«Может быть, офицер прав, — думал он, возвращаясь в отель. — У Лоры мог случиться провал в памяти — напряжение последних недель и прочее. Сестры встретили ее в аэропорту и забрали к себе в отель, потому что она забыла, где останавливалась. Возможно, они сейчас пытаются разыскать его. В любом случае, он бессилен, больше ничего не сможет сделать. Теперь очередь полиции найти решение». Ему хотелось только одного: добраться до своего номера в гостинице, повалиться на кровать с хорошей порцией виски, а потом позвонить в школу в Лондон и узнать о Джонни.
Мальчик-посыльный отвез его на лифте в маленький скромный номер на четвертом этаже в конце коридора. Комната казалась пустой, безликой, ставни закрыты, со двора доносился запах кухни.
— Попроси, пожалуйста, прислать мне в номер виски, — сказал он мальчику, — и имбирного лимонада.
Когда за посыльным закрылась дверь, Джон прошел в ванную комнату, подставил лицо под холодную струю и с облегчением ощутил успокаивающее действие воды на разгоряченную кожу. С наслаждением сбросил туфли, повесил пиджак на спинку стула и растянулся на кровати. За стеной гремел приемник — передавали некогда популярный шлягер, много лет назад вышедший из моды. Когда-то это была любимая песенка Лоры: «Я люблю тебя, Беби…» Джон протянул руку к телефону, заказал Англию. Закрыл глаза. Голос еще выводил: «Я люблю тебя, Беби… Не могу забыть тебя».
В дверь постучали. Вошел официант с напитками. Слишком мало льда, какая досада. Он проглотил виски залпом, не запивая. Через несколько минут ноющая боль внутри прошла, стихла, уступила место, пусть ненадолго, ощущению полного спокойствия. Зазвонил телефон. Он напрягся, стараясь подбодрить себя, приготовиться к худшему. Джонни, может быть, умирает, или уже умер. Тогда терять уже нечего. Черт бы побрал Венецию.
Оператор сообщила, что вызов принят, через минуту раздался голос миссис Хилл с другого конца линии. Ее, видимо, предупредили, что говорит Венеция, она сразу поняла, кто у телефона.
— Алло, — услышал Джон. — Я так рада, что вы позвонили. Все хорошо. Операция прошла успешно. Хирург сделал ее днем, не хотел рисковать, все прошло удачно. Джонни чувствует себя лучше. Волноваться нет оснований. Он будет спать спокойно ночью.
— Слава Богу, — ответил он.
— Да, да, нам всем стало легче на сердце, мы так волновались. Теперь передаю трубку вашей жене.
Джон сел на кровати, словно пораженный громом. Что она хочет сказать? Затем он услышал голос Лоры, спокойный и отчетливый.
— Дорогой, дорогой, ты меня слышишь?
Он не мог ответить. Рука, сжимавшая трубку, стала мокрой от волнения.
— Слышу, — прошептал он.
— Я не очень хорошо тебя слышу, — говорила Лора. — Но ничего, не обращай внимания. Миссис Хилл сказала уже, что все хорошо. Такой прекрасный хирург, и очень внимательная сестра у Джонни на этаже. Я счастлива, что все обошлось благополучно. Долетела хорошо и сразу приехала в школу, прямо из аэропорта. Эта компания в самолете — все такие забавные, ты обхохочешься, когда я тебе расскажу. Когда приехала в больницу, Джонни уже отходил от наркоза, узнал меня и очень обрадовался. Хиллы меня прекрасно встретили, отвели свободную комнату в своем доме, это близко от больницы, на такси можно очень быстро доехать. Сегодня лягу пораньше, сразу после ужина, очень устала и переволновалась. Как ты добрался в Милан? Где остановился?
Джон не узнал свой собственный голос. Было впечатление, что говорит компьютер.
— Я не в Милане. Я еще в Венеции.
— В Венеции? Почему? Что-нибудь с машиной?
— Не могу объяснить. Произошла жуткая путаница.
Внезапно он почувствовал такое изнеможение, что чуть не выронил трубку, и к своему стыду понял, что начинает плакать.
— Какая путаница? — в голосе Лоры звучало беспокойство, даже враждебность. — Ты не попал в аварию?
— Нет, нет, ничего страшного не произошло.
Молчание. Снова голос Лоры:
— Тебя плохо слышно, трудно разобрать. Не хочешь ли ты сказать, что напился до бесчувствия?
О, Боже! Если бы она знала! Он, конечно, на грани потери сознания, но отнюдь не от виски.
— Я думал, — сказал он медленно, — мне показалось, что я видел тебя на катере, с близняшками. Вы направлялись обратно в Венецию.
Объяснять было бесполезно.
— Как ты мог видеть меня с сестрами? Ты знал, что я поехала в аэропорт. Дорогой, ты меня извини, но это идиотизм. Ты помешался на этих близняшках. Надеюсь, ты не говорил ничего подобного мисси Хилл?
— Нет.
— Ну, ладно, что ты намерен делать? Ты выедешь завтра из Милана поездом?
— Да, конечно.
— Все же не могу понять, что задержало тебя в Венеции? — недоумевала она. — Все как-то странно. Но, слава Богу, что Джонни теперь вне опасности, и я с ним.
— Да, конечно.
В трубке раздались звуки колокольчика из прихожей, пришел мистер Хилл.
— Тебе лучше идти, — сказал Джон. — Привет Хиллам и поцелуй за меня Джонни.
— Береги себя, дорогой. Заклинаю тебя, не опаздывай: завтра на поезд. Будь осторожен за рулем.
Раздался щелчок, связь прервалась. Он налил остатки виски в бокал, разбавил лимонадом и залпом выпил. Прошел к окну, открыл ставни и высунулся на улицу. Ощущение легкости разлилось по телу, неимоверное чувство облегчения, смешанное с подсознательным убеждением, что все это происходит не с ним, не в реальной жизни. Словно голос из Англии принадлежал не Лоре, что все подстроено, она все еще в Венеции в когтях этих подозрительных женщин. Ведь он точно видел их втроем на катере. Ошибка исключается. Те двое тоже были там рядом с Лорой. Как все это объяснить? Тем, что он сошел с ума? Или происходит еще что-то более страшное? Может быть, это штучки близняшек? Они видели его на катере, проплывавшем мимо них, и поставили на нем опыт — создали уверенность, что он видит Лору. Они, с их необычным даром влиять на психику, вполне могли внушить ему эту иллюзию. Но зачем им это понадобилось? Нет, что-то не то. Единственное объяснение — что он ошибся, никого в реальности не было, все это галлюцинация. В таком случае надо обратиться к психиатру. Это болезнь, как у Джонни. Только мальчику нужен был хирург, а ему — психоаналитик.
Что делать теперь? Спуститься вниз и объяснить всем, что сейчас говорил со своей женой по телефону, что она в Англии, добралась вовремя, жива и здорова, а он просто немного ошибся? И это после того, как он поднял такую панику? Надел туфли и взглянул на часы: без десяти восемь. Если спуститься в бар и пропустить рюмку, легче будет разговаривать с менеджером. Может быть, ему удастся уговорить их позвонить в полицию, чтобы самому не идти туда.
