— Видела там пару мешков от «Кабелас», — говорит она. — Ты собираешься в поход?
— Думаю об этом, — говорю я, неопределенно пожимая плечами. — Может, поедем на Лосиную голову в эти выходные. Сезон охоты еще не начался, но сегодня я получил лицензию и подумал, что мог бы разведать там кое-какие места на ноябрь. Но в этом году для охоты на лося уже слишком поздно.
— Разведка, да? — Мама хмурится, глядя мимо меня на фарфоровый шкафчик, где Билл спрятал фотографию.
— Ага. Сейчас сезон черники – подумал, может, заскочу на фермерский рынок и куплю на обратном пути. Разве это не здорово? Свежая дикая черника? Не пробовал ее целую вечность.
— И это все, что ты ищешь? Признаки оленей и черники? Моя мать всегда умела читать меня, как книгу, и ее поднятые брови говорят о том, что она ни на секунду не верит, вот и все.
— Конечно, нет, — говорю я. — Ты так же хорошо, как и я, знаешь, о чем я думаю. У меня вопрос, почему Билл сам не отправился туда?
— Думаю, он боится. — Мама вздыхает. — Что, если это не они? Я имею в виду, он не хочет, чтобы Хизер вернулась, но хочет хотя бы знать, что его маленькая девочка жива и в порядке. Если он пойдет туда и не найдет их? Или если он их найдет, и это не Кортни? Думаю, ему кажется, что он вновь ее потеряет. В некотором роде это имеет смысл.
— А что, если это они?
— А что, если так? — Она пожимает плечами. — А что, если она не захочет иметь с ним ничего общего? Эта Хизер всегда была ядовитой маленькой сучкой, и кто знает, что она вбила в голову бедной девочки. Я думаю, он скорее поверит, что это Кортни, и будет продолжать страдать, чем рискнет подтвердить это и заставить ее отвергнуть его.
— Трудное положение, — говорю я.
— Вот именно, — печально кивает мама. — Так что именно ты собираешься делать?
— Почти то же самое, что и сказал. — Я пожимаю плечами. — Я действительно хочу провести немного времени в лесу. Сходить в некоторые места, где мы с отцом разбивали лагеря. Фермерский рынок в Гринвилле работает по субботам и воскресеньям. Я проверю, посмотрю, что увижу, а потом приеду домой со всем, что узнаю.
— Если ты хочешь поохотиться этой осенью, почему бы тебе не пойти в лагерь?
— Думаю, сейчас мне хочется побольше дикой природы. Я, наверное, заеду туда по дороге домой, проверю, как там дела.
Охотничий лагерь на Тилденском пруду в Бельмонте давно принадлежит семье. Утопая глубоко в лесах округа Уолдо, он имеет удобную маленькую хижину с колодцем и легким доступом к небольшому озеру. Там тоже хорошая рыбалка
— К тому же, конечно, мне самой любопытно узнать о Кортни. Она была славным ребенком. Я хочу знать, что с ней случилось, и я в долгу перед Биллом хотя бы за то, что он позаботился о Блейзере за меня. К делу не относится забота о тебе, — мама слегка краснеет, но мягко улыбается. — Мы заботимся друг о друге. — Она откашливается. — Я скучаю по твоему отцу, и Билл никогда не заменит его, но он и не пытается.
— Да, я знаю. — Господи, этот разговор внезапно стал удручающим.
Мама вздыхает, потом грустно улыбается мне.
— А что насчет тебя, Шон? Ведь не из-за Билла ты собираешься в поход.
Ее понимающий взгляд заставляет меня снова чувствовать себя виноватым шестилетним ребенком, пойманным на явной уловке. Я неловко молчу, ерзая, и мама захихикала.
— Мой бог, вы двое, — ее улыбка становится шире, и она качает головой. — Даже слепой мог бы заметить, что вы годами тосковали друг по другу. Думаю, все, кроме вас двоих.
— Неужели это так очевидно?
— О, милый, ты понятия не имеешь. — Ее смех теперь звучал ярко и весело. — Ты был ее героем, когда тебе исполнилось всего шесть или семь лет, и она ужасно влюбилась в тебя за годы до того, как ты начал думать о ней таким образом. Твой отец, — мама прерывается, крестясь, прежде чем продолжить, — упокой Господи его душу, мы с ним всегда думали, что вы двое будете вместе.
— Никогда не стоит недооценивать глупость подростков, мама.
— Ну, кто знает? Может быть, ты действительно найдешь ее, — говорит она. — Может, там еще что-то произойдет? — Еще один смех, сердечный, полный юмора. — Но, ох, Шон, — выдыхает мама. — С этим может возникнуть проблема.
— Проблема? — спрашиваю я. — Ты имеешь в виду проблему, помимо всего этого «Иголка в стоге сена», «Затерянный город золота», «Потерянная надежда»?
Моя мать подпрыгивает от нетерпения, ехидно ухмыляясь мне.
— Шон, как ты называешь девушку, когда ваши родители женаты? — Восторженные взрывы веселья вырываются из нее, когда у меня отвисает челюсть.
— Вот дерьмо.
— Следи за своим языком, Шон. — Впрочем, в ее упреке нет ничего обидного. Только тепло и счастье.
— Знаешь, я даже не сложил два и два. Ш-ш... прости, мам. Дерьмо, я имею в виду. Я действительно не думал об этом. Теперь она моя сводная сестра. — Это подобно ведру холодной воды прямо в лицо.
Но мама меня жалеет.
— Прости, — извиняется она с виноватым выражением на лице. — Я не должна была так шутить, — снова хихикнула она. — Просто ничего не могла с собой поделать.
— Боже. — Я опустил голову и закрыл лицо руками. — Зачем тебе понадобилось поднимать этот вопрос?
— Расслабься, — успокаивает она. — Не похоже, что вы действительно родственники. Вы были по уши влюблены друг в друга задолго до того, как ее отец и твоя мать впервые подумали друг о друге.
— Господи, мама! Как будто это уже не был достаточно неловкий разговор.
— О Шон, возьми себя в руки. — Мама тепло улыбается мне, потом подходит и обнимает. — Кто знает, что случится, если ты когда-нибудь встретишь ее снова. Может быть, теперь вы просто возненавидите друг друга.
— Никогда не знаешь, наверное. — Я смеюсь. Неловкость исчезла. — Но, да. Если... я не очень-то на это надеюсь. Я бы хотел увидеть ее снова, да, но знаю, что шансы найти ее в эти выходные невелики. — Я качаю головой. — Это все довольно плохо. Почему ты никогда не рассказывала мне, что случилось с Кортни?
— Во-первых, мне нечего было тебе сказать, а во-вторых, почему ты никогда не спрашивал?
Хороший вопрос. Почему я никогда не спрашивал?
— Она так и не ответила на мое последнее письмо. Я всегда думал, что она просто продолжает жить своей жизнью, — пожимаю я плечами. — Это правда, насколько это возможно. Я не хотел быть назойливым, не хотел беспокоить ее, если она против моего внимания. Если бы она пожелала написать мне, то сделала бы это. По крайней мере, мне всегда так казалось.
— Идиот. — Мама встает на цыпочки и нежно гладит меня по затылку. — Значит, все эти годы ты просто сидел и страдал в благородном молчании?
— Как уже сказал, никогда не стоит недооценивать...
— Да, да. Как знаешь. — Мама машет рукой и закатывает глаза.
— Ладно, давай посмотрим, что я сегодня купил. — Я встаю и несу мешки обратно на кухонный стол.
— О, у тебя новый телефон? — Моя мама сразу же хватает сумку из магазина AT&T (Америкэн телефон энд телеграф компани прим. перев).
— Ага. Могу себе это позволить? Мой старый… Я носил эту штуку по всему Афганистану и Ираку, полагаю, что заслуживаю обновления. Судя по карте покрытия, у меня будет связь по всему району вокруг Лосиной головы — это что-то. — Я качаю головой, до сих пор не веря, что в лесах северного Мэна есть сотовая связь. Там плотность населения где-то около двух человек на квадратную милю.
— О, вот это да. Вы только посмотрите на него, богач с новым телефоном.
— Да, при таких темпах богатство ненадолго, — отвечаю я.
— У меня пенсия, но ее недостаточно, чтобы целый день валяться на диване. В какой-то момент мне придется найти работу.
— Кстати об этом, — говорит она. — Билл, вероятно, может потянуть за ниточки, пропихнуть тебя в «Макгуайр», в их отдел безопасности. Большой жесткий «морской котик»? У тебя не должно быть проблем, чтобы попасть туда даже без связей.
