– Да, скотч я могу приклеивать.
Кара не успела ничего ответить, Зак взял Лину за руку и потащил танцевать. Из огромных динамиков, установленных по углам зала, гремели звуки рок-н-ролла.
Когда они оказались в толпе других танцующих, Лина не смогла сдержать счастливого смеха. Начинался лучший вечер в ее жизни.
Мадлен беспокойно ходила взад-вперед по гостиной, нервно хватая первое, что попадалось ей под руку, переставляя с места на место всякие безделушки, зачем-то переворачивая чашки и внимательно изучая их донышки, словно никогда не видела этих чашек прежде. Особенно ее внимание привлекали почему-то украшения на елке. В сотый, наверное, раз она посмотрела на часы.
– Полчаса, – сказала она, больше себе самой, чем Энджелу. – Они, наверное, уже танцуют.
Глядевший в окно Энджел повернул к Мадлен голову.
– Ну все, хватит.
Прекратив свои нервные хождения, Мадлен в замешательстве взглянула на него.
– Что ты имеешь в виду?
– Она пошла на бал, она развлекается в свое удовольствие. А посмотреть на тебя – такое чувство, будто ее террористы похитили. Я изо всех сил стараюсь прогнать глупые страхи, а тут еще ты... Мне ведь тоже иногда кажется, что она уехала навсегда, что она с этим краснорожим парнем так и будет ехать бесконечно, останавливаясь, только, чтобы купить презерватив или ограбить очередной винный магазин.
Мадлен рассмеялась, и напряжение, царившее в гостиной, несколько разрядилось.
– Да, ты прав, нам нужно немного расслабиться. Энджел задернул шторы на окнах в гостиной и обернулся, загадочно улыбаясь.
– Наконец-то ты принадлежишь мне одному!
От предвкушения удовольствия у Мадлен по спине прошел приятный холодок.
– А ты мне.
– Вот и превосходно. Поговорим.
Она выглядела до смешного разочарованной и не могла скрыть этого.
– Ты хочешь только поговорить?!
Энджел взял ее за руку и заставил сесть на диван рядом с собой.
– Ты как-то сказала тут, что я уже не безответственный подросток.
Мадлен попыталась сейчас же превратить все в шутку и сказала:
– Да забудь ты об этом... Я ничего такого не имела в виду.
– В таком случае, что ты имела в виду?
Он совсем не смеялся, наоборот, от него исходило сильное нервное напряжение.
Мадлен понимала теперь, что Энджел ловил всякое ее слово, относясь к нему совершенно серьезно, хотя Мадлен подчас говорила просто так, ничего особенного не желая этим сказать. Мадлен знала только, что она постоянно боится – боится любить Энджела, боится его потерять снова, боится всего на свете.
– Я лишь хотела сказать тогда, что очень хорошо знаю тебя, Энджел. И понимаю, что ты за человек. – Она взглянула ему в глаза, попыталась улыбнуться. – Я давно уже не глупая, наивная шестнадцатилетняя девчонка. И тебе не удастся так просто разбить мое сердце, как ты это сделал когда-то. И мы... мы в этот раз не должны связывать себя никакими обещаниями. С меня этого хватит.
Он с явным сожалением посмотрел на нее.
– Но мне этого будет мало, Мэд. Она нахмурилась.
– Что ты имеешь в виду?
Энджел оглядел комнату, словно пытаясь отыскать в ней что-то. Казалось, прошли многие часы, прежде чем Энджел снова взял ее руку и прижал к своей груди. Она чувствовала, как под одеждой сильно бьется его сердце.
– Я хочу, Мэд, чтобы у нас с тобой было все. Я хочу остаться с тобой здесь навсегда. Хочу нянчить наших детей и внуков, играть с ними вот в этой комнате. Хочу каждый день до конца жизни засыпать и просыпаться рядом с тобой. Хотя я не знаю, сколько времени мне еще отпущено.
Эти слова ранили Мадлен. На глазах у нее выступили слезы.
– Этого никто не знает про себя, Энджел.
– Я столько всего пропустил из жизни Лины. – Он отвернулся, чтобы Мадлен не видела его лица. – Хотелось бы вернуть ушедшие годы. Я так легко их выбросил из жизни... Больше никогда такого не сделаю. Я люблю тебя, Мадлен Хиллиард. Знаю, я и раньше такое говорил. Но ты должна поверить мне еще раз.
В его словах, в его взгляде было все то, чего так хотелось Мадлен. Любовь, желание семьи, стремление к самопожертвованию – все. Господи, она так хотела его. Хотела в своей жизни, хотела в своей постели – так долго, как суждено судьбой.
Мадлен попыталась ответить, но слова застревали у нее в горле. Энджел обнял ее и принялся страстно целовать. У Мадлен закружилась голова, и она, закрыв глаза, прижалась к нему. Сейчас она любила Энджела так сильно, что у нее даже заныло в груди. Энджел чуть отстранился. Дыхание его было прерывистым и громким.
– Скажи, Мэд... Скажи это вслух, пока я не разнес к чертям весь этот дом.
Она откинулась назад, слабо смеясь. Всегда с ним одно и то же. Он сразу готов все испортить, а уж если чего-нибудь требует – то с настойчивостью настоящего эгоиста, словно весь мир что-то ему должен. Но все равно, она хотела быть рядом именно с этим человеком.
– Я люблю тебя, Энджел Демарко. Но если ты попытаешься, как и в прошлый раз, улизнуть, то я...
Он прижался губами к ее губам, успев лишь прошептать:
– Никогда.
Они целовались так долго, что им в конце концов стало нечем дышать. Затем Энджел резко – что, впрочем, ничуть ее не удивило – вскочил и за руку вытащил Мадлен на середину гостиной.
– Постой здесь.
Она было возразила, однако Энджел и слушать не стал. Он торопливо обошел всю комнату, везде выключая свет. Остался гореть лишь камин.
– Закрой глаза.
Она против желания рассмеялась.
– Едва ли имеет смысл, – сказала она. – В комнате и так темнота.
– Ох уж эти врачи, – сказал он. – Говорят закрой, значит, закрой.
Она с усмешкой посетовала:
– Мне кажется, у тебя не слишком велик опыт обращения с женщинами, которые сами сделали карьеру.
Он прищелкнул языком.
– Да уж. Большинство девушек, с которыми я общался, обладали уровнем интеллекта полевой мыши. А теперь, прошу, закрой глаза.
– Но зато у них были красивые ноги, – пробормотала себе под нос Мадлен.
Она стояла с закрытыми глазами, сложив на груди руки, пытаясь угадать, что же именно он замыслил.
Она слышала, как входная дверь открылась и закрылась. Энджел вышел из дома. Мадлен хотела подсмотреть, но затем решила не делать этого.
Она услышала, как хлопнула дверца его автомобиля. А несколько секунд спустя снова открылась входная дверь. Он что-то втащил с собой в комнату. Что-то похожее на стул: оно поскрипывало. Потом Мадлен показалось, что Энджел сел на стул.
– Не смотри, не смотри еще... – бормотал он. Она почувствовала, что Энджел подходит к ней.
Он подошел вплотную, так близко, что она ощутила аромат его лосьона, почувствовала у себя на лбу его горячее дыхание. Энджел принялся расстегивать пуговицы на ее блузке.
