Самообладание медленно возвращалось к Сьюзен. Она слабо улыбнулась брату.
— Сейчас все пройдет. Спасибо, Том. Темные влажные глаза заглянули ей прямо в душу:
— Мне все ясно, Сьюзен. Лейт Кэрью — вот причина твоих слез.
Она покачала головой, страшась правды, угаданной Томом.
— Просто все сразу на меня навалилось. Если бы у нас с Бренданом был ребенок, о котором мы мечтали…
— Сьюзен, я ясно чувствовал что-то нехорошее. Здесь, в этой комнате. Ощущение было очень сильным… И я вспомнил тот случай в моем офисе.
— Какой случай? — фальшиво-оживленным тоном осведомилась Сьюзен.
— Его приход ко мне. Когда ты попросила меня разыскать ребенка, — терпеливо объяснил Том.
— Ты знаешь, почему я это сделала, — стала оправдываться Сьюзен. Он покачал головой:
— Там было что-то еще. Что-то пролетало между ним и тобой. Яркая молния в черных тучах. Я не знал тогда, что это значит, но сегодня я снова увидел это. И почувствовал боль.
От Тома ничто не ускользало. Откуда он знал, как мог разглядеть такие вещи — этого Сьюзен и не пыталась понять.
— Я не сделала ничего плохого, Том, — стала защищаться она.
— Я знаю. Ты не способна творить зло. Но из-за Лейта Кэрью меркнет твой внутренний свет, Сьюзен. Я не хочу, чтобы он снова окутал тебя мраком, который окружает его самого. Лучше всего нам сейчас заняться Эми. Подготовить ее, чтобы она охотно отправилась к своим родным. Может быть, тогда это пройдет.
— Может быть? — У нее вырвался горький смешок. — Ты сам ни в чем не уверен, Том? Он нахмурился.
— Никогда нельзя знать точно, что уже кончилось, что еще нет. Поток жизни никогда не прерывается.
Она вспомнила, как в тот день, после разговора с Томом, Лейт Кэрью страстно умолял — нет, страстно требовал…
«Мы созданы друг для друга».
В другой жизни разве что, уныло подумала Сьюзен. А в этой она вышла замуж за Брендана. А Лейт Кэрью собирается жениться на Данике Фейрли. Как только они заберут Эми, все кончится, так и не начавшись.
По крайней мере все будет обрублено разом, одним ударом. Возможно, Сьюзен сумеет снова сделать свою жизнь более осмысленной, вернувшись к работе медсестры. Будет помогать детишкам вроде Эми врастать в жизнь. Она тяжко вздохнула и, потянувшись к девочке, погладила ее по головке.
— Скоро мы распрощаемся, — прошептала Сьюзен, — и все пройдет.
— Нет. Сьюзен с недоумением взглянула на брата:
— Ты же говорил…
Взгляд Тома стал непроницаемым, словно он смотрел куда-то в даль, доступную ему одному.
— Это не конец. Есть еще что-то, — с неумолимой твердостью сказал Том.
К моменту, когда Лейт Кэрью с невестой вернулись за Эми, Сьюзен уже сумела взять себя в руки. Что именно разглядел в будущем Том — об этом он сам, наверно, знал не больше, чем Сьюзен, но Сьюзен про себя решила, что речь шла об этой встрече. Она постарается не затягивать ее.
Лейт Кэрью явно стремился к тому же. За час, в течение которого были улажены все формальности, он успел заново обдумать ситуацию. Вторично появившись в гостиной Сьюзен, он прямо с порога начал излучать спокойствие и был само обаяние, страхи Эми не могли не рассеяться после общения с таким очаровательным дядей.
Он опустился на диван около Сьюзен, девочка сидела между ними. Даника Фейрли отказалась от кресла, которое ей подтащил Том, и опустилась на ковер перед ребенком. Она провела этот час, закупая мягкие игрушки в надежде заинтересовать девочку и завоевать ее симпатию.
Сьюзен вынуждена была признать, что невеста Лейта Кэрью — неглупая девушка. Игрушки, которые она выбрала, изображали обитателей пустыни, знакомых Эми. Тут были верблюд, кенгуру, эму. Они пробудили любопытство ребенка. Но настоящим гвоздем программы оказалась кукла.
У нее были длинные, волнистые черные волосы и синие глаза в окружении густых черных ресниц. Удивленно глядя на куклу, Эми дотронулась до нее, потом подняла глаза на Сьюзен:
— Давата тебелла?
Это были первые слова, которые она произнесла при дяде.
Глубина культурной пропасти, разделяющей его и племянницу, повергла Лейта Кэрью в шок. Едва придя в себя, он мрачно нахмурился, подумав о том, какие трудности придется преодолеть, прежде чем они с девочкой элементарно научатся понимать друг друга.
— Эми думала, что эта кукла моя. Из-за ее расцветки, — пояснила Сьюзен. — Вы скоро начнете улавливать смысл слов, которые она употребляет. — Она улыбнулась девочке:
— Давата тебелла, Эми.
Ответ привел Эми в восхищение, она робко улыбнулась. С первой улыбкой девочки мрачность ее дяди рассеялась. Сьюзен увидела, как смягчилось его лицо. Хмурая озабоченность уступила место тоскующей любви, когда он протянул руку и дотронулся до ручки своей племянницы. На этот раз Эми не отпрянула. Она посмотрела ему в глаза, они были того же цвета, что и ее собственные, в точности как ей говорила Сьюзен.
— Эми, меня зовут Лейт. Лейт, — повторил он, надеясь увидеть хоть проблеск узнавания.
Она отодвинулась и прислонилась к Сьюзен, не зная точно, чего от нее ждут. Даника Фейрли достала музыкальную шкатулку и подала Лейту, чтобы тот ее завел. Услышав музыку, Эми стала искать источник этих звуков. Видя, что девочка очарована новой игрушкой, Сьюзен воспользовалась случаем, чтобы отойти на задний план.
— Япелла приносим ням, Эми, — сказала она. На девочкином смешанном языке это означало:
«Пойду принесу поесть».
Эми испуганно и неуверенно глянула на Сьюзен, но та уже встала с дивана, а на ее место сел Том, так что Эми могла быть уверена, что не останется одна с незнакомыми людьми.
В этом и состоял план Тома и Сьюзен: они надеялись, что Лейт Кэрью воспользуется отсутствием Сьюзен, чтобы завязать приятельские отношения с ребенком. Они сделали все, что могли, чтобы внушить Эми, что человек с зелеными глазами ей не чужой, но трудно было сказать, понимает ли она, что такое семья.
Рассказанная ими история родителей Эми явно не произвела на девочку должного впечатления. Воспоминания о той жизни оказались полностью вытеснены последующими событиями. Насколько могли судить Сьюзен и Том, от ее прежнего существования в памяти Эми осталось только имя.
Старая женщина, соплеменница Тома, спасшая и удочерившая Эми, видимо, говорила с девочкой о своей предстоящей смерти как о чем-то естественном и неизбежном. Эми поэтому нисколько не горевала по Ганган, как она называла свою спасительницу. Как бы ни была девочка раньше привязана к ней, все свои родственные чувства она перенесла теперь на Сьюзен и непоколебимо прочно закрепила за ней. Ну что же, весьма неудачно, но вполне естественно в сложившихся обстоятельствах!
