– Поехали быстрее!
Казалось, мы добирались до аэропорта вечность. Несмотря на поздний час, на улицах было полно машин. И хотя Анна нашептывала всякие заклинания, светофоры все равно были против меня.
– Как ты думаешь, какой авиакомпанией он полетит? – спросила я Анну, надеясь на ее шестое чувство.
– Америкэн Эйрлайнз?
– Возможно. Если только он не сделал пересадку в Лондоне, как я.
– Мэгги, а как же та другая девушка?
– Исчезла.
– Но сможешь ли ты простить его?
– Думаю, да. Я ведь тоже не без греха.
– Это все облегчает?
– Да. Я люблю его, мы справимся с этим, – сказала я и добавила: – Но если он хоть раз еще изменит мне, то я убью его собственными руками.
– Хорошо. Я всегда думала, что вы с ним созданы друг для друга.
– Правда?
– А ты разве не согласна?
– Я должна признаться, – сказала я, – что иногда меня одолевали сомнения. Время от времени я задумывалась, а что, если я – дикая штучка, не приспособленная для тихой гавани брака.
Анна захихикала. Я вопросительно глянула на нее.
– Прости, – сказала она. – Просто про тебя сказать «дикая штучка»… Прости.
Помолчав пару секунд, я сказала:
– Да ладно. Приехав сюда, я попробовала совершать безумные поступки, но мне это было не в кайф.
– Ты что, и правда переспала с Ларой или только хотела подразнить Элен?
– Правда переспала.
– Господь Всемогущий!
– Но, несмотря на мой склад характера, замуж за Гарва я вышла не потому, что нужно было прибиться к тихому бережку. Просто я такая, какая есть!
– Простой йогурт комнатной температуры?
– Гм…
– Простой йогурт комнатной температуры, который гордится собой?
Я задумалась.
– Может, простой йогурт с клубничным джемом на донышке? На такое определение я согласна.
– То есть ты интереснее, чем кажется на первый взгляд?
– Точно.
– И в тебе есть скрытые глубины.
– Ага! Я, возможно, даже куплю себе футболку, на которой будет красоваться соответствующая надпись.
– Лучше две. Одну – для Гарва.
– Если мы найдем его, – сказала я. Мой желудок сжался от страха. – И если он не пошлет меня на три буквы.
Наконец мы добрались до международного аэропорта Лос-Анджелеса и после акта вандализма (читай: «парковки»), побежали в зал отправления. Но когда я спросила девушку, регистрирующую пассажиров «Америкэн Эйрлайнз», есть ли в списке некто по имени Пол Гарвен, она отрезала:
– Я не могу предоставить вам эту информацию.
– Но я его жена, – взмолилась я.
– Да хоть сам далай-лама, мне плевать.
– Это срочно.
– А мне тоже срочно надо в туалет, но и с этим я ничего не могу поделать.
– Пошли, – Анна потянула меня за руку. – Может, мы сможем отловить его перед воротами.
Лос-анджелесский аэропорт огромен. В нем всегда толпы народу в любое время дня и ночи. Тяжело дыша, мы с Анной бежали по залам, отскакивая от других пассажиров, как мячики в пинболе. На несколько минут мы запутались в шествии кришнаитов, и вынуждены были перейти на медленный шаг, пока они скакали и пели свои гимны. Один даже пытался сунуть мне в руки бубен, но мы освободились и рванули вперед.
– В чем одет Гарв? – задыхаясь, спросила меня Анна.
– В джинсах и футболке. По крайней мере, в этом он был одет, хотя ведь мог и переодеться.
– Это не он? – спросила Анна, и мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди, но человек, на которого она показала, был афроамериканцем.
– Прости, – прошептала сестра. – Я просто увидела джинсы и футболку и сделала поспешные выводы.
Мы обежали все магазинчики и бары в зале отправления, но Гарва нигде не было видно. Нам оставалось проверить только непосредственно выход на посадку, но без посадочных талонов мы не могли пройти за ограждение, а женщину-офицера не очень-то интересовала наша история.
– Не могу пропустить вас по соображениям безопасности. Вы можете оказаться террористами.
– Мы похожи на террористов? – взмолилась я, надеясь, что она заметит мое отчаяние.
Она несколько раз похлопала по своему пистолету и медленно сказала:
– Да, похожи.
Я уставилась на нее в попытке загипнотизировать, чтобы она уступила. Она смотрела на меня, вежливо, но бесстрастно. Моя надежда таяла с каждой секундой. Но я не сдамся!
– Давай еще раз проверим все магазины и бары!
Но следов Гарва не было. Меня прошиб пот, сердце бешено колотилось, в крови пульсировала надежда, я носилась туда-сюда, как безумная. Анна изо всех сил старалась поспеть за мной. Я остановилась, только когда выбилась из сил. Но все равно не хотела уходить.
– Давай поторчим тут еще чуток, а вдруг он придет.
– Ладно, – сказала Анна. Она вытянула шею и начала обозревать окрестности, как мангуст на охоте.
Но время шло, и меня охватило отчаяние.
– Ладно, – наконец сказала я. – Пойдем, нам его не найти.
Я ехала домой с ощущением, что это не я, а моя восковая фигура. Дома и улицы Лос-Анджелеса исчезли. Я двигалась в пустоте.
– Ты можешь позвонить ему, – утешала меня Анна. – Как только он доберется до Ирландии.
– Да, – пробормотала я, но внутри меня свился клубком ледяной ужас. Я знала, что слишком поздно поехала за ним. Гарв приехал ко мне, а я выбрала Шэя. и он покинул меня. У меня был шанс, но я его упустила. Осознание было похоже на ощущения в самолете, когда уши уже не закладывает, и вы снова все слышите.
– Глупо было думать, что я догоню его в аэропорту, – сказала я несчастным голосом. – Такое случается только в кино.
– С Мэг Райн в главной роли, – мрачно кивнула Анна.
– Он бы перепрыгнул через заграждение.
– А все хлопали бы и радовались. Мы обе вздохнули и продолжили наш путь в никуда.
Долгое время я считала, что мой брак – это ужасное, темное место, в котором я не хочу находиться. Я не могла вспомнить ничего хорошего о своей семейной жизни. Но сейчас внезапно мне в голову пришла масса достоинств. Например, те моменты, когда мы собирались, чтобы вечером куда-нибудь пойти. Гарв появлялся в джинсах от Кельвина Кляйна и в какой-то доисторической паре ковбойских сапог. «Я готов!» Я хмурилась и говорила: «Ты не можешь так пойти, на улице холодно, тебе нужна куртка!» Потом я точками наносила тональный крем, но не распределяла его по всему лицу, и Гарв говорил: «Изумительно, дорогая, ты похожа на цветок. Но я бы посоветовал еще добавить пару мазков помады». И я прочерчивала красные лини на подбородке и лбу, тогда он восклицал: «Беллиссимо!». И протягивал мне вату, чтобы стереть все это безобразие.
А какие отличные были вечера в пятницу! Мы брали в прокате кассету, заказывали обед на дом (тут все без изменений), валялись на диване и расслаблялись после напряженной трудовой недели. И до второго выкидыша ночь пятницы была еще и ночью любви. Это не значит, что мы иногда не занимались сексом и в другие дни. Утром в воскресенье секс тоже очень неплох, но вечер пятницы – это святое. И хотя с тех пор, как мы занимались любовью на кухонном столе, прошло много времени, я не жаловалась. Так чудесно быть с человеком, который знает мое тело почти так же хорошо, как я сама.
