— Не торопись, — Тимур догнал ее и придержал за плечо.
Дина закрыла глаза, оглушенная и потерянная. Ладонь Тимура была холодной — он замерз так же, как и она, — но его присутствие рядом было сейчас самым необходимым. Дина даже представить не могла, что делала бы здесь в одиночестве и смогла ли вообще дойти сюда. А главное, зачем? Что теперь делать с осознанием того, что мир перевернулся? Или это она попросту сошла с ума?! Однако, второй участник событий стоял рядом и производил впечатление вполне вменяемого.
Поднимаясь по лестнице, Дина дрожала от блуждающего сквозняка. Форточки бились от порывов ветра, и от этого звука Дина вздрагивала, словно от удара хлыстом.
— Какой этаж? — уточнил Тимур, настороженно разглядывая пыльные стены и выщербленные ступени.
— Пятый… — хрипло произнесла она и тут же прижала ладонь к горлу.
— Направо? Налево? — Тимур чуть приобнял ее за талию, когда она споткнулась в темноте.
Оказавшись перед нужной дверью, Дина привычно потянулась к звонку. Но Тимур опередил ее и, толкнув дверь, шагнул внутрь.
Глава 10
— Ты здесь живешь? — озадаченно огляделся Тимур. — Извини, но смахивает на конуру.
— Зато своя, — хмыкнула Дина.
Она вошла следом, привычно нащупав выключатель. Щелкнув пару раз и убедившись, что света нет, решительно направилась в свою комнату. Толкнула дверь, прислушиваясь к знакомому скрипу, а затем переступила порог. Ее моментально охватило непонятное чувство. Будто в очередной раз реальность ударила плашмя о стену как игрушку-лизуна — и вот она уже сползает по стене, ожидая, когда ее отскребут от пола.
— Эй-эй! — Тимур едва успел подхватить ее и оттащить на допотопный диван.
Когда Дина без сил рухнула на выцветшую жаккардовую поверхность, густая серая пыль поднялась до самого потолка. Тимур зажал нос двумя пальцами и закашлялся.
— Да тут никого не было хрен знает сколько лет! — воскликнул он, морщась и потирая слезящиеся глаза.
Сейчас он меньше всего напоминал того столичного хлыща с шикарным загаром и дорогим парфюмом, который предстал перед Диной в вип-комнате. И загар, кажется, поблек, да и от аромата остались лишь отголоски. Во всяком случае, Дина его почти не чувствовала.
Сжавшись в комок, она мрачно разглядывала обстановку, пытаясь осмыслить увиденное. Это ее комната, но… не ее…
— Что за город у вас, а? Что здесь творится? Кто-нибудь мне объяснит? — громко вопрошал Тимур, шагая туда-сюда от окна до противоположной стены.
— Не мельтеши, — голос ее надломился, но Тимур наконец замер на полпути, а затем и вовсе присел на корточки, чтобы лицо Дины оказалось на уровне с его. Он искал ответ в ее глазах, а она лишь медленно переводила взгляд с одной вещи на другую и хмурилась, потирая шрам на виске.
Комод, старенький телевизор с круглым экраном на низкой тумбочке, бумажные выцветшие обои с отставшими кусками, деревянный письменный стол с подпалинами. Что-то из вещей было ей знакомо, а что-то она видела впервые. Взять, к примеру, диван. Еще вчера она спала на нем, старательно укладываясь между двумя выпиравшими пружинами. Покупка нового спального места стояла следующим пунктом после переклейки обоев и побелки потолка. Комод и стол пока устраивали, тем более что новых позиций в свой план по модернизации жилища Дина не вносила по вполне понятным причинам. Татьяна пообещала помочь с ремонтом, но пока они даже пересечься толком не могли. Решили, что займутся этим, когда Дина сдаст экзамены и получит заветный диплом. Телевизора в ее «настоящей» комнате не было, и это, пожалуй, единственное, что вносило дисбаланс в рассуждения о природе происходящего.
Дина поднялась и, миновав коридор, вошла в комнату Татьяны. Она была абсолютно пуста. Более того, окно было заклеено газетными листами. Оставляя едва заметные следы на покрытом пылью полу, Дина подошла к подоконнику. Прочертила пальцем серую полосу на деревянной, рассохшейся кое-где поверхности. Наткнулась взглядом на заголовки пожелтевшей газеты.
«В южных районах Чечни группы боевиков отступают под натиском федеральных сил»
«Военная фаза контртеррористической операции в Чечне близится к завершению»
«Чтобы поддержать солдат, воюющих в Чечне, несколько компаний организуют отправку гуманитарной помощи»
«Президент посетил южный регион и составил первоначальный план по восстановлению…»
Дина посмотрела на дату — 18 февраля 2000 года. Двадцать лет назад — граница между веками… Они с Катькой так и называли себя — пограничники. Им казалось, что, родившись на стыке времен, ты как бы становишься любимцем судьбы, ее избранником, которому она станет щедро отсыпать горячие плюшки. Да уж, не поспоришь — плюшек Дина получила уже достаточно. Впрочем, чего жаловаться? На самом деле, все складывается отлично, если не обращать внимания на досадные мелочи и недоразумения…
— Что скажешь? — сложив руки на груди, в дверях стоял Тимур.
— Газеты вот, — она махнула рукой в сторону окна. — Читаю.
Он подошел и встал рядом. Наклонился, зацепившись взглядом за одну из заметок. Через минуту пожал плечами и глубокомысленно заметил:
— Были времена…
— 18 февраля двухтысячного… — Дина ткнула пальцем в дату. На подушечке остался грязный след.
— И?.. — он скосил на нее глаза, и Дина подняла голову.
— Мой день рождения, — тихо объяснила она. Не став развивать тему, вышла из комнаты и направилась в сторону кухни.
Остановившись в дверях, огляделась. Здесь обстановка была совершенно другой. Когда Дина въехала в квартиру, Таня рассказала, что предыдущие хозяева сделали ремонт незадолго до того, как решили продать ей комнату. То ли уехать хотели, то ли нашли место попросторнее… Но Таня радовалась, как и Дина, возможности недорого купить метры в старом доме. Учитывая, что Татьяна почти не жила в квартире, она толком не могла рассказать о том, кто обретал здесь раньше. Коммуналка, чего рассказывать? Однако, как-то она зашла к Дине — они соседствовали уже пару месяцев — и спросила, нравится ли ей здесь жить. Дина как раз собирала документы в банк и все время думала о том, правильно ли поступает, впрягаясь в кредитную кабалу. Но ей так нравилась эта комната, и дом, и вид из окна, и то, что настроение у нее стало каким-то другим, гораздо лучше, несмотря на трудности. В первый момент она решила, что Таня передумала и теперь сама хочет купить вторую комнату. Но согласие-то ее как второго владельца уже лежало в папке, да и пространные намеки на желание уехать в южный городок соседка выдавала регулярно.
Когда Таня отправилась на столичную вахту, то передала Дине горшок с алое, которым очень дорожила. Она и лечилась им, и примочки делала в виде косметического ухода, и настаивала листья в банке, чтобы опохмеляться после посиделок. Уезжала она рано, то есть поздно — в три часа ночи на поезде, и у Дины вошло в привычку провожать ее, если сама в тот день не работала.
— Слушай, Дин, а ты хорошо спишь? — неожиданно спросила Таня на выходе, перекладывая из руки в руку туго набитый клетчатый баул.
— Спроси лучше, когда я сплю, — отмахнулась Дина. — В больнице ведь одним ухом всегда на дежурстве. Но дома, конечно, хорошо.
— А я вот без стакана заснуть не могу, — вдруг с нервным смешком выдала соседка. — На работе ни-ни, а тут как накрывает… все что-то мерещится, — она посмотрела вглубь коридора через плечо Дины. Хотела вроде сказать еще что-то, но лишь качнула головой: — Ладно, бывай! Увидимся через две недели! — Подхватила вещи и понеслась вниз. На улице ее ждало такси.
Тогда Дина не придала никакого значения этому разговору.
«Может, и мне сейчас мерещится?» — подумала она и повернула вентиль над старой эмалированной раковиной.
В трубе глухо заворчало. Воздух выходил порциями, кряхтя и сплевывая, словно старый дед. Трубы в их доме поменяли года за три до нее, но проблемы с водой все равно периодически возникали — до подземной «начинки» руки у коммунальных служб еще не дошли.
