— Ты хочешь сказать, что тоже влюблена в Роба? — спросила она.
Ее хитрость не изменила ей. Криста нервно рассмеялась.
— Конечно, нет. Я влюблена в… — Она оборвала фразу. — Но я знаю, каково тебе. Я вижу всю привлекательность Роба. Все это видят. Я знаю, что ужасно это говорить, но в нашем возрасте это довольно обычно — делать глупости из-за парня вроде Роба.
— Я не делала глупостей, — возразила Мэри, доставая носовой платок, и холодно улыбнулась. — Ну, может, совсем немного.
Она похлопала себя по щекам. К ней явно возвращался ее обычный юмор. Криста с облегчением вздохнула. День еще можно спасти.
— Но что он нашел в такой дешевой потаскухе, как эта Родригес?
— Мэри, брось! Ты серьезно это говоришь? Я хочу сказать, ты наняла Лайзу рекламировать твою парфюмерию потому, что она, вероятно, самое красивое животное на свете. И, что еще более важно, они с Робом одного возраста. Наверное, они вместе курят наркотики, смотрят телевизор, любят потанцевать и всякое такое. Знаешь: красные спортивные машины, сумасшедшая музыка, разговоры до трех часов ночи, и при этом они воображают, будто говорят что-то оригинальное. Разве ты не помнишь, что это такое — быть молодой? Я-то хорошо помню, какая ты была в молодости. Вспомни полицейского, которого ты трахнула на пари под джипом на двести шестьдесят четвертой дороге! Вот что такое быть молодой!
— Это был «Фольксваген».
— Какая разница! — рассмеялась Криста.
— Очень большая. Под «Фольксвагеном» меньше места, чем под джипом. Под «Фольксвагеном» было труднее.
Теперь Мэри улыбалась уже по-настоящему.
— Думаю, что ты права, Криста. Нет большего дурака, чем старый дурак. Но я никогда не встречала никого, подобного Робу, и кажется ужасно несправедливым, что я не могу заполучить его, если я всегда получала все, что захочу. Вся моя жизнь — это получение того, что мне хочется. Я буквально одержима этим. Хотелось бы мне, чтобы ты могла понять, как это ужасно — не получить того, что ты хочешь.
— Можешь мне этого не объяснять, — мрачно произнесла Криста.
— Да ты в этом отношении несколько похожа на меня, не так ли? Но ты менее прямолинейная, более хитроумная, и у тебя больше обаяния. Но ведь суть именно в этом: хотеть и добиваться, добиваться и хотеть. Просто жить, и наслаждаться, и иметь — это совершенно другое дело. Глупо, правда? И сама не знаешь, насколько это глупо, пока не встретишь кого-то вроде Роба.
— Да, но подумай обо всем, от чего нам пришлось бы отказаться, если бы мы были такими, как он. Власть, деньги, на которые покупаются свобода, успех, слава. Ты полагаешь, будто у него есть ответы на все вопросы, но он ведь просто пешка. Он попросту не контролирует ход событий. Как бы тебе понравилось оказаться на его месте? Разве тебе нравится, что ты влюблена в него, а он на твоих глазах выбирает Лайзу? Что-то незаметно, чтобы тебе было по душе оказаться для разнообразия на месте пассажира. Я никогда не видела тебя такой несчастной.
— Я отдала бы половину всего моего состояния, чтобы он полюбил меня, — сказала Мэри Уитни, и глаза ее снова затуманились.
— Половину?
— Ну, скажем, четверть… может быть, десять процентов. Все равно это куча денег.
— Бедняга Роб! Его цена за одну секунду упала с половины миллиарда до нескольких миллионов, а ведь ты еще по-настоящему даже не начала торговаться.
— Что же мне делать? — спросила Мэри.
— Да ничего. Вернуться в Палм-Бич и заняться своим бизнесом. Нанять парня, который станет отрабатывать твою подачу. Это же попросту сумасшествие — крутиться здесь и заводить себя и других.
— Я подумывала о том, чтобы аннулировать все это дело.
Криста замерла. Слава Богу, Мэри употребила это слово в прошедшем времени.
— Почему, Мэри? Ради чего? Зачем наносить ущерб своему бизнесу, Робу, мне, Стиву? И оставь Лайзу в покое. Если ты этого не сделаешь, никакая проблема не будет решена. Ты сама это знаешь.
— Да, — сказала Мэри, — я это знаю.
— В первый раз в твоей жизни лучшее, что ты сможешь сделать, — это отойти в сторонку, — сказала Криста.
— М-м-м, — согласилась Мэри Макгрегор Уитни…
Но только для вида.
Никто по-настоящему не понимал ее. И это ей нравилось. Да, ее знали как крутую даму, великолепную предпринимательницу, которая железной рукой управляет самым процветающим бизнесом в Америке. Но с помощью своего чувства юмора она умело скрывала подлинную правду. Мэри шутила над своей привычкой любыми средствами добиваться желаемого, но улыбки и смешки камуфлировали тот факт, что в глубине души она действительно была безжалостна. Она не могла припомнить, когда в своей жизни серьезно сталкивалась с каким-то противодействием. А теперь такой момент настал. Ладно, пусть Роб не предмет делового соперничества, но он — предмет ее желаний, а желания Мэри Уитни должны исполняться. Не имеет значения, в силу каких сложных причин она решила, что хочет его, но сейчас вступил в действие самый важный на свете процесс — удовлетворение потребности Мэри Макгрегор Уитни. Логика могла диктовать, что нужно уехать в Палм-Бич, как предлагает Криста, но логика бледнела перед необходимостью того, чтобы любое желание Уитни было исполнено. Называйте это навязчивой идеей, называйте это сумасшествием, называйте это как хотите, факт остается фактом. Она хочет Роба Сэнда, и никто и ничто не встанет на ее пути.
Криста посмотрела на часы. Скоро он будет здесь. Она оставила входную дверь открытой. Она хотела, чтобы, приехав, он сам вошел в дом, поискал ее и, направившись к бассейну, обнаружил ее там. Одета она была смертоубийственно. Она лежала на циновке, вытянувшись, как пантера. В течение двух дней Питер хотел ее. Скоро он ее получит. Предощущение этого жило в ней, воспламеняя ее тело. Но где же он? Дьявол его возьми! Он не должен опаздывать! Неужели какой-нибудь Богом проклятый водитель застрял на мосту без бензина? И она поэтому должна вот так красоваться целый день? Сколько может терпеть столь перегревшееся тело?
Гудок клаксона ворвался в ее мысли. Криста обернулась к морю. К острову подходила моторка. Черт побери! Какой-то турист собирается пришвартоваться здесь. Криста собралась уже выгнать этого нарушителя границ частного владения, но потом разглядела мужчину, стоявшего за рулем. Это был Питер. Он добрался сюда морем. Криста вскочила на ноги, громко выкрикивая его имя. Ничего себе — отдыхающая пантера! Она прыгала в восторге, как влюбленный подросток. Криста попыталась успокоиться.
— Мне поймать канат? — крикнула она.
— Нет, я сам справлюсь.
Он действительно справился сам. Моторка развернулась во всю свою длину, взревела, давая задний ход, и замерла у пристани.
