"Ну что за наивная дебилка?
Ты, Ань, мозги-то врубишь, али нет?
Ушел он, понимаешь? И ушел к молоденькой девчонке, у которой нет мешков под глазами, морщинок едва заметных, пустоты во взгляде, которая скоро родит ему ребенка, а потом еще кучу малышей! А ты тут наряжаешься! Совсем рехнулась, хочешь опять в психушку? Он приедет просто, чтобы забрать Диану, только за этим, поэтому напяль свои сраные треники, в которых ты постоянно ходишь, заколи волосы в косу и держи себя в руках."
К тому моменту, как раздался звонок, означающий его приход , Аня привела себя в порядок, скрыла недавние слезы и нацепила маску "все в порядке". Но руки дрожали, открывая дверь. Она не поднимала глаз, почувствовала его, лишь вдохнув. В ноздри ударила свежесть с едва заметной ноткой горечи. И, словно ошпаренная, отскочила... Слишком много его было в воздухе, боялась удушья и передоза эндорфинов лишь от одного его присутствия.
Он вошел. Она почувствовала это по колебаниям воздуха, по шуршанию одежды. Тишина была гнетущей. Сил не было посмотреть на него и что-то сказать, но все же, собрав волю в кулак, подняла глаза и потерялась, запылала в черном огне, которым прожигал ее Маркус.
- Здравствуй!- тихо произнес он, от чего по ее спине прошлась горячая волна, Аня сложила в улыбку застывшие губы и также тихо ответила:
- Привет!
Повернулась боком, чтобы не пожирать его глазами, и начала тараторить, не зная, чем заполнить неловкость, а точнее, гигантскую пропасть между ними. Копалась в какой-то сумке, чтобы занять трясущиеся руки и краем глаза наблюдала за ним.
- Проходи! Диана спит... Чай будешь?
Он по-видимому собирался отказаться, но она зачем-то добавила:
- Я купила шоколадный пирог...
"Твой любимый" – добавила про себя, но он все и так понял, отвел взгляд, криво усмехнулся. Сглотнул и выдавил из себя:
- Спасибо!
Аню эта благодарность в самое сердце ударила, потому что она знала, что не за чай он ее благодарит, а вот за эту чертову мелочь - отголосок совместной жизни. Стало не по себе, особенно, под его тяжелым взглядом. Она вновь ощутила себя в этих трениках и футболке, бедненькой студенточкой, он же как и всегда выглядел безупречно. Волосы красиво уложены, шикарное тело упаковано в дорогое шмотье от известных брендов, на запястье красуются ролексы, на мизинце кольцо с россыпью бриллиантов, очки болтаются на шее, зацепленные душкой за горловину футболки.
Несколько долгих минут, пока Маркус стягивал с себя кожаную куртку, она пожирала его взглядом, пока он не ответил ей тем же. Аня смущенно кашлянула, а он с какой-то довольной усмешкой подвел итог:
- Ты похожа на маленькую девчонку.
- Скорее на маму маленького ребенка, которой вечно не до себя. - сразу же нашлась она с ответом.
- Тебе идет. - успокоил он ее с тенью улыбки на губах. Аня тяжело сглотнула и на ходу бросила, направляясь на кухню:
- Идем, Диана проснется еще не скоро, я ее недавно уложила.
Они прошли на кухню, Маркус сел за стол и начал ковыряться в телефоне, он кому-то звонил, а Аня суетилась, накрывая на стол. Ощущения были странными, все это казалось неправильным, и в то же время она не хотела иного.
Когда она села напротив, Маркус отложил телефон и посмотрел на нее внимательным взглядом. Она занервничала, ладони вспотели, но взгляд не отвела, хотя все вопило в ней: "Не смотри. Пожалуйста, прекрати насиловать себя!"
- Как дела? - прокашлявшись, спросила она, размешивая уже несколько минут сахар в чае.
- Как обычно. Ни минуты покоя! – пожал он плечами, с шумом отпивая чай и отправляя в рот изрядную порцию шоколадного пирога. Аня, словно воровка, наблюдала из под опущенных ресниц, как ложка исчезает у него во рту, а язык мелькает между губ, слизывая крем. По коже пронеслась волна желания, сердце заныло тоской по этому мужчине. Это было мучительно, изматывающе, невыносимо – смотреть на него и не сметь прикоснуться, говорить, но не то, что хочется, прятать истинные эмоции за вежливостью и пустыми фразами. Лишь глаза вопили: "Ты мне нужен", а когда в ответ прочитала: "Я скучал по тебе", то еле сдержалась, чтобы не сорваться, наплевав на все. "Нельзя" - набатом билось в голове.
"Неужели так будет всегда? Да, так будет всегда, потому что иначе у нас не получается."
Отвернулась, смахнула слезы, запивая их остывшим чаем, не зная, о чем еще говорить, чтобы не нарушить душевного равновесия ни его, ни свое. Хотя вопросы о журналистке разрывали душу, но она не имела права спрашивать, да и не хотела, слишком больно это.
Мучительное молчание затягивалось, нарушаемое лишь тяжелым дыханием и звоном чашек. Когда чай был выпит, они облегченно вздохнули и одновременно поднялись из-за стола. Аня отправилась мыть посуду, а Маркус пошел посмотреть на дочь.
Вода лилась, обжигая руки, также как и слезы жгли глаза. Чего она ждала от этой встречи? Не ясно, но она не думала, что будет так тяжело. Вымыв посуду, она еще некоторое время не решалась выйти с кухни, но после взяла себя в руки, и нашла Маркуса в комнате дочери.
Аня нервно сглотнула, ее трясло нервной дрожью от его близости. Отчаянно хотелось прикоснуться к нему, всего одно прикосновение... Такой чужой и далекий он был сейчас, на лице маска холодного официоза. Сердце сжималось, оно тосковало по этому мужчине, слезами обливалась душа, не в силах что-либо изменить. Как же горько! Маркус что-то нежно шептал спящей Диане, а Аня медленно умирала, наблюдая за ними. Скоро он будет также возится с другим малышом. Эта мысль разрывала на куски, вопить хотелось, пока голос не сорвется, но она молчала. Сдерживала слезы из последних сил, закусив дрожащие губы. Когда же он обернулся и посмотрел на нее в упор, не выдержала и хриплым от волнения голосом спросила:
- Ты... ты ждешь мальчика или девочку?
Маркус побледнел и непонимающе воскликнул:
- Что?! О чем ты?
Слезы зажгли глаза нестерпимо, Аня резко тряхнула головой, смаргивая их, но ничего не получилось, боль разносилась по венам, отравляя все ее существо и она с надрывом прошептала:
- Зачем ты вообще приехал?!
Вышла из комнаты, но он вышел следом, схватил ее за руку, она попыталась вырваться, но безуспешно.
Слезы катились по щекам, Маркус тяжело задышал, коснулся ее лица пальцами, вытирая мокрые дорожки, его голос дрожал, пропитанный горечью:
- Я не знаю, Эни. Честно, не знаю... Прости, это все... мне не стоило!
- Не стоило... - согласилась она, понимая, что самоконтроль летит окончательно к чертям. Его запах сводил с ума, запястье жгло раскаленным железом его прикосновение, а близость туманила, подавляла остатки разума. Хотелось его отчаянно, до агонизирующих хрипов, до дрожи в каждой клеточке. Слишком нужен, невыносимо необходим сейчас, всегда, каждую секунду... Она тонула в черном омуте его голодных глаз, падала в бездну...
