Я воображала свою выдуманную свадьбу! Лимузин ждет снаружи, мотор дрожит, как лошадь, поднятая в галоп. Дверь распахивается. И под шквал приветствий и аплодисментов я спускаюсь по ступенькам галереи и сажусь в машину. И весь эскорт друзей и родственников следует за мной в церковь, а там – мой удивительный, любящий, мой будущий муж нервно переминается с ноги на ногу, ослепительно улыбаясь своим родственникам и бросая тревожные взгляды на дверь, с нетерпением ожидая моего появления.
И вот уже звучит музыка, и все торжественно сидят, стараясь не пропустить момента, когда я пойду по проходу к алтарю, к святому таинству. Ноги мои не касаются пола. Я плыву по воздуху навстречу судьбе.
Я закрываю глаза, и мои мечты становятся реальны, как мои полотна, но когда в вихре свадебных торжеств, которые я сочинила, я поднимаю глаза, то вижу не Поля, а Бо… мою драгоценную любовь… всегда и везде одного лишь Бо.
Я тяжело вздохнула, напоминая себе, что приедет за мной совсем не Бо. И еще одна горькая мысль пришла ко мне: скорее всего, он даже не вспомнит обо мне сегодня, в день, когда я дам клятву другому и потеряю его навсегда. Перл заплакала, возвращая меня к действительности, напоминая, что все это я делаю не для себя. Я это делаю для нее и ради ее спокойного многообещающего будущего.
Я выбрала простое розовое платье из хлопка с квадратным воротником и юбкой, почти закрывающей мои лодыжки. Я все еще носила медальон, который Бо подарил мне перед моим отъездом в школу Гринвуд в Батон Руж, но сейчас я сняла его и спрятала под другими дорогими моему сердцу вещами в старом дубовом комоде бабушки Кэтрин.
Для Перл я выбрала ярко-розовое платье с белым бантом у воротничка. Я накормила и переодела ее, потом оделась сама, тщательно расчесала волосы, гадая, завязать ли их лентой или распустить по плечам, слегка подкрасила губы, нашла шляпку, некогда принадлежавшую бабушке Кэтрин, и с ощущением ее незримой поддержки вышла с Перл на галерею в ожидании Поля.
Я услышала, как он погудел, подъезжая к моей дорожке. Машина его была чисто вымыта и сияла. Он вышел из нее: новый синий костюм, узел галстука не затянут, тщательно расчесанные волосы, еще влажные, блестят.
– Доброе утро, – сказал он. – Мы оба так нервничаем, как в первое свидание. Поехали. Отец Антуан в Бро Бридж ждут нас. – Он открыл нам дверцу. – Ты такая красивая.
– Спасибо, но я не чувствую себя красивой, я ужасно волнуюсь.
– Так и положено, – сказал он.
Он глубоко вздохнул, завел мотор, и машина тронулась.
Заморосил мелкий дождь, и дворники забегали по лобовому стеклу, напоминая два указательных пальца, бросающих предостережение и предсказывающих позор. Мне слышалось это в их ритме… позор, позор, позор.
– Ну, дом готов, можем переезжать. Конечно, сейчас там только самая необходимая мебель. Я думаю, что через пару дней нам с тобой надо съездить в Новый Орлеан.
– Новый Орлеан? Зачем?
– Чтобы ты сделала покупки в лучших магазинах и имела больше выбора. Тебя не должна волновать стоимость. Твоя задача превратить Кипарисовую рощу в нечто особенное, так украсить дом и территорию, чтобы позавидовали даже богатые креолы. Но в первую очередь нужно устроить твою студию, – продолжал он с улыбкой. – Как только мы вернемся из Нового Орлеана, мы найдем хорошую няню, она будет помогать тебе с Перл, чтобы у тебя оставалось время для работы.
– Няню? Не думаю, что она мне нужна, Поль.
– Конечно, нужна. У хозяйки Кипарисовой рощи будут разные слуги. Я уже нанял дворецкого. Он квартерон по имени Джеймс Хамбл. Ему около пятидесяти, и он работал в прекрасных домах.
– Дворецкого? – А ведь еще совсем недавно мы с ним плыли в пироге через болото, мечтали и строили планы.
– И нашу горничную. Ее зовут Холли Миксон. Она наполовину гаитянка, наполовину из индейцев чоктау, и ей лет двадцать пять. Ее я тоже взял из агентства. А вот кто понравится тебе больше всего – так это наша повариха, – сказал он с озорными искорками в глазах.
– Почему же?
– Ее зовут Летиция Браун, но она хочет, чтобы ее звали Летти. Она напомнит тебе Нину Джексон. Сколько ей лет, она не говорит, но, думаю, около шестидесяти. Она занимается магией, – ответил он, зловеще понижая голос.
– Когда же ты успел все это сделать? – изумилась я. Он вспыхнул, будто его застали врасплох.
– Я готовил этот день с момента, когда ты вернулась в бухту, Руби. Я верил, что он настанет.
– А как твоя семья, Поль? Ты сказал своим родителям сегодня утром? – спросила я.
Он немного помолчал.
– Нет, еще нет. Я подумал, что лучше сказать им потом. Когда это станет фактом, они скорее примут все это. Все будет хорошо. Все будет прекрасно, – заверил он меня, но сердце мое тревожно забилось.
Когда мы приехали в Бро Бридж, дождь уже прекратился, но небо оставалось темным и мрачным. Отец Антуан жил в доме священника около церкви со своей экономкой мисс Малруни. Это был человек лет шестидесяти пяти, с редкими седыми волосами, так коротко остриженными по бокам, что голова напоминала кисть художника, с мягкими голубыми глазами и такой приятной улыбкой, что в его присутствии становилось легко и спокойно. Мисс Малруни, высокая худая женщина с темными волосами, тронутыми сединой, глядела сурово и неодобрительно. И я знала почему.
Поль сказал отцу Антуану, что Перл – его ребенок и он хочет жениться на мне, дабы совершить правильный поступок, но свадьба должна быть тихой, вдали от неодобрительных взглядов соседей и друзей его семьи. Отец Антуан отнесся к нам с пониманием и был рад, что Поль решился на этот брак и взял на себя моральные обязательства.
Наша свадебная церемония была короткой – традиционный церковный обряд. Когда настала моя очередь произнести клятву, я, наверное, согрешила: представила себе Бо и сказала, что отдаю ему душу и сердце.
Весь обряд оказался значительно проще и короче, чем я думала. Я не чувствовала никакой перемены, но по сияющему лицу Поля, каждый раз, когда он смотрел на меня, понимала, что все изменилось. К лучшему или худшему – мы сделали это и связали себя и наши судьбы.
– Ну, вот так, – сказал он. – Как вы себя чувствуете, миссис Тейт?
– Кошмар, – сказала я, и он рассмеялся.
– Больше у тебя нет никаких причин для кошмаров. Во всяком случае, пока я рядом, – произнес он как клятву. – Ну, так нужно тебе что-нибудь из хибары?
– У меня там одежда моя и Перл, портрет бабушки Кэтрин и ее качалка, – ответила я. – Может быть, ее старый комод и пуфик, который ей сделал ее отец. Она им очень гордилась.
– Прекрасно. Я пошлю кого-нибудь из своих людей с грузовиком сегодня днем, и они заберут мебель. Кажется, дождь ненадолго прекратился. Ты можешь ехать следом в своей машине, – добавил он не очень вежливо.
