— Вы страшная женщина, Кира Юрьевна, я уже начинаю вас бояться.
— Я не хотела…Вы сказали, бить со всей силы, если выйдет из лифта, вот я и…
— Ну, вы хоть глаза бы открыли что ли прежде, чем дубасить меня по башке.
— Извините еще раз, — я покраснела как помидор. — А где этот…
— Ушел. Через крышу. — процедил сквозь зубы Кирилл Сергеевич. — Ствол у мусорки скинул. Так что одна улика у нас есть. — он указал на оружие в своей левой руке. Одновременно Соболев пытался расстегнуть куртку, и вытащить правую руку, морщась от боли.
— Вам надо в больницу. Я вызову скорую. — наконец, сообразила я. И достала мобильный.
Мне на руку легли его холодные пальцы. Я подняла растерянный взгляд.
— Не нужно. Рана не серьезная.
— Но вы же истекаете кровью! — завопила я на весь дом.
Он крепко сжал мое плечо и легонько меня встряхнул. Я почему-то тут же закрыла рот.
— Успокойтесь. — я таращилась на его окровавленную руку во все глаза. — Посмотрите на меня, Кира Юрьевна.
Это был снова его приказной тон. Сразу захотелось отдать честь. Я перевела взгляд и посмотрела Соболеву в глаза.
— Сделайте глубокий вдох.
Я вдохнула.
— Теперь медленно выдох. Вот так. Хорошо.
Я поразилась тому, что этот странный мент оказывается такой крепкий орешек. У него прострелена рука, он бежал девять этажей за неизвестным парнем, я разбила ему лицо, а он еще меня же и пытается успокоить. Будто ничего и не случилось буквально десять минут назад. Словно никто не покушался на его жизнь. Но я также ощутила какую-то скрытую силу в этом человеке, в этой руке, что сжимала мое плечо. И постаралась взять себя в руки. В конце концов, я взрослый человек. Чего так пугаться вида крови. Я кивнула капитану в знак того, что все в порядке.
— Скажите, у вас в квартире есть аптечка?
Я замотала головой.
— Это Риткина квартира.
— Надо промыть рану. И перевязать.
— А пуля?
— По касательной прошла, задела только. — ответил мне Соболев. И потер подбородок. — А у вас сильный удар. Чуть челюсть мне не выбили. Хорошо, я успел увернуться.
— Там книжки тяжелые. — словно оправдываясь, сказала я.
Он вдруг расхохотался. Я, недоумевая, подняла на него глаза.
— Вы единственная женщина, которая пыталась остановить бандита книгами. И кто вообще в наше время носит книги в дамской сумке!
Мне стало смешно с самой себя. И я даже улыбнулась. Действительно, забавно.
— Послушайте, в переходе есть аптека, она до двенадцати работает, — вдруг затараторила я, саму себя не узнавая. — Я быстро сбегаю, а вы пока в квартире побудьте. Хорошо?
Он лишь кивнул.
— Только для начала мне нужно еще раз осмотреть подъезд и место, где он сбросил ствол, вдруг еще найдутся вещь доки.
— Хорошо. Я оставлю вам ключи.
— Давайте.
Я сунула ему связку, показав необходимый ключ и бросилась к выходу, понимая, что Соболев остался там совсем один и в больницу ехать отказывается скорее всего из-за меня, может просто боится оставить меня одну?
— Не забудьте бинт, Кира Юрьевна. И обезболивающее. И будьте очень осторожны. — услышала я его уже буквально на последней ступеньке. Кивнула и побежала, что было сил.
В аптеке не было не души. И на улице мне не встретился ни один прохожий. Хоть я и глядела по сторонам, и шарахалась даже от звука ветра. Все же недавнее происшествие давало о себе знать. Но мысль о том, что там, в Риткином подъезде, находится капитан с раной на руке, придавала мне сил и я шагала быстрее. Только у входа в подъезд, где я стояла буквально час назад вместе с Соболевым, я остолбенела. Смотрела на дверь в подъезд, и перед моим взором пронеслось вдруг то, что произошло. Как в дурацком фильме я увидела со стороны себя, стоящую спиной к лифту в подъезде и капитана, держащего домофонную дверь. А потом выстрел, Соболев прижимает меня к стене, и пуля попадает ему в руку.
— Он закрыл меня, — Я даже не заметила, что произнесла это вслух.
Это открытие поразило меня куда больше чем то, что в меня стрелял неизвестный. Соболев спас мне жизнь. А я его еще и по лицу сумкой отходила. Супер. Кира, ты просто молодец. Приз «идиотка года» теперь твой по праву.
Тут я перевела взгляд себе под ноги. Там что-то блестело возле моей правой ступни. Я наклонилась и подобрала непонятный предмет. Поднесла к свету. На моей ладони в черной перчатке лежала пуля. На ней была кровь. Несомненно, Соболева. Я сунула пулю в карман и заспешила в дом. В подъезде была тишина, из чего я сделала вывод, что капитан скорее всего в квартире. Открыв дверь, она была предусмотрительно не заперта, я огляделась. В прихожей горел лишь маленький ночник, Соболева нигде не было видно.
— Я в ванной, — услышала я его голос.
Быстро раздевшись и схватив пакет с лекарствами, я влетела к нему. Мужчина сидел на краю Риткиной роскошной ванны с джакузи. Голый до пояса, машинально отметила я. Его куртка валялась на полу, там же я увидела пиджак с пистолетом в коричневой кобуре и светлую рубашку со следами крови на рукаве. Меня слегка замутило от запаха, стоявшего в ванной комнате. И от вида красной жидкости, стекающей по белому бортику. Капитан включил воду, повернулся ко мне вполоборота.
— Купили?
Я кивнула.
— Все, как вы сказали. И бинты.
— Отлично, вам придется мне помочь.
Я испуганно пригладила волосы.
— Кира Юрьевна, это не страшно. Представьте, будто я коленку разбил. Вам в детстве мазали коленки зеленкой, когда вы падали?
— Вряд ли зеленка вам сейчас поможет.
— Это почти так же просто, как помазать колено зеленкой. Я буду говорить вам, что делать, а вы просто выполняйте. Хорошо?
Голос у него был очень мягкий. Успокаивающий. И я вспомнила, как промывала раны Дане, когда он разбивал колени, падая с велосипеда. И что я разговаривала с ним почти таким же спокойным и тихим голосом. Действительно, это не так уж и страшно.
Я решительно закатала рукава своего свитера повыше и шагнула к Соболеву. Я старалась не замечать того, что полуголый мужчина сидит на бортике Риткиной ванной. Старалась не смотреть на шрамы на его теле, старалась не ощущать тепло от его сильной руки, которую я перевязывала. Иногда его пальцы касались моих, когда он пытался указать мне, что именно нужно делать и как. И под его чутким руководством уже через каких-нибудь полчаса, показавшимися мне вечностью, капитан сидел с перевязанной рукой. И с залепленной пластырем бровью и обработанной перекисью губой. Правда, он был ужасно бледен, и это меня беспокоило.
— Вам очень больно? — зачем-то спросила я.
Он усмехнулся.
— Не очень. Но будет лучше, если вы дадите мне вон ту белую таблетку. И стакан воды.
Пока я ходила за водой, он зачем-то достал с пола свою рубашку и пытался ее одеть.
— Вы что делаете?
— Одеваюсь. Спасибо вам за помощь, но не могу же я вечно просидеть в вашей ванной.
— Нашли что-нибудь еще там наверху?
— Глушитель неподалеку, потому мы с вами выстрела и не услышали.
— Понятно.
— Ладно, нужно ехать в отделение, написать рапорт, попробовать составить фоторобот нападавшего.
— Никуда вы не пойдете. — я вырвала рубашку у него из рук. — Рапорт вполне подождет до утра. Пейте свое обезболивающее и идите в комнату. А я закину ваши вещи в стирку.
Он попытался протестовать, но я буквально выпихнула его в коридор. Через какое-то время нашла его сидящем на диване. Он откинулся на спинку и сидел с закрытыми глазами. Бледность никуда не делась с его лица. Мне это совсем не нравилось. Но я уже поняла, что заставить его ехать в больницу у меня шансов нет.
— Я приготовлю вам чай. С сахаром. И может вам лучше лечь?
Он открыл глаза.
— Да, я, пожалуй, на пару минут прилягу.
Мне показалось, что его трясет. Удивляясь собственной смелости, я подошла и потрогала его лоб. Он даже никак не отреагировал на это.
— Да у вас температура! — я в панике вскочила.
