вовсе. Легкость — все, что девушка ощущала.
— Хорошо, — ответила на автомате, похлопала ресницами.
— Хорошо, — повторил за ней Алексей и закивал. — С ним тоже все будет хорошо.
Он глянул на врачей, которые уже выносили парня из здания.
К Карине подбежала заведующая с глазами на пол-лица и забормотала:
— Ты не сердчай, милая, мы же просто растерялись. Двадцать лет здесь работаю, впервые такое в практике. Мы бы ему, конечно, помогли сразу.
Алексей косился на женщину с легким презрением и недоумением. Девушка заметила, какой сильный страх ее пробил: губы так тряслись, что стало беспокойно за ее нижнюю челюсть — вот-вот могла отвалиться.
— Да пошла ты, — устало ответила Карина, покачав головой.
Сил уже не было на все адекватно реагировать. Поговорка не врала, зла, действительно, на всех не хватало. Алексей обнял ее за плечи и повел к выходу вслед за врачами. Заведующая еще что-то кричала, проклинала или молила, стало неважно.
Только сев в машину скорой помощи, Карина смогла осознать масштаб апокалипсиса, который не случился, ведь Зайкин чуть не умер буквально у нее на руках. Или из-за ее рук. До этого просто думала, что делать, и не представляла последствий. Врачи с ним возились. Девушка не могла на это смотреть. Теперь вид сырой крови пугал. И еще больше неподвижный Зайкин. Но врач ее первым делом успокоил:
— Жить точно будет. Ранки залижем.
Он выдавил смешок и так легко махнул рукой, будто глубокая дыра в горле и литры вытекшей крови — это мелочь.
— Вы его так? — спросил второй врач, севший сбоку, пока остался не при делах.
Карина кивнула — где-то в груди кольнул стыд.
— Я в отчаянии была. Помочь хотела, — оправданий никто не требовал, но вырвалось.
— Вы его спасли, — сказал врач, пронзительно глядя в глаза, с благодарностью. — Грубо, конечно, но остальное поправимо. А так мы бы вряд ли успели.
Алексей улыбнулся и крепче сжал ее за плечи.
— Молодчина!
Карина вздохнула. Слезы облегчения стекли по одной. Сердце медленно и с болью, но восстанавливалось. Наращивало само себя. Чтобы продолжать биться, ему хватало того, что Зайкин есть. А какой он, с кем он, где он, уже стало второстепенным. Карина готовилась смириться с любым исходом: пусть он ее никогда не простит, пусть он окончательно в ней разочаруется, пусть он ее возненавидит и начнет презирать, пусть даже уйдет к Самойловой или сменит ориентацию. Главное, чтобы он мог все это испытывать и жить дальше.
Все предыдущие страдания, которыми она себя изнуряла, тоже вмиг обесценились. И отца, и Трунова, и Луковского, и Жерара, и вебкам — все она могла пережить. И пережила. И теперь не сомневалась в себе — смогла бы пережить заново и по-другому, но снова остаться собой, выстоять, несмотря ни на что. Все ее секреты раскрылись, а она продолжала существовать, как была. И мир тоже. Чувствовала себя голой и ощущала в этой наготе свободу.
Мнение чужих людей перестало иметь прежнее значение. Она раньше так беспокоилась, что подумают абстрактные другие, боялась навязанных кем-то несуществующим условностей, старалась прикидываться какой-то нормальной, хотя понятия не имела, что такое норма и как в нее укладываться. И стало плевать. Все эти стандарты были лишь ориентиром, к которому можно было приближаться и, наоборот, отдаляться. А вокруг оставалось много пространства для маневров. И не она одна двигалась в нем по наитию. Все блуждали.
Скорая доставила их в частную больницу, расположенную в старинном здании, красиво отреставрированном. Алексей сперва остался на улице — договаривал по телефону. Потом подбежал к Карине, наготове подхватить, но она шла твердо. Физические силы в ней еще остались, моральные только закончились.
Зайкина сразу увезли в реанимацию, а их оставили в холле на мягких кожаных диванах в окружении цветущих растений и современной абстрактной живописи. Вместо стандартных жалюзи на окнах висели голубые тюли, а стены отражали пастельный сиреневый. Девушка разглядывала приятные интерьеры, пыталась впитать в себя спокойствие, которым было исполнено это место, несмотря на свое назначение. Здесь никто не суетился и не бегал. Врачи шагали быстро, но важно, без нервозности. И гомон голосов больше напоминал фон ресторана, а не больницы. Только музыки не хватало.
Алексей любезно подставил ей широкое плечо. На нем было удобно прикорнуть. Карина закрыла глаза и молилась про себя неизвестному богу, просила сделать Зайкина здоровым и счастливым, обещала, что больше не будет заставлять его страдать. Если надо исчезнет из его жизни, но, если получится остаться, то останется. И будет до конца жизни благодарить за эту возможность.
— Кариша! — разбудил ее знакомый женский голос.
Нина с Федором шустрили по больничному коридору навстречу. Алексей вскочил по-солдатски. Девушка спросонок плохо соображала и шелохнуться не успела, как родители Зайкина захватили ее в теплые объятия.
Карину обдало цветочным запахом — Ниниными духами. Он был в меру сладок и в меру свеж, ласков. После запаха крови и лекарств, такие приятные ароматы бодрили.
— Выглядишь не очень, если честно, — Нина отпрянула, положив руку ей на плечо, и помотала головой, оглядывая девушку с ног до головы. — Кофе хочешь? Я бы выпила.
Карина не знала, чего хотела, но отказываться не стала.
— Алексей, не затруднит? — Нина подмигнула охраннику. — Два американо без добавок.
— Да, конечно, — улыбнулся тот и направился к выходу.
Федор смотрел на Карину пристально, что-то искал в лице и фигуре и не находил.
— Сама, надеюсь, не поранилась? — озвучил свои опасения.
Она покачала головой и подумала про себя, что не настолько она криворукая, чтобы так опасно пораниться. Любая рана по сравнению с тем, что она сделала с Зайкиным, казалась царапиной. Потом глянула на себя — руки до сих пор были в крови. Девушка даже не пыталась ее смыть. Выглядела, действительно, ужасно.
— Спасибо тебе, — голубые глаза Нины искренне благодарили.
Федор поддакнул.
— Да если бы не я, этой ситуации вообще бы не было, — раздражилась Карина на себя, на то, что не убралась до конца, оставила мешок с пылью у входа, привела Жерара.
Увела лицо, протерла его ладонью, еще липкой от крови.
— И если бы не ты, она могла бы закончиться по-другому, — хмыкнула Нина и сжала ее плечо на секунду. — Ты молодец.
— Я его чуть не убила.
Карина посмеялась, непонятно, зачем, просто нервы сдавали.
— Но спасла.
Все трое улыбнулись. Не удержавшись, девушка потянулась к Нине за еще одним объятием. Хотелось чего-то мягкого и заботливого, материнского. Зайкина ответила на этот порыв с улыбкой и крепко прижала ее к себе.
— Все хорошо. Он в безопасности.
