— Кира Юрьевна?
Тут уже, я его, разумеется, узнала и затосковала, что не ушла хотя бы минутой раньше. Мы бы благополучно разминулись. У подъезда стоял капитан Соболев собственной персоной. Я разглядела его волосы ежиком, и знакомый зеленый шарф.
— Здравствуйте, — вяло отозвалась я.
Он сделал несколько шагов в мою сторону и остановился рядом. Мне не понравилось, что он как бы нависает надо мной, и я поспешно вскочила с лавки. Если честно, мне ужасно захотелось оказаться в квартире на третьем этаже и принять горячий душ.
— Что вы здесь делаете? — спросил меня Кирилл Сергеевич, пристально вглядываясь в мое лицо.
— Сижу. — тупо ответила я.
Он взглянул на меня точно на умалишенную.
— На улице зима….
А то я сама не вижу!
— Я как раз собиралась уходить.
Я сделала шаг в сторону подъезда и вдруг обернулась.
— А вы что здесь забыли?
— Я пришел к Маргарите, вашей подруге. Она не отвечает на звонки, а мне необходимо поговорить с ней. По вашему делу.
По моему делу. Я едва устояла на ногах. То есть, я уже официально подозреваемая. Господи, ну что сегодня за день.
— Ее нет. Когда будет — понятия не имею. — ответила я и достала ключи.
— У вас есть ключ? — зачем-то спросил Соболев. В голосе подозрительность даже не скрывает.
— Я все еще живу в квартире Маргариты. — он недоумевая уставился на меня. — Временно. — я сочла нужным снова пояснить.
Он на какой-то миг замолчал. Я открыла дверь, и вошла в подъезд. Я была уже почти на верхней ступеньке, когда меня окликнул Кирилл Сергеевич.
— У вас что-то случилось, Кира Юрьевна?
Я обернулась. Захлопнулась домофонная дверь, словно отделив меня от мужчины, стоявшего на улице. Не знаю почему, но я пошла назад. Открыв дверь, едва не столкнулась с Соболевым лицом к лицу. Его глаза были невероятно голубыми в этот момент. Я заметила приличную щетину, и усталые морщины вокруг глаз. Но они совсем его не портили, машинально отметила про себя.
— Почему вы решили, что у меня что-то случилось? — спросила я.
Он неопределенно пожал плечами.
— У вас глаза красные, — я сглотнула. — И нос распух. Вы плакали?
О Боже, представляю, какая прекрасная картина сейчас видится Соболеву. Я уже пожалела, что спросила.
— Вас это не касается, — сказала, как отрезала.
— Я следователь, а вы проходите у меня по делу, как свидетель. Меня все касается, — что ж, ему резкости тоже было не занимать. Мне от такого тона захотелось стать по стойке смирно, вытянув шею.
— Извините. Паршивый денек.
— Бывает.
И тут он мне улыбнулся. Так ободряюще, словно мне было лет пять и у меня отняли любимую игрушку. Его глаза так живо на меня поглядывали, что я невольно тоже растянула губы в улыбке.
— Почему вы до сих пор живете здесь? Домой не тянет? — спросил Соболев. Спросил обычно, нормальным тоном.
Мне даже не захотелось хамить ему в ответ. Я умудрилась как-то расслабиться и спокойно произнести:
— Решила сменить обстановку. Надоедает, знаете ли, рутина.
— Пожалуй, вы правы. Иногда, действительно, стоит что-то изменить.
Я удивилась, что он вроде бы понял. Так это было как-то по-человечески что ли. Совсем не похоже на полицейского. Впрочем, откуда мне знать, что соответствует поведению мента, а что нет — кроме Кирилла Сергеевича у меня знакомых в полиции не было. Да и его назвать знакомым язык не поворачивался. Он может посадить меня в тюрьму. И ни к чему придавать значение тому, что он тут сейчас стоит и мило так со мной общается.
— Вы извините, но мне надо домой. — наконец, решилась я сказать. Присутствие Соболева явно нарушало мое и без того доведенное до отчаяния расположение духа. И пусть дома я снова останусь наедине со своими мрачными мыслями, но там я хотя бы буду чувствовать себя в безопасности.
— До свидания, Кира Юрьевна. И попросите свою неуловимую подругу связаться со мной. Иначе мне придется прислать ей повестку. Официальный вызов.
Я вздрогнула, испугавшись за Ритку.
— Обязательно передам, — я уже открыла домофон, как снова услышала его голос. Он стоял за моей спиной, придержав железную входную дверь.
— У вас точно все хорошо?
Я обернулась. Его глаза, казалось, видят меня насквозь.
Ответить я не успела. Потому что случилось нечто странное. Я услышала какой-то свист над ухом. А капитан вдруг схватил меня за плечи и силой вжал в стену, я успела заметить только голубой блеск глаз Соболева в сантиметре от своего лица. Спиной ощутила удар о холодную стенку. Мне даже показалось, что посыпались маленькие кирпичики на подъездной кладке. А сам Соболев вдруг как-то странно дернулся. И схватился за руку. Я ошарашено вертела головой по сторонам, таращась на Кирилла Сергеевича во все глаза.
— Вы что спятили?! — наконец, воскликнула я.
Но он меня не слушал. Убрал ладонь от своей руки, и я увидела, что чуть выше локтя его куртка как-то странно потемнела.
— Черт! — выругался он, а в следующий миг капитан, оттолкнув меня, влетел в подъезд, выставив перед собой оружие. Я уставилась на пистолет в его руке как очумелая.
— Зайдите в подъезд и закройте дверь. Быстро! — скомандовал мне Соболев, взлетая по лестнице через три ступеньки.
Я сломя голову бросилась за ним, мало что понимая. Но оставаться одной мне было ужасно страшно. Кирилл Сергеевич обернулся.
— Нет, вниз, останьтесь у лифта. И если он появится, бейте со всей силы!
Я застыла. Это было похоже на какой-то дурацкий фильм. Я послушно вернулась к лифту, заставляя себя делать каждый шаг и не свалиться в обморок. Если я правильно поняла, то в нас только что стреляли, Соболев ранен и пытается догнать плохого парня. У меня задрожали руки, и зуб на зуб не попадал. Знаете, в моей жизни мне еще ни разу не говорили стать у дверей и бить бандита по голове.
Я огляделась. Почтовые ящики и грязные ступеньки. Больше ничего. Соседи за железными дверями. Но я сомневаюсь, что у них найдется что-нибудь тяжеленькое. Да и вряд ли они откроют мне дверь в столь поздний час. Я стала от лифта сбоку и попыталась вжаться в стену. Мне так страшно давно не было. С прошлой недели, когда я услышала шаги в музее.
Я не знала, сколько прошло времени. Я лишь слышала, как топает Соболев по ступенькам. Судя по звукам, он был где-то в районе крыши. В доме девять этажей, капитан преодолел их в рекордный срок. А мне, чтобы подняться на третий этаж, приходится заставлять себя усилием воли.
Наконец шаги стихли. И в подъезде стало очень тихо. А затем я услышала, как поехал лифт и затряслась в панике.
— Мамочки…
Что же делать?! Что!!
Спокойно.
Соболев сказал, если парень выйдет из лифта, бить со всей силы.
Я спряталась, насколько это было возможно, справа от лифта. И стала ждать. В руках у меня была только сумка, я сжала ремешки со всей силы. Там внутри лежала парочка книг о египетских царях, что я взяла в библиотеке. Я очень надеялась, что этого будет достаточно. Да где же Соболев! С ним мне не было бы так страшно.
И тут лифт остановился на первом этаже. Я зажмурилась и, услышав, как открылись двери, размахнулась, что было сил. И треснула выходившего из лифта сумкой по лицу. Раздался неясный стон. В ужасе от происходящего я так и не смогла открыть глаза. Но мне показалось, что он сейчас снова станет в меня стрелять, и я ударила его еще дважды, прежде чем услышала знакомое чертыханье.
— Прекратите немедленно! — зло проорал Соболев прямо мне в ухо.
Тут уж я распахнула, наконец, глаза. Несчастный Кирилл Сергеевич стоял у лифта и тер свою красную физиономию. Я увидела разбитую губу, и большую царапину над левой бровью. Из нее сочилась кровь. Я перевела взгляд на простреленную руку, и меня едва не затошнило. Кровь уже просочилась сквозь куртку и расползлась противным темным пятном почти до локтя.
— Извините. — залепетала я, делая шаг к капитану. Я пыталась придумать, чем могла бы ему помочь, но ничего не приходило в голову. Он лишь зло отмахнулся.
