Конечно, протест я выразила. Яростный и непреклонный. Вполголоса. Где высказала всё, что думаю об Александре Тимофеевне, незнакомой, но уже ненавистной Мариночке, и о Лунном. За которым так не вовремя устроила охоту семейка из отдела кадров.
Всё это внимательно выслушал таксист, в машину которого меня сгрузила начальница. Предварительно напялив на меня подрастрепавшийся розовый парик, и велев переодеваться обратно в чёрное платье. Плащик я сама плотно завязала на шее, натянула капюшон поглубже. Очень уж хотелось доехать до Экспоцентра без приключений.
— Девушка, конечно, это не моё дело, — после паузы сказал таксист, и я хмуро на него посмотрела, — но можно я вас сфотографирую?
Зачем? Спросила я всем телом, отодвигаясь подальше и натягивая капюшон ещё сильнее.
— У меня дочь решила то ли в готы, то ли в эмо податься, — продолжил таксист, следя за мной в зеркало, — вот я вас и покажу. Пусть посмотрит, за что я её из дома выгоню. Если припрётся домой в таком виде, и будет бубнить под нос, адского сатану вызывать, быстро соберёт свои чёрные вещички. И к бабуле пойдёт жить, пусть ей сердечный приступ организовывает. Вам точно на кладбище не нужно? Я бы вас на фоне могилок заснял. Это быстро.
Настроение от перспективы быть пугалом для подростков ещё больше упало.
Нет. К могилкам сегодня я точно не собиралась.
К сожалению, до Экспоцентра, даже минуя кладбище, добираться было долго — пробки на дорогах не радовали. А мне ещё эту Мариночку опознавать по мутной фотографии, предоставленной начальницей. И, конечно, весь вечер быть самой некомпетентной из всех, кого сегодня выдернули для работы.
На какой метле летела в Экспоцентр племянница начальницы, я так и не поняла. Так как первый этап — узнавание объекта прошёл очень легко. Едва остановилась машина, как открылась дверь, и меня вытащили из салона такси уверенной рукой.
Следом на сиденье упала купюра, и прозвучало небрежное:
— Без сдачи. Езжай быстро!
Таксист, как загипнотизированный, тронулся с места, забыв про то, что хотел меня сфотографировать хотя бы из окна машины. Очень уж уверенный голос был у крупной блондинки.
Очень хотелось завернуться в плащ, и ввинтиться в тротуар, как штопор. Смотрела Мариночка так, будто собиралась препарировать и выбросить за ненадобностью. Хотя как раз сейчас я ей была нужна.
— Ты Алиса, — без эмоций сказала она, — тётя сказала, что мне срочно нужно поехать сюда, так как ты меня Лунному представишь. Так?
Я неопределённо пожала плечами. Можно подумать, у меня выбор есть.
Племянница начальницы основательно подошла к образу компетентной секретарши. С деловым стилем даже перебор оказался. Высокая блондинка с неярким макияжем неловко ёжилась в сером шерстяном костюме, и с завистью смотрела на мои туфли. Сама она была обута в невзрачные «лодочки» без каблуков.
Александра Тимофеевна, видимо, дала чёткие инструкции по внешнему виду. И отправила к Лунному свою более молодую копию. Решила, что на моём розовом фоне, и после гламурной Миланы, глаз Николая Романовича благодарно отдохнёт на серой невзрачной юбке. А там, глядишь, и сама Мариночка уедет отдыхать в его загородный дом, по-семейному.
И ради этого девушка приготовилась немного пострадать в неудобной одежде, с опущенными не накрашенными глазками, и без маникюра. Гель-лак был безжалостно обгрызен по дороге в Экспоцентр, судя по поломанным ногтям. Ничто сучье девушке явно не было чуждо, но сейчас родную натуру пришлось утоптать поглубже.
Не буду лезть в дела семейные. Мои проблемы — быстренько уволиться из секретарш, и доработать в отделе кадров год. В должности юриста. Благо, договор для верхнего офиса был составлен с испытательным сроком. Ради приятной записи в трудовой книжке, в принципе, и приходилось выполнять все поручения начальницы. После завершения института выяснилось, что никто на работу без опыта брать по специальности не собирается. А где этот опыт взять? Только в фирме, где будут эксплуатировать по-чёрному.
И серый представитель этого семейства эксплуататоров, нетерпеливо меня ухватив под локоть, потащил в здание, где готовился благотворительный вечер. Охота за Лунным началась.
С вопля, встретившего нас на входе:
— Какой идиот утащил чпокательную плёнку?!
Плакат «Дабрата спасот мир» — первое, что бросилось в глаза на входе. Заставив немного притормозить и подумать, про каких братьев речь, и что, чёрт возьми, здесь происходит.
Огромное помещение было завалено столами, стульями, корзинами, полными живых цветов, коробками. Казалось, всё это привезли одномоментно, бросили, где попало.
И назвали акцию «Дабрата спасот мир», от которой у меня пошла кровь из глаз практически сразу.
Пока Мариночка осматривалась, сравнивая проходящих мимо людей с фотографией Лунного на телефоне, мой собственный аппарат взорвался «Сердцеедкой», за которую на меня укоризненно взглянули сразу трое рабочих. Они разматывали пупырчатую плёнку, с непонятной целью укладывая её почти на входе.
Мелодия прервалась, но тут же сменилась на вызов по Вайберу. Видео.
Валентин решил, что не сможет описать словами, то, что решил показать.
— Ну как тебе? — спросил он, крупным планом выводя синий «Ниссан».
— Стойки перекрашены, — ответила я, больше внимания уделяя происходящему в Экспоцентре и прикидывая, куда бы спрятаться. И да, сначала нужно показаться начальству, что я здесь. Пусть дальше Мариночка отдувается, показывает, какая старательная.
— Чего? — переспросил Валя, показывая своё озадаченное лицо. Да, вот такой парадокс. Ремонтировать может. А понять, откуда повреждения берутся — не очень. Это вам не автомобильный справочник листать, не практика.
— Перевёртыш, говорю, эта машина, — нетерпеливо сказала я, — слушай, мне некогда. Я тебя потом наберу.
Когда пойму, где здесь, в этой куче плёнки и хаоса спрятался кофейный аппарат.
— Папа, а что такое «Дабрата»? — раздался за моей спиной звонкий знакомый голосок.
Лиза с отцом, которого сосредоточенно искала Мариночка, оказались вне радаров новой секретарши, и стояли возле приветственного плаката.
— «Дабрата» — это пофигизм, помноженный на грамотность эмигрантов из Средней Азии, которым поручили сделать этот позор.
— Что? — не поняла девочка, да и я сразу не сообразила, о чём речь. Зато с облегчением поняла, что ещё немного — и я свободна. Поэтому подошла к отцу с дочерью почти радостно.
— Николай Романович, — позвала я, широко улыбаясь.
И почти сразу натолкнулась на ответную улыбку Димы. Поёжилась. Зря, наверное, поторопилась плащ снять. Ноги, которые пристально изучал заместитель начальника, хотелось укрыть чем-нибудь поплотнее.
И упрыгать в сторону.
— Кукла! — обрадовалась девочка.
А начальник, вроде, даже просветлел лицом. Пока я не дёрнула Мариночку за руку. Девушка понятливо обернулась, и нависла над нами ухмыляющейся глыбой. Кажется, она была чуть выше длинного Лунного. Дима и вовсе усох, потерял свою улыбчивость.
— Вылитая моя училка по русскому, — прошептал он, глядя на мощные ноги блондинки. И не зря. Услышит — пнёт. А если пнёт такая колонна, то и убьёт.
Николай Романович, оглядывающий в это время зал Экспоцентра, где царил хаос, покивал головой.
— Такой бардак… Когда вечер закончится, это должен кто-то убрать… Надо бы предложить услуги «Золушки по вызову».
— На благотворительной основе? — рассеянно спросил его заместитель, оглядывая ноги Мариночки, обутые в практичные туфли.
Начальник даже поперхнулся от такого неприличного предложения.
— Ещё чего! Хватит с них и тех лотов, которые мы предоставили для мероприятия… Об этом потом. Очень кстати я вызывал секретаршу, нужно срочно заключить договор на клининг Экспоцентра. Когда найдём в этом благотворительном свинарнике директора. Надо его додавить, пока он под впечатлением, что здесь творится.
