чувствах к тебе, поэтому скажу проще. Я очень люблю тебя, Сикстайн Телье, и я хочу на тебе жениться. Не из-за какого-то договора между нашими семьями или потому, что меня к этому принудили, а потому что я люблю тебя и не могу представить без тебя остаток своей жизни. — Он берет мою левую руку в свою и подносит кольцо к концу моего безымянного пальца. Он задерживает его там и снова смотрит на меня. — Ты выйдешь за меня замуж?
И я понимаю, что ответить на этот вопрос совсем не сложно, на самом деле это самое легкое, что мне когда-либо приходилось делать, потому что я знаю, кто моя вторая половинка, с тех пор как мне исполнилось девять лет.
Я моргаю сквозь слезы и взволнованно киваю.
— Да. Да, конечно, да!
Он надевает кольцо на мой палец, а затем заключает меня в объятия: его руки обвиваются вокруг моей талии, а мои — вокруг его шеи, и я счастливо смеюсь.
— От облегчения у меня такое головокружение, что я, кажется, могу потерять сознание. — Он бормочет, пожирая глазами колонну моей шеи.
— Я люблю тебя.
Он отстраняется и смотрит на меня.
— Скажи это еще раз.
Я провожу ногтями по его затылку.
— Je t'aime.
Он вздрагивает, и его глаза закрываются.
— Еще раз.
— Je t'aime, — говорю я, прижимаясь губами к его губам. — Un peu. — Немного. — Я целую его снова. — Beaucoup. — Много. — Еще один поцелуй. — Passionnément. — Страстно. — Его глаза открываются, взгляд становится мягким, когда он наблюдает за мной. — A la folie. Et pour toujours, mon amour. — Безумно. И навсегда, моя любовь.
Конец
Сикстайн
Я слышу громкий грохот, за которым сразу же следует череда красочных ругательств.
— Черт. Смотри, куда летишь, придурок, — рычит хорошо знакомый мне голос.
Я оборачиваюсь, чтобы увидеть, как дверь начинает открываться. Я взвизгиваю от неожиданности, настораживаюсь и пригибаюсь, чтобы спрятаться за перегородкой.
— Это была твоя гениальная идея, ублюдок, — пробормотал Рис в ответ. — Если бы ты мог подождать еще час, как я сказал, нам бы не пришлось этого делать.
Я выглядываю из-за перегородки, чтобы успеть услышать, как Тайер говорит мальчикам.
— Вам нельзя здесь находиться, это плохая примета!
Наконец они появляются в поле зрения, и я вижу, что Феникс закрывает глаза повязкой, а Рис помогает ему войти в комнату. Отсутствие у него зрения объясняет шум, который они подняли, прежде чем войти в будуар, где я готовлюсь. Должно быть, они наткнулись на стену.
— Вот почему у него завязаны глаза, любимая, — говорит Рис своей девушке. — Так он ее не увидит.
— Не думаю, что это так работает, — с сомнением говорит Нера.
— Так ему и скажи. Он чертовски упрям. Он вбил себе в голову, что хочет увидеть ее до свадьбы, и не стал слушать доводы разума. Оставалось либо помогать ему, либо смотреть, как он в одиночку выходит из комнаты с завязанными глазами, и надеяться на лучшее. — Он небрежно заметил.
— Удивительно, что он воспользовался дверью, — сухо отвечает Нера.
— Я вряд ли смогу вскарабкаться на дерево с завязанными глазами, — Феникс отвечает. — Где она? Я хочу увидеть и поговорить со своей женой. — Его руки слепо тянутся ко мне.
— Я еще не твоя жена. — Я улыбаюсь и выхожу из-за перегородки. Рис прикрывает глаза и отворачивается, не глядя на меня.
Феникс поворачивает голову на звук моего голоса, и по его губам расползается медленная улыбка.
— Всем выйти. — Он приказывает.
Они делают так, как он говорит, мама целует меня в щеку, когда уходит, и мы остаемся одни.
Он снова протягивает мне руку.
— Где ты?
— Здесь, — говорю я, вкладывая свою ладонь в его.
Он резко притягивает меня к себе, одной рукой обхватывая мою талию и прижимаясь к изгибу моей задницы, а другой обхватывая мою шею.
— Моя невеста, — мурлычет он, и его губы находят мои в жарком поцелуе.
Я позволяю себе упасть в его объятия, наслаждаясь тем, как он прикасается ко мне. Он поглощает меня, как и всегда, и я чувствую, что дрожу в ответ на прикосновения его пальцев к моей коже.
Он отстраняется и опускает свое лицо в ложбинку на моей шее, обнимая меня за горло. Я хихикаю, когда его язык выныривает и лижет мою точку пульса.
— Что ты здесь делаешь, Никс?
— Я скучал по тебе. — Он недовольно шепчет. — Тебе больше никогда не позволено проводить ночь вдали от меня.
Я улыбаюсь и сдерживаю смех над его раздраженным тоном.
По традиции я провела ночь перед свадьбой вдали от жениха. Вчера утром я уехала из Обонны в Хэмпшир, где состоится наша свадьба, так что мы провели врозь два дня — больше всего с тех пор, как снова были вместе.
После того как он снова сделал мне предложение, он удивил меня официальной вечеринкой в честь помолвки в доме моих родителей. Моя семья и все мои друзья приехали издалека, чтобы отпраздновать наше воссоединение.
Мы пили, смеялись, я демонстрировала свое кольцо, а Феникс все это время держал свою руку на моем бедре, прямо над его татуировкой.
Когда все уехали, мы отправились в наш новый дом, сели на балконе хозяйской спальни и стали смотреть на звезды. Потом он разложил кучу одеял на полу в еще пустой спальне, и мы всю ночь крестили наш новый дом.
За пять месяцев, прошедших с тех пор, жизнь была близка к идеальной. Более того, она была… легкой. Любить его было тем, что я делала втайне на протяжении многих лет, а возможность делать это открыто словно свалила с моих плеч тяжелый груз, и мы естественно влились в наши новые, настоящие отношения.
В итоге Феникс разорвал связи со своей семьей через несколько недель после нашей повторной помолвки. Если я и беспокоилась о том, как это повлияет на него, то зря. Когда над ним рассеялось темное облако их присутствия, он расцвел.
К тому же мои родители приняли его. Ну, в основном мама, которая радостно заявила, что всегда хотела сына. Мой отец разогревался с каждым разом все сильнее, и битва их воль, подпитываемых тестостероном, была хорошим кино для нас с мамой.
Окончание холодной войны между ними шло медленно, пока однажды мой отец за обедом не попросил его потренировать своих охранников в боевых искусствах.
С тех пор я часто замечала, как отец смотрит из окна на то место, где Феникс обучал новобранцев приемам подчинения, с выражением удовлетворения на лице, и это самое близкое к
