Ознакомительная версия.
Но она понимала его. Понимала, потому что тоже одинока. Она остро ощущала свое одиночество в переполненной комнате. Пустоту в душе не заполнить толпой людей. И она была более чем уверена, что ее не заполнить и сексом, потому что долгое время пыталась справиться с одиночеством именно так.
− Прости.
Как этот разговор принял такой оборот? Он начался с одного, а закончился совсем другим. Сердце Эмили болезненно сжималось, а к глазам подступали слезы.
− А ты, Эмили? Тебе бывает одиноко? Думаю, с твоим ритмом жизни и работы у тебя остается не слишком много времени на личную жизнь.
− У меня все прекрасно. − Эмили вспыхнула от смущения.
Кадир откинулся на спинку кресла, положил руку на подлокотник между собой и Эмили и забарабанил пальцами какой-то ритм. Когда она посмотрела на него, то заметила, что он исподтишка разглядывает ее. Он дотронулся указательным пальцем до своей нижней губы, как всегда делал в задумчивости.
Эмили понимала, что начинает паниковать. Она чувствовала, как жгучее желание расцветает внутри ее. Столько лет она держала себя в узде и была безжалостна к самой себе. А теперь она чувствовала, как нутро ее матери рвется наружу. Эта чувственная женщина, которую она прятала глубоко внутри себя, хотела веселья, приключений и знойных мужчин.
Эмили положила руки на колени и сцепила пальцы замком. В ней нет ничего от матери! Может, в ней и скрывается чувственность, но она не даст темной стороне своей личности снова взять над собой верх. Все под контролем. Кадир аль-Хасан не сможет сделать из нее женщину, готовую на все ради одной ночи с ним. Никогда!
− Правда? − наконец спросил он.
− Конечно. Я абсолютно счастлива.
− А в те ночи, когда у меня оставались женщины, ты думала обо мне, Эмили?
− Конечно нет! − возмутилась она.
− Ты хотела быть одной из них?
− Нет!
Кадир наклонился к ней, его глаза горели.
− Ты лежала в своей постели и ласкала себя, представляя, что это я?
Темная ее сторона хотела этого. И он это знал. Боль накрывала ее волнами. Она задыхалась от гнева и ненависти. И от тоски.
Слезы подступили к глазам Эмили. Она отвернулась и смахнула их тыльной стороной ладони. Она знала, что Кадир был беспощаден в бизнесе, он всегда побеждал. Но она не знала, что он так жесток. Она не догадывалась о глубине отчаяния, в котором он может ее утопить. И о глубине ненависти, которую она может к нему испытывать.
Эмили хотела ответить, сказать что-то хлесткое, как пощечина, хотела уязвить его эго, уничтожить его. Но она не могла подобрать слов. Ей казалось, что тишина длилась вечно, хотя прошло всего несколько мгновений.
Машина остановилась. Эмили не волновало, доехали они до места назначения или просто остановились на светофоре. Она дернула ручку, и дверь распахнулась, наполнив все вокруг солнечным светом и шумом миланских улиц.
Кадир потянулся к ней, но она высвободилась и выскочила из машины. А потом побежала. Она слышала, как Кадир кричал ей вслед, но продолжала бежать, растворяясь в толпе. Слезы, которые она так долго сдерживала, катились по ее щекам горячими ручьями.
Кадир проклинал себя на чем свет стоит. О чем, черт возьми, он думал? К чему эта пошлость? Эмили − его помощница, человек, оказавшийся куда ближе, чем многие его друзья, она делает ему одолжение.
А он просто морально распял ее, словно она была одной из искательниц наживы, словно он ее ненавидел. Он топтал ее своими словами, словно она была пустым местом и ничего для него не значила. Ему было стыдно. Что же он за человек? Какой мужчина станет унижать того, кто заведомо слабее?
Он не мог ответить самому себе, почему это сделал. Просто Эмили разозлила его, спросив, почему он не может признаться отцу в том, чего хочет, а чего нет. Можно подумать, это так просто! Он не привык никому объяснять свои поступки, а на самом деле все было гораздо сложнее, чем она могла себе представить.
А потом они поссорились из-за Ленор… Хорошо, он сам упомянул о ней, но Эмили подхватила тему и высказала свое презрение к его бывшей пассии. И тогда ситуация вышла из-под контроля. Кадир рассказал Эмили о чем-то очень личном, поделился своим одиночеством и внезапно разозлился, захотел заставить ее заплатить за то, что сам обнажил перед ней душу.
Он должен был остановиться гораздо раньше, едва заметив навернувшиеся на ее глаза слезы. Но он, конечно, не остановился. Им двигали жажда победы, желание раздавить ее, держать под контролем, и он продолжал давить, пока не причинил Эмили настоящую боль.
А теперь он бежит за ней по улице и пытается понять, как такой простой план мог завести так далеко. Она должна была стать его женой, женщиной, без которой он не может жить, женщиной, ради которой он оставит трон. Все должно было быть так просто. Но просто почему-то не получалось.
Кадир уже подумал, что потерял ее в бесконечных лабиринтах улиц, но толпа перед ним расступилась, и он увидел Эмили. Она шла сгорбившись и обхватив себя руками. Кадир быстро преодолел разделявшее их расстояние.
Эмили продолжала идти, но потом резко остановилась, словно спиной почувствовав чье-то присутствие. Кадир сделал шаг назад, Эмили повернулась и оказалась с ним лицом к лицу. Она сердито нахмурила брови, и из ее зеленых глаз снова полились черные от размазавшейся туши слезы.
И внутри у него что-то перевернулось…
− Прости меня, − сказал он.
Для Кадира было в новинку искренне перед кем-то извиняться, и все же именно это он и делал. Эмили сделала глубокий вдох и выпрямилась. Она сделала шаг навстречу Кадиру и толкнула его кулаком в грудь. Он невольно отступил: это было вовсе не то, чего он ожидал.
− Послушай меня, неандерталец, и слушай внимательно. Я тебя не хочу и никогда не хотела. Ты красивый мужчина и прекрасно об этом знаешь. Ты привык к тому, что женщины падают к твоим ногам. Но не я! − Она вздохнула и попыталась унять дрожь в голосе. − И мне не нравится, когда ты говоришь обо мне как о шлюхе, которой ты платишь за услуги в постели. Я − твой деловой партнер, слышишь? Ни больше, ни меньше. Ты можешь запугивать кого угодно, чтобы заставить плясать под свою дудку, но со мной это не пройдет.
Кадиру казалось, что она наотмашь ударила его по лицу. И он, без сомнения, это заслужил.
− Не пройдет, ты права.
Эмили поморщилась. Она была чертовски привлекательной, когда сердилась. Он никогда еще не видел, чтобы она выходила из себя. По крайней мере, до сегодняшнего дня.
Ее гнев странным образом подстегнул его. Кадир чувствовал, как воздух буквально трещит между ними, и спрашивал сам себя, почему этого не случилось раньше. Почему он никогда не чувствовал этого напряжения между ними? Неужели она так прочно держала свои эмоции под замком все четыре года? Или он просто не обращал внимания до этого дня?
Ознакомительная версия.
