«Не могу выразить в полной мере, как трудно вести бизнес на Украине. Законодательные и бандитские требования таковы, что здравомыслящие коммерсанты сразу сбегают. Даже имея экономическое образование, я и двух суток не протянул бы в Одессе без помощи Дарьи. Она прорубилась через бюрократические препоны, как мачете. Она знала всех таможенников, налоговиков и рэкетиров. У каждого из них был свой прейскурант, и только Дарья держала все расценки в голове. Помимо светлой головы у нее есть чутье на назревающие проблемы и способность замечать то, чего другие не видят. У нее безупречные как рабочие, так и личностные стандарты. Она не только проницательный бизнес-партнер, но и мудрая, наделенная интуицией молодая женщина. Дарья владеет английским, русским и ивритом...»
Вникая в текст, я потряслась до глубины души. Даже любовное послание не тронуло бы меня так, как эта рекомендация. Хотя, похоже, она чем-то таким и являлась – своеобразным признанием в любви.
Моя рука потянулась к животу, как когда-то тянулась к кольцу Влада – непроизвольно и ласково. Новая жизнь вселила в меня любовь и надежду. Я думала об растущем внутри меня маленьком человечке. Мне следовало уже сейчас об нем заботиться. О моем ребенке! Я была очень счастлива и все же порой замирала от страха. Вдруг невестка Тристана на меня донесет в иммиграционную службу? Вдруг сам Тристан заявит на высылку? Вдруг меня выдворят из страны, потому что я сбежала от мужа? Нестерпимо было постоянно тревожиться, ведь это, сами понимаете, вредило не только мне, но и ребенку. Раньше я начала бы раздумывать и колебаться, меряя шагами квартиру. Но теперь следовало не мерить, а резать, и я нуждалась в конкретных ответах на конкретные вопросы. Моя судьба касалась не только меня.
Я позвонила Молли.
– Боже мой, где ты? – воскликнула она. – С тобой все в порядке? Я ужасно за тебя волновалась!
– Прости. Надо было предупредить тебя... но я боялась.
– Боялась?
– Боялась Тристана, боялась сказать людям – даже друзьям, – что ухожу. Боялась кому-нибудь доверять... – пролепетала я.
– Я сохраню твою тайну, – пообещала Молли.
– Я в Сан-Франциско.
Ей захотелось со мной повидаться. Я замялась, не решаясь назвать свой адрес.
– Можем встретиться в кафе, – предложила Молли.
И я ей доверилась.
Два дня спустя, в субботу утром, я стояла на тротуаре перед своим домом, ожидая подругу. Она появилась минута в минуту, одетая в блузку мятного цвета и свободные брюки вместо огромной футболки и мешковатых джинсов. При макияже, золотисто-каштановые волосы собраны в стильный низкий хвост. Молли выглядела спокойной и счастливой. Удивительная перемена.
Увидев меня, она бросилась обниматься.
– Слава богу, с тобой все в порядке. Я не знала, что и думать, когда ты вдруг исчезла.
– Я просто больше ни дня не могла с ним оставаться.
Она обняла меня за плечи.
– Я бы тебе помогла.
Я сжала ее ладонь.
– Ты и так помогла.
Молли оглядела здания и оживленную улицу.
– Так здорово выбраться в город. Мы с Тоби раньше приезжали сюда раз в месяц, но после... ну, закрутились, что ли.
– Зато теперь ты здесь. Спасибо, что проделала из-за меня такой долгий путь.
Мы поднялись наверх, преодолев четыре лестничных марша.
– Лифта нет, – извинилась я.
– Мне полезно размять ноги. Поездка была неблизкая. – Молли начала хихикать, точно школьница. – Никто не знает, что я здесь. Даже Тоби.
– Он вычислит тебя по пробегу, – предупредила я.
Она рассмеялась.
– Ему и в голову не придет проверять датчик бензина, уровень масла или пробег в моей машине. Он же не механик – я сама отлично справляюсь.
Видимо, выражение моего лица было достаточно красноречивым, потому что Молли вдруг застыла.
– Боже мой! Тристан тебя проверял, да?
На глаза навернулись слезы. Почему так? Возможно, из признательности подруге, оценившей хоть малую часть того, что мне пришлось пережить и перетерпеть. Я достала ключ и открыла все три замка. Бабули за дверью не было.
Молли рассматривала книги на полках, пока я включала электрический чайник.
Она уселась за кухонный стол, стоявший напротив маленького окна.
– Выглядишь сногсшибательно, – похвалила я.
– Я тут осознала, что превращаюсь в развалину и даже впадаю в депрессию. Мы с Тоби ходим к семейному психологу. Он стал больше делать по дому, а я стала больше заниматься собой. Так что, городская девушка, я собираюсь приезжать к тебе в гости.
– Ура, ура!
– Это твой мир, – она указала на город за окном. – Ты верно поступила, что уехала от Тристана. Ты очень храбрая. Я тобой горжусь.
– Спасибо. – Я положила две ложки малинового варенья в свой чай и энергично размешала, собираясь с духом на главный вопрос. – Как думаешь, он будет меня искать?
– Нет. У него сейчас, похоже, другие заботы... – Выдержав долгую паузу, Молли добавила: – Мне следовало тебе сразу все рассказать, но он взял с нас клятву держать язык за зубами. Так вот, ты не первая, кого он сюда привез.
Кино!
– Прости, – вздохнула она. – Однажды я чуть не проболталась, но он помешал... Надо было мне действовать решительнее. Ее звали Лена. Она продержалась еще меньше тебя.
Я открыла рот, но не издала ни звука.
– Пожалуйста, не злись.
– Я не злюсь.
– Ты как? В норме? – спросила Молли.
Я кивнула.
– Откуда она была?
– Из Санкт-Петербурга.
– И сколько продержалась?
– Три месяца.
– Он ездил туда?
– Да, посетил там несколько «соушлов», как он это называл.
– А мне говорил, что хотел поехать, но струсил в последний момент. Кругом врал! Говорил, что он учитель. Говорил, что никогда не был в России. Я повела себя как наивная дурочка!
– Не вини себя, дорогая.
– А кого же еще мне винить? Я должна была смотреть внимательнее, должна была догадаться, что он темнит. А хуже всего то, что моя жизнь находится в его руках...
– О чем ты? – не поняла Молли.
– Женщина из заграницы вроде меня должна два года прожить в браке с американцем вроде него, чтобы получить здесь вид на жительство. Если я не выполню это условие, Тристану всего-то и надо, что заявить на меня в иммиграционную службу. Там рассудят, что я вышла замуж ради грин-карты, и меня депортируют.
– Какой ужас! Никого нельзя принуждать оставаться в браке... – в голос Молли закралась печаль.
– Закон суров, но это закон, – поспешно сказала я. Только жалости мне не хватало. Одесситы даже при плохой игре стараются сохранять хорошую мину. – Как думаешь, он на меня донесет?
