— Рита тебя не выгонит! — стала уверять она. — Но не исключена возможность, что ты сбежишь сам.
— Я уже кончил бегать, — грустно сказал Тони. — Нам с Ритой необходимо поговорить, вчера ты была права. — Последовала длинная пауза, и когда он продолжил, то говорил только о деле. — Я оставил инструкции для тебя на моем столе. Если что-нибудь случится…
— Майк и я справимся с этим, — быстро опередила его Брэнди. — Думай только об одном деле, Тони, и что бы ты ни решил, я люблю тебя.
— Спасибо, сестричка.
Брэнди долго смотрела на телефон, затем опять зарылась в измятые простыни. Ее голубые глаза уставились в потолок, разглядывая замысловатый рисунок, проступающий в свете раннего утра.
Сложный узор напоминал жизненные перипетии. Перепутанные, сложные и бесконечные формы, которые то уходили в божественную высь, то рушились в бездонную пропасть… На неодушевленном потолке это могло выглядеть и художественно, и привлекательно — для человека же это могло означать рай или ад.
И рай, и ад — прошлой ночью она почувствовала и то и другое. Брэнди перевернулась, подперла подбородок подушкой и прижалась губами к кремовой наволочке. Мягкая ткань нежно ласкала ее кожу. Да, это не жесткая щетина и колючие усы, которые так привлекали и отталкивали ее всего несколько часов назад…
Гриффин — она знала только его имя. Но в отличие от легендарного образа из греческой мифологии, сочетавшего острый ум орла с яростной силой льва[7], этот Гриффин не был настолько уж проницательным наблюдателем, каким считал себя. Он просто создал любимую у мужчин фантазию и представил ее в роли проститутки.
Но, несмотря на его нелестные высказывания и насильный поцелуй, Брэнди обнаружила, что хочет увидеть его снова. Придет ли он в «Приют» сегодня вечером? Она страстно желала выдержать еще одну такую же битву, но очень боялась, что никогда больше его не встретит.
Брэнди закрыла глаза и плотнее прижалась к матрацу. Ее пальцы гладили кремовые простыни, пока мозг вспоминал ощущение от прикосновения его упругих мускулов к тонкому шелку ее платья. Она спрятала лицо в подушку. Ей казалось, что запах стирального порошка заставит забыть преследующий ее аромат одеколона, которым пользовался тот мужчина.
Брэнди не знала, что Гриффину нужно было от нее, но знала точно, чего хотела она. Прошлым вечером ее сердце отказалось ей подчиниться. Прошлым вечером какая-то неуправляемая сила вела ее.
Она никогда не жила плотскими утехами и очень тщательно выбирала мужчин. Слишком аккуратно, слишком осторожно. Но сейчас она печально поняла, что полностью запуталась в своих ощущениях и полностью поглощена незнакомцем, который так плохо думал о ней, — правда, не без ее помощи.
Вчера ей понравилось играть с опасностью, и Брэнди с радостью подливала масла в огонь, продолжая представлять из себя избалованную сексуальную кошку. Она была вынуждена признать, что эротический спектакль произвел впечатление не только на Гриффина, но и на нее. Возбуждение овладело ею как никогда в жизни.
Можно назвать это как угодно: химией пола, сексуальной притягательностью или глупостью, — но Брэнди знала, что Гриффин тоже испытал это чувство. Его зовущие глаза свидетельствовали об этом, хотя губы произносили грязные, оскорбительные слова. Если Гриффин окажется в ресторане сегодня вечером, Брэнди не будет отвергать его.
Ее лицо загорелось в предвкушении удовольствия. Она встала с кровати, чтобы открыть стенной шкаф. Пальцы машинально перебирали одну вешалку за другой, пока не нашли то, что искали — прелестное облегающее платье из крепа абрикосового цвета. Глубокая линия лифа выгодно подчеркивала ее полные груди, загорелая спина была практически полностью открыта. Вызывающе оранжевая роза утопала в мягких складках материала.
Серо-голубые глаза долго и пристально изучали платье. Странные желания мучили ее. Она с силой прижала холодный материал к своему разгоряченному телу. Оно казалось не ее телом — или все-таки ее?
Кем же она была? Легкомысленной женщиной без сексуальных предрассудков, которая, казалось, отдаст любому свое шикарное тело в обмен на пачку банкнот и сладострастные поцелуйчики? Или Б. Дж. Эббот была серьезным профессионалом, чья энергия полностью тратилась на получение лицензии по архитектуре и для которого карьера значила больше, чем личная жизнь?
Какой мужчина был ей нужен? Грубый, презрительный как Гриффин или… или мягкий как Клер, которого она могла оценить лишь по низкому, чарующе мужественному голосу, но который восхищался ее агрессивной манерой вести себя и с нетерпением ждал ее работу. Все-таки Клер был редким мужчиной, и архитектор был более подходящим для него образом, чем чувственная Брэнди из ночного ресторана. Но разве она не была сочетанием их обеих?
Так какого черта она делает здесь, сидя в раздумьи, что ей надеть, когда у нее так много работы?!
Изысканное вечернее платье было брошено в злости среди измятых простыней. Смущенная своими мыслями и эмоциями, Брэнди вышла из спальни и направилась в выполненную в желтых и белых тонах кухню. Чашка крепкого кофе и плотный завтрак расставят все на свои места.
Но раньше, чем красная лампочка на электрической кофеварке объявила о том, что кофе готов, паровой утюг уже призывал разгладить складки на абрикосовом крепе.
К десяти часам вечера кровь, текущая по венам Брэнди, превратилась в кофеин. Она провела утро, совершенствуя свои предложения по дизайну, а день — в библиотеке, изучая статьи по строительству. Вечером она примчалась домой, чтобы срочно переодеться, добавить косметики и свернуть волосы в мягкий шиньон.
Этим вечером «Приют моряков» был еще более переполнен. Рано пришедшие обедать люди требовали быстрого обслуживания, чтобы успеть на симфонический концерт в Общественном Центре. Посетители, которые никуда не боялись опоздать, терпеливо отдыхали, наслаждаясь изысканными напитками и закуской. Майк Харрис согласился с предложением Брэнди привлечь еще одного бармена, чтобы тот помог справиться с толпой, стоящей в «холл с иллюминаторами».
Гриффина не было видно, но Брэнди была слишком занята, чтобы ее сейчас занимала эта мысль. На кухне кончился запас форели под соусом из сладкого миндаля, поэтому пришлось спешно переделывать все меню. До сих пор единственным неприятным сюрпризом, преподнесенным этим вечером, было прибытие ее бывшего босса Дэниса Грэхема с женой Синтией.
Выждав удобный случай, Дэнис прижал ее к бару, у которого она получала заказ.
— Ты решила поменять профессию? — пошутил он.
