо боднула:
— А не из тех, кто ушами любит, Кирсанов, ты лучше докажи, — была обескураживающе пряма.
И я познакомил её с Понятовским. Олега не было, он весь вечер дёргался и был на телефоне. Как я услышал по обрывкам — постоянно говорил с Ангелиной, и самое удивительное, что без неё, веселиться у знакомого желания особо не было.
Поэтому заверив Тоню, что Понятовский — главное лицо по Крыму, оставил её наедине с поляком. Она никогда дурой не была и любую ситуацию умела повернуть для себя поудобней. Вот и сейчас, подмигнула мне и увлекла поляка разговором на английском.
Глава 37
Кристина
Подвижки в отношениях у девчонок уже намечались, так что к концу второго дня было зафиксировано: несколько улыбок Лерки адресованных Ангелине, — последняя чуть от счастья не чокалась, — ну и “Привет”, “пока”.
На третий к этому прибавился смех над шуткой мамы и заливистый, когда Ангелина, точно корова на льду, — а она была на льду, — не смогла и шагу ступить в то время, как Лерка поражала координированностью. Я выхаживала на коньках как могла и чуть не упала, когда мамонтёнок не выдержала издевательства над катком и фигурным катанием в исполнении Ангелины и, взяв её за руку, стала поддерживать и подсказывать…
В общем лёд тронулся, ну или бывшая Кирсанова наконец тронулась по льду, и то, и то подходило ситуации.
— Боже, — шептала Ангелина за столиком во время перерыва в катании, когда Лерка с деловым видом пошла заказывать мороженого. — Она меня катала!!! — задыхалась счастьем бывшая Кирсанова, не сводя глаз с дочери. Она так тряслась, словно была на грани сумасшествия. — Боже!!! — опять простонала. — Как же я хочу её обнять, — на глазах слёзы появились. — Крис, я, — задохнулась чувствами, — даже если ничего не выйдет, — я тебе так благодарна за эти минуты, что…
— Всё будет отлично, — ободряюще накрыла её кулачок ладонью и чуть сжала. — Лерка уже оттаяла, просто теперь борется с собой, чтобы не быстро сдаться. Я же говорила, что мамы… они разные нужны и важны, главное, чтобы одумались и захотели любить!
— Люблю! — закивала Ангелина. — Идиотка я, потому что её люблю больше всего на свете!
— Она это почувствует, по другому и быть не может…
Я радовалась и даже позволила себя втянуть в массовое катание с девчонками. Я, Ангелина, Лерка — а мелкая между нами, и все дружно за ручку. И смеялись мы ровно до момента, пока меня не сшиб мужик с сыном. Может и я зацепила, но он грубовато толкнул… И начался какой-то кошмар!
Мужик хамовато меня обозвал коровой неуклюжей. Ангелина ему указала на неправоту и на то, что при детях он себя вёл неподобающим образом, за что получила очередное:
— Курица и ты и на хер бы свалила!
— Мужик, — перешла на более грубый тон Ангелина, — ты попутал тему? Язык прикуси, а то ответишь…
— Перед тобой что ли? — фыркнул толстяк.
Он и правда был грубым и невоспитанным. И дело удручало то, что нашу грызню слышали дети. Лерка так бедная за меня спряталась и вздрагивала от каждого рыка мужика. А ещё страшно стало — чему научит своего сына Такой папашка, с Таким отношением к другим и в особенности к женщинам?
— Ангелин, может, ну его, — попыталась я её утихомирить, рукой Лерку за собой удерживая и ободряюще поглаживая по голове. Но тут вместо адекватного молчания, мужик опять:
— Лесбиянки что ли? Вот же, бля*и! — и плюнул смачно нам под ноги, продолжая поливать грязью:
— И пигалицу тощую себе под стать растите?! — это был перебор. Даже я поняла. Но не успела ответить, Ангелина с рыком: “Ну и муд*к”, бросилась на него как разъярённая кошка.
Да! Кошмар!!!
Мужик был сильнее, но Ангелина злее и оскорблённее, поэтому его лицо было уже в царапинах. Его сын визжал от ужаса как девочка и умолял кого-нибудь спасти его папочку.
И было от кого — Ангелина Зверь в женском обличье.
Материлась как сапожник, дралась бешено. Но для знакомой дело усложнялось тем, что она едва стояла на коньках, поэтому передвижения были не ахти.
А вот когда мужик её за волосы поймал, я тоже решила вступиться, да только неудачно ему под локоть попала и он мне заехал прямо под дых.
Всё помутнело перед глазами. Я, заскулив, ухнула на лёд, смаргивая темноту, грозящую меня утянуть в небытие.
— Кристина! — ко мне тотчас бросилась Лерка вся в слезах и подрагивая от каждого крика и звука с катка, где сторонние люди разошлись не вмешиваясь в драку, а парочка остервенело махалась и пиналась. Права быстро охрана подоспела, и пока мужика оттаскивали, Ангелина успела ему ещё раз по морде врезать, хотя у самой из губы разбитой текла кровь… А вот следующий удар, а она его делала в запале, при том, что охранники мужика защищали уже от гневной Ангелины, и её пытаясь затормозить: “Женщина, хватит! Да успокойтесь…” — отпихивали и своими телами с расставленными руками отрезали от мужика. В общем, она пнуть его хотела, не устояла и упала как подкошенная, гулко головой ударившись о лёд.
— Твою мать! — застонала в небо глядя.
Я к тому моменту уже поднялась. Собираясь к ней подкатить, как меня обогнала Лерка.
С воплями:
— Мамочка!!! Ты такая храбрая!!! Как ты его побила! — бросилась к ней на шею.
— Спасибо, — вымученно улыбнулась Ангелина, пытаясь сесть. Чуть обняла дочку и тотчас вытаращилась на Лерку, чуть отстранив:
— Ты меня мамой назвала?
— Ну ты же моя мама?!.. — робко замялась Лера, словно боялась, что сказанула что-то не то.
— К-конечно же!!! — загребла в объятия дочку Ангелина, утопая в слезах счастья и не обращая внимания на свою кровь, и охранников, кто её поднимать принялись. Мне одними губами прошептала:
- Спасибо!
— Не за что! — и я улыбку выдавила, кое-как держась за бортик, но в следующий миг меня повело сильнее, подкатила тошнота и живот скрутило от боли и рези. Последнее, что запомнила, стремительно накатившую темноту.
Роман
А Олега нашёл у барной стойки. Он сидел в одиночестве и потягивал вискарь.
— Спасибо, — сел рядом на пустой хокер, но лицом к танцплощадке, локтями в стойку.
— И тебе, — своим мыслям усмехнулся Олег, покрутив бокал в руках. — Ты Ангелину сделал такой счастливой, какой я её никогда не видел.
Покосился на меня и признался:
— Знаешь, я кретин, наверное, но ревновал её к тебе. До сих пор… Боялся, что если ты её простишь, она меня бросит. Не задумываясь. Не глядя… Может и есть лучше, умнее, красивее, но… люблю я её! — и так это сказал… душевно что ли, что я ни на миг не усомнился в его искренности. — Она с*ука, конечно, но такая правильная что-ли… Её обижают — она обижает. Но в лоб, в глаза.
— Круто! — смазанно порадовался, и понимая его, и сочувствуя. Ангелина — сложный человек, а любить такого ещё сложнее…
— Тогда готовься, — по-дружески решил дать совет, — если она в этот раз не опустит руки и не сбежит, тебе придётся одно маленькое счастье тоже принять. Лерка она… — хмыкнул мысли о дочери.
