— Машина, Юлий. Машина.
Моя улыбка гаснет.
— Зачем ты это повторяешь? — Я закрываю глаза и процеживаю сквозь зубы: — Тоня, скажи мне, что ты не отправила подарок назад.
Вздохнув, она защищается:
— Нет, не отправила. Но должна была бы. И если бы она не увидела ее, то я бы сделала это. — Моя сестра звучит устало, пока пытается спорить со мной. — Ты не можешь так делать, Юлий. Ты не несешь ответственности за нас. Тебе надо бы прекратить покупать нам все подряд, заметь, те вещи, которые нам не нужны, — потому что ты чувствуешь вину. Беспочвенную вину. — Ее голос смягчается. — Ты не виноват, дорогой. И никогда не был.
В груди все сжимается от ее милого голоса.
— Ты говоришь, что ей не нужна машина? — Молчание. — Ей уже шестнадцать. В любой момент ты отвезешь ее, чтобы получить права. И прежде чем ты начнешь спорить, ей нужны права. Она умница. Как ее мама.
Она ворчит что-то, и я знаю, что убедил ее.
— Но «Мерседес»? Шестнадцатилетке нужна колымага. Ржавое ведро. А не машина за пятьдесят семь тысяч баксов.
Я ухмыляюсь.
— Ты посетила вебсайт, ага? И, вероятно, просчитала, сколько эконом-обедов можно купить на эти деньги.
Она не смеется, но я слышу улыбку в ее голосе, когда она шепотом говорит:
— Девять тысяч сто двадцать пять.
Смеясь, я трясу головой.
— Тебе не надо больше экономить, Тоня. Можно и пожить немного. Покупай одежду, посети спа, сделай прическу, сходи посмотреть кино с попкорном.
Всхлип. Потом еще всхлип.
— Я люблю тебя, ты ведь знаешь это, так?
Я тут же прихожу в себя. Единственное, в чем я бы никогда не стал сомневаться, — это любовь сестры ко мне.
— Я знаю это. И чувствую. И я люблю тебя сильнее, сестренка. Теперь дай-ка мне поговорить с ней. Дай пожелаю своей малышке счастливого дня рождения.
Я слышу, как Тоня шмыгает носом, прежде чем отдает телефон мой племяннице Кире, которая визжит:
— О боже! О господи боже! БОЖЕЧКИ-БОЖЕЧКИ! Прям вау. Не могу поверить. Это же офигенно. Не могу поверить. О боже!
Тихонько смеясь, я пытаюсь звучать, как должен отец:
— Хватит упоминать Божье имя всуе. День рождения или нет, прекрати.
Она по-прежнему тараторит, но старается усмирить свой тон:
— Парень из службы доставки позвал меня. По имени. И Миоша была тут. Мама-мия, дядя Джей, она вся позеленела от зависти. Прям стала очень зеленой. Прежде чем я успела расписаться, вся школа уже знала о новой машине. Популярные ребята, с которыми я ни разу не говорила, стали здороваться со мной. Мальчики пытались заговорить тоже. Ты себе даже не представляешь, что этот подарок сделала для моей репутации. — Она шепотом визжит: — Эпично.
Мальчики?
Я хмурю брови.
— Мальчики? Скажи-ка этим щеглам, что дядя Юлий знает таких людей, которые могут засунуть их в черный список на всю жизнь, детка.
Она тихо хихикает.
— Я помню правила, дядя Джей. Никаких свиданий до окончания школы. И я согласна с этим. — Я слышу, что она улыбается. — Но мне приятно внимание.
Мое сердце переполняет гордость.
Я люблю Киру, будто она моя. И Тоня права. Я чувствую ответственность за них обеих, но она для меня не в тягость. Ради них я бы пожертвовал жизнью.
Кира умница. Она сделает много хорошего в жизни. Я чувствую это.
Сейчас Тоня тоже умница, но Кира была незапланированной, и сестра родила очень молодой. Она воспитывала ее, а на учебу совсем не было времени. Сестре пришлось работать с шестнадцати лет, чтобы содержать Киру.
Черт.
Сейчас я думаю о Кире в ее шестнадцать, и понимаю, насколько она молода… не знаю, как моей сестре все удалось.
— С днем рождения, детка. Надеюсь, тебе понравился подарок. Я знаю, что ты будешь ответственно распоряжаться им, но хочу предупредить, что подарок идет с определенными условиями.
Кира вдыхает.
— Как всегда. Давай, выкладывай.
— Первое: ты слушаешься маму.
Я могу практически слышать, как она закатывает глаза.
— Я всегда это делаю.
— Второе: никаких мальчиков.
— Я думала, мы уже обсудили это.
— Третье: будь умницей, детка. Думай головой. Верь интуиции.
Пару секунд она молчит, а потом тихо произносит:
— Хорошо. Спасибо, дядя Юлий. Ты лучший. Я люблю тебя.
Я наклоняюсь над столом и сжимаю переносицу. Хрипло бормочу:
— Я тоже люблю тебя, Кике. Мне пора. Работа зовет. Скоро поговорим.
— Пока, дядя Джей.
Когда звонок прерывается, я устремляю взгляд в никуда, постукивая пальцем по столу.
Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем Мигель входит в комнату, выглядя расстроенным.
— Они здесь.
Я встаю и двигаюсь вперед.
Время пришло.
Глава 6
ЮЛИЙ
Мы с Линг стоим снаружи конференц-зала и наблюдаем, как Мигель обменивается приветствиями с прибывшими людьми.
Первым входит мужчина, увидев Мигеля, он протягивает руку для пожатия. Мигель мгновение колеблется, а затем пожимает ее. Новоприбывший большой парень. Не такой высокий, как я, но все же. И подкачанный тоже.
Возле меня Линг шепчет, приподнимая уголок рта:
— Мяу. А мужчина ничего.
Игнорирую, наблюдая, как за ним заходит крошечная женщина. Она выглядит хрупкой и измученной. Она хорошо это прячет под черным дизайнерским платьем, черными туфлями на каблуках и огромными очками, но как только видит Мигеля, выражение ее лица меняется. Она снимает очки и улыбается.
И эта улыбка поражает меня. Завораживает.
Эта женщина красивая.
Нет. Красивая — слишком слабое сказано.
Она потрясающая.
Черные волосы подняты наверх и аккуратно уложены в классическом стиле, а одна прядка спадает на ее лицо с левой стороны. Я не вижу пока, какого цвета ее глаза, но улыбка, которую она посылает брату, показывает ямочки на щеках.
Алехандра Гамбино делает шаг вперед, открывает свои слишком худые ручки и ждет, когда ее брат подойдет к ней. Мигель широко улыбается, подходит и сгребает Алехандру в медвежьи объятия. Он окутывает ее. Прячет в кокон уюта, и она рада ему. Поднявшись на носочки, она напряженно цепляется за брата.
Они любят друг друга, это хорошо видно. Я понимаю это. Я также люблю свою сестру.
Как только они отстраняются друг от друга, Дина делает шаг и оборачивает собственнически руку вокруг тоненькой талии Алехандры.
Она выглядит нездоровой рядом с ним.
Ее щеки впалые и бледные. Ключица слишком выпирает. Глаза выглядят слишком большими для лица, а под ними залегли черные круги. Ее лодыжки тоненькие. И от того, как Мигель кладет руку на ее лоб, я понимаю, что что-то тут не так.
Алехандра закатывает глаза, вытягивает руку и убирает руку брата со своего лба, прежде чем сжимает его ладонь и улыбается. Но эта улыбка отличается от первой. Она вымученная.
Затем она поворачивается к мужу, смотрит ему в глаза и улыбается. Он кладет ладони на ее щеки, проводит по ним пальцами, тихо разговаривая с ней. Ее руки накрывают его, и она закрывает глаза, впитывая слова. Наклонившись вперед, он целует нежно ее в губы, и она тянется к этому поцелую.
Очевидно, что пара влюблена.
И я чувствую, будто встреваю их личный момент.
Ну, это усложняет мою работу.
Как же я заставлю эту женщину поговорить со мной?
Преданная женщина может быть непоколебимой. Если Дино Гамбино виновен в убийстве, сомневаюсь, что Алехандра Гамбино подтвердит это. Но попытка не пытка.
Мигель смотрит на нас с Линг, подзывая. Линг берет меня под руку, и мы направляемся к обвиняемому. Дино бросает на меня взгляд.
Я знаю эту игру. Я владею ею на высшем уровне.
Тактика устрашения не сработает на мне, мальчик.
Я смеряю его взглядом, действуя тем же методом. Первый, кто отведет взгляд, — слабак. Мои губы кривятся от его взгляда, но я не отступаю. Мигель прочищает горло:
— Дино, Алехандра. Это Юлий Картер и Линг Нгуен. Они мои гости и будут участвовать в нашей встрече.
