– Не думаю, что мне нужны костыли. Я уже вполне могу ступать на ногу, – заявила я и, заметив его скептический взгляд, добавила: – Честное слово, мне уже лучше.
Эван показал мне дверь в конце длинного коридора и спустился вниз. Пока его не было, я прохромала к выходу, потихоньку увеличивая нагрузку на больную ногу. Она все еще болела, но уже не так сильно.
Гостевая комната была изящно обставлена, на стенах, выкрашенных кремовой краской, висели картины с изображением розовых, голубых и желтых цветов. В убранстве комнаты чувствовалась рука Вивьен. По крайней мере, белое покрывало с каймой из розовых цветов выбирала точно она. И вообще, в отличие от спальни Эвана, вся комната была очень светлой и воздушной.
– Ну что, подойдет? – спросил Эван.
– Да, – ответила я и проковыляла к кровати.
Эван положил мои вещи на пол и замешкался.
– Хм, спокойной ночи. – Я, честно, не знала, что говорить, но, похоже, сказала совсем не то, что он ожидал.
– Ну да, спокойной ночи. – Поцеловав меня в губы, он вышел из комнаты.
Я легла на спину, вытянув руки вдоль тела, и тяжело вздохнула. Господи, но я ведь все правильно сделала, да? Мне следовалоспать именно здесь, а не в его комнате. Умывшись в примыкавшей к комнате ванной, я скользнула под невероятно мягкое одеяло и выключила лампу, стоявшую на белом столике.
А теперь спи глазок, спи другой!
Но уснуть никак не удавалось. Я лежала с открытыми глазами и боролась с желанием пойти к нему. Сердце громко стучало. Я чувствовало его равномерные удары чуть ли не в горле. Мне необходимо было уснуть или, по крайней мере, перевернуться на бок, чтобы упорно не таращиться на дверь.
– Эм, ты не спишь? – Эван осторожно просунул голову в приоткрытую дверь. А когда я улыбнулась, ответил мне нежной улыбкой. – Нет, это настоящая пытка знать, что ты совсем рядом. Я так не могу, – произнес Эван и осторожно скользнул ко мне под одеяло. – Привет!
– Привет! – еще шире улыбнулась я.
– Как твое колено? – спросил он, положив голову на соседнюю подушку.
– Ты ведь пришел сюда не затем, чтобы спрашивать о моем колене, – решила поддразнить его я.
Он покачал головой и прижал меня к себе. И хотя этот поцелуй был у нас далеко не первым, я задохнулась от переполнявших меня чувств. Медленные настойчивые прикосновения его губ к моим завораживали, и я невольно чуть приоткрыла рот навстречу его теплому дыханию. Его пальцы незаметно пробрались под мою майку, а потом пробежали по животу, отчего меня сразу бросило в жар. Я судорожно вздохнула и еще сильнее прижалась к нему, но неожиданно вздрогнула, задев о его ногу больным коленом.
– Ты в порядке? – сразу отодвинувшись, причем даже слишком далеко, спросил он.
– Я в порядке, – прошептала я, но он не шелохнулся. – Честное слово.
Эван нехотя придвинулся поближе, пока наши тела не соприкоснулись. На всякий случай, чтобы больше не тревожить правую ногу, я отвела ее в сторону. И снова задохнулась от близости его тела. Залезла рукой ему под рубашку и легко пробежала пальцами по его мускулистой груди. У него сразу участилось дыхание. Он рывком стащил рубашку через голову. У меня замерло сердце. Я смотрела в темноте на очертания его гладкой мускулистой груди и умирала от обуревавших меня чувств. А потом он провел раскрытыми губами по моей шее.
В какой-то момент нам точно надо было остановиться, но мы этого не сделали. И в моей голове не прозвенел тревожный звонок. Я слышала только звуки нашего тяжелого дыхания. Я чувствовала только его прикосновения к своей горячей коже. Голова закружилась, пульс участился, и я издала стон, который, казалось, шел из самых сокровенных глубин моего тела. Мы постигали друг друга, и мне уже нечем было дышать. А потом было не быстрое отступление, а медленный, очень постепенный отход: его руки обнимали меня за талию, а я лежала, уткнувшись ему в шею, и осторожно щекотала ее губами.
– Как твое колено? – поцеловал он меня прямо в макушку.
Честно говоря, я совсем забыла про травму, но сейчас снова почувствовала болезненную пульсацию, совпадавшую с биением моего сердца.
– Все будет хорошо, – успокоила его я.
– Пойду принесу тебе лед, – сказал Эван, отодвинувшись от меня.
И когда он снова натянул рубашку, скрывшую четкие линии его груди, я почувствовала, что мне остро не хватает тепла его тела.
Я лежала на спине и ждала его возвращения. Затем услышала позвякивание льда, но глаза у меня уже закрывались. Подложив мне под колено подушку, Эван опустил на него пакет со льдом.
– Пойду к себе, чтобы не тревожить твое колено, – сообщил он. Накрыл меня одеялом, поцеловал в лоб и сказал: – Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, – пробормотала я с легкой улыбкой, чувствуя, что засыпаю.
И в эту самую минуту я вдруг поняла, что никого не смогу полюбить так, как Эвана Мэтьюса.
– Что ты наделала? – спросила меня Сара, когда мы ехали от Эвана к моему дому. – И даже и не думай говорить «ничего». Ты сейчас прямо-таки вся светишься.
Я прижала руки к пылающим щекам: к сожалению, она видела меня насквозь.
– Не то, что ты думаешь, – поправила ее я. – Но это было… интересно. – И уставилась в окно, чтобы избежать ее испытующего взгляда.
– Хм, слово «интересно» мне ни о чем не говорит, – нетерпеливо заявила Сара. – Ты что, так ничего мне и не расскажешь, а?
– Не сегодня, – ухмыльнулась я.
Но конечно же, я все ей рассказала. Хотя и без подробностей. Но она все поняла.
Я настолько ушла в эти свои мысли, от которых горело лицо, что даже не заметила, как, ковыляя на одной ноге по дому, закончила уборку. Не заметила я и того, что, когда мыла вчерашнюю посуду, Кэрол остановилась у меня за спиной.
И внезапно одним резким движением выдернула нож из моих мыльных рук.
Я даже задохнулась, когда лезвие прошло между пальцами.
– Ой, кажется, я тебя задела! – лицемерно посочувствовала мне Кэрол. – Мне нужен был нож.
Я наградила ее ненавидящим взглядом, а в голове звенели все слова, которые я хотела ей сказать, но не могла. Между скрюченными пальцами сочилась кровь, капая прямо в раковину. Кэрол положила нож и со злорадной улыбкой вышла из кухни.
Оставляя на прилавке красные следы, я схватила несколько бумажных полотенец и перевязала порезы; они пришлись на фаланги пальцев ниже суставов. Через бумагу тут же проступила кровь.
