— Ты мог просто отменить встречу, — спокойно говорит она. — Я же не маленькая девочка, чтобы закатывать истерики из-за того, что мужчина работает и самореализуется.
Мне хочется сказать, что она как раз и есть маленькая девочка с очень категоричным взглядом на отношения, но вместо этого встаю, подаю ей руку и предлагаю прогуляться на верхнюю палубу. А чтобы разукрасить ее сказку максимально красиво, накидываю ей на плечи плед.
Уже почти стемнело, но небо до сих пор насыщенного темно-синего цвета и все в ярких звездах. Вид с реки действительно прекрасный.
Я становлюсь позади Алисы, обнимаю ее, притягиваю к себе и укладываю подбородок ей на плечо. Она еще напряжена, но через пару минут все-таки оттаивает и сама жмется ко мне спиной.
— Март? — Алиса немного расслабилась от вина, и мне до чертиков нравится тихий, но все еще игривый тембр ее голоса. — На втором свидании секса тоже не будет.
— Да я и не рассчитывал, — вру довольно убедительно.
— Но целовать меня можешь сколько угодно.
И сама, игриво улыбаясь, поворачивает ко мне лицо.
— У тебя ветер на губах, Динамщица, — провожу пальцем по нижней, которая у нее хоть и не очень пухлая, но красиво очерченная, правильной формы и с парой абсолютно естественных маленьких трещинок, от которых мне реально сносит крышу. — Уверена, что не замерзла? Можно спуститься вниз и…
— Нет, Март. Поцелуи и романтический рассвет. Или узнаешь, как быстро я умею плавать.
Глава одиннадцатая: Март
Я приезжаю в Домодедово на полчаса раньше.
Уставший, сонный и злой.
Думал, что после очередного отказа меня хоть немного отпустит, и я смогу спокойно придумать отговорку, почему нам с Динамщицей можно слегка притормозить и не гнать коней в сторону серьезных отношений, но все получается совсем наоборот.
Я втягиваюсь в нее.
Не хочу, но иначе никак.
И это для меня что-то совершенно новое — проводить столько времени с женщиной (и реально, и в переписках, и в телефонных разговорах), до сих пор так и не увидев ее голой. Внезапно понять, что знаешь как минимум десяток оттенков ее смеха, понимаешь подтексты ее улыбки даже когда просто «слышишь» ее по телефону. Помнить, как она морщит нос.
И, как говорит один мой старый приятель, быть по-прежнему «недопущенным к царскому телу».
Ну а я взрослый мужик.
Для меня просто свидания, даже если они зашибись какие интересные — это уже немного детский сад. Так что, надеюсь, в ближайшее время у нас все-таки что-то сдвинется с мертвой точки.
Маша появляется в зале ожидания в том самом виде, в котором я посадил ее на самолет два месяца назад: такое же недовольное выражение лица, такой же взгляд «вы все мне что-то должны!», те же раздраженно поджатые губы, когда замечает меня среди встречающих.
Иду навстречу, мысленно обещая себе держать рот на замке и не забывать, как бы там ни было, она сначала моя сводная сестра, а уже потом — все остальное.
Мой отец женился на ее матери пять лет назад.
Так что мы с Машей стали родней уже взрослыми сформировавшимися людьми, и она называет меня «младший» только когда надирается вдрызг и начинает вспоминать мне за грехи наших родителей. Как будто это мой отец виноват, что ее мать решила гульнуть из семьи — и в итоге их роман стоил сразу двух разводов — моих родителей и родителей Маши.
Мне как-то по фигу, с кем и как проводил время отец — они с матерью перестали быть семьей еще когда я ходил пешком под стол. А вот Машу заело не на шутку. И заедает до сих пор, хоть наши родители уже кучу лет как почтенное семейство. Я бы даже сказал — образцово-показательное.
Чего нельзя сказать о наших с «сестрой» отношениях.
— Младший. — Маша сует мне спортивную сумку и ручку чемодана.
— Бля. Ты в нем привезла труп своего бывшего? — Реально тяжелый, даже с оглядкой на то, что я его не несу, а качу за собой.
— И я рада тебя видеть, — гундосит она. У Маши какой-то дефект с носом после ринопластики. — Пошли отсюда поскорее — курить хочу. Кстати, младший, хорошо выглядишь. Как форменная богатая сволочь. Постель перестелил после своих блядей? У меня три недели секса не было.
Формально, я младше нее только на полгода, но Маше доставляет удовольствие корчить из себя крутую независимую бабу и учить меня жизни. При том, что в нашей «семье» это у меня есть машина, квартира и высокооплачиваемая работа, а у Маши — только много, очень много амбиций.
И еще искренняя любовь к сексу.
Что, в общем, и вылилось в то, во что вылилось.
Когда выходим из здания аэропорта, Маша останавливается, достает сигареты и жадно, как будто голодная, закуривает. Осматривает меня с ног до головы и дымит чуть ли не в лицо.
— Ты чего так рано вернулась? — Вспоминаю, что она собиралась провести на Бали всю осень и зиму.
— Соскучилась, — язвит Маша.
Она — типа_модель. Самопродвигающаяся. Ведет инстаграм, делает кучу провокационных селфи и даже иногда пишет какие-то умные вещи, потому что далеко не дура. Когда мы познакомились — была, мягко говоря, тем еще крокодилом, но после развода ударилась в поиск смысла и себя: сделала три пластических операции, пошла на фитнесс, привела в порядок волосы и кожу. В общем, стала, как она сама любит говорить, женщиной-хищницей, осознавшей свою сексуальность и, наконец, найдя ей достойное применение.
Ну а у нас с ней просто секс время от времени.
Когда приспичит обоим.
Это лучше, чем искать кого-то на один раз.
— Ну и кто она? — Маша криво усмехается. — Ой, младший, хватит делать рожу-кирпичом. Явно уже кого-то склеил. От тебя воняет чужой бабой.
— А от тебя воняет сигаретами, — отмахиваюсь от этой попытки раскрутить меня на искренность. — Поехали, отвезу тебя домой.
— Нет, младший. — Она бросает сигарету в урну, подходит ко мне впритык и, никого не стесняясь, выразительно ведет ладонью вниз по моему животу, задевая пальцами пряжку ремня. — Сейчас ты отвезешь меня к себе, напоишь, накормишь и расслабишь. А потом вали на свои свидания хоть на все четыре стороны.
Вот же зараза.
Я был бы не честен сам с собой — а я самообманом не страдаю лет с шестнадцати — если бы не считал, что такой вариант свободных отношений можно без зазрения совести выбросить на помойку. Ни один нормальный мужик не откажется от секса без обязательств, тем более, если это не какая-то блядина за деньги, которую час назад драл какой-то старый олигарх, а обычная молодая женщина, не комплектующая по поводу своих естественных потребностей.
Но мне не нравится, что в последнее время Маша начала терять берега.
Раньше у нас все было по взаимному — я мог предложить провести вместе выходные, она говорила, что не хочет, и мы прощались без всяких обид. Потом что-то не клеилось у меня. А когда все совпадало — это было просто приятное время вдвоем.
Последний год Маша все чаще забывает, что трахать ее — это исключительно моя добрая воля и удовлетворение своих потребностей, а не прописанная в конституции обязанность. Когда в прошлый раз нашел себе, как мне казалось, нормальную женщину, Маша закатила целую истерику.
Тогда мы крепко поругались.
Но с той женщиной у меня так ничего и не сложилось, Маша успокоилась и все пошло, как пошло.
Сейчас, когда она ведет себя так, словно я ее собственность, меня эти фокусы начинают напрягать. Достаточно сильно, чтобы взять ее за запястье и довольно грубо отбросить руку от своей ширинки.
— Какие мы нежные, — недовольно кривит губы Маша. — Что, у тебя снова случилась любовь?
— Садись в машину, Маша, — уже не предлагаю — приказываю. — Или будешь добираться в свою Тмутаракань на перекладных.
На нее это всегда действует, потому что еще больше чем хороший секс и деньги, Маша любит комфорт: ездить в дорогих тачках, ужинать в самых лучших ресторанах, пить самое вкусное вино. И оптимально — чтобы за все это платил какой-то кошелек с ножками. Которому она еще подумает — дать или нет. Пару раз уже влипала в неприятности, так что приходилось ее вытаскивать и отправлять подальше из страны, пока тут уляжется буря — и у желающих оторвать ей ноги за динамо пропадет к этому интерес.
