Жить в деревне, среди коров и навоза… честно такая себе идея, наверно. Мне будет нелегко. Но не легче, чем, когда меня насильно выдадут замуж за нелюбимого. Властного. Чёрствого. Ледяного монстра.
Всхлипнув, я послушно киваю, распахивая глаза, глядя в его улыбающееся лицо. У Миши красивые серо-голубые глаза, светлые волосы, курносый нос. Он очень милый и симпатичный. У него небрежная причёска, волосы средней длины, она мне кажется сексуальной. Миша выше меня на полголовы. Он не худой, немного подкаченный. Спортом занимается, посещает спортзал.
— Хорошо, Миш. Попробуем, — слабым голосом молвлю я, поднимаюсь на ноги, иду к шкафу. Распахиваю дверцы, беру рюкзак, складываю туда кое-какие вещи. Те, что понадобятся на первое время.
А дальше?
Будет видно.
Я с отчаянием смотрю на все свои наряды. Я их так сильно люблю, но не могу взять всё. Это очень дорогие вещи. Некоторые шились на заказ знаменитыми дизайнерами и стоят приличных денег. Миша такие деньги наверно за месяц зарабатывает. Одно моё платье — одна зарплата садовника. Ну ведь не в деньгах счастье?
Вздохнув, я кладу в рюкзак более практичные вещи. А мою коллекцию изысканных платьев пусть носят мои сёстры. Их, похоже, устраивает жизнь безвольных кукол.
Я ещё раз обвожу взглядом родную и любимую комнату. Прощаюсь с ней навсегда. А потом вдруг вспоминаю о драгоценностях. Иду к комоду с бижутерией, открываю его, сгребаю руками все свои серьги, колье, браслеты, даже заколки, инкрустированные драгоценными камнями, отправляю их туда же в рюкзак.
Этого нам точно на год хватит, даже больше. Чтобы жить, не работая.
Миша отворачивается, я быстро надеваю на себя спортивный костюм и кеды. Скоро все закончится. Надо всего лишь пережить эту ночь. Асадов не получит мою невинность! Когда мы окажемся наедине с Мишей я отдам себя ему. На зло всем. Маме, папе, Кариму. Пусть знают, что не все подчиняются их диктаторской воле. Я первой из сестер выражу протест. Потому что рабство отменили ещё двести лет назад.
— Ты готова?
— Да. Можем ехать.
Миша оборачивается, рассматривая меня. Его красивые глаза блестят как бриллианты на моих украшениях. Я влюбилась в них и ослепла. Наверно поэтому и решилась на безумный шаг — сбежать, начать новую жизнь.
Парень подхватывает мой рюкзак, забрасывает его на плечо, направляясь к окну. Он первым вылезает через окно на крышу, подаёт мне руку, помогая выбраться следом.
Я в последний раз бросаю взгляд на свою комнату. Здесь прошло пол моей жизни. Хватит. Девочка выросла. Надо что-то менять, а не топтаться на месте.
Отворачиваюсь. Делаю глубокий, успокоительный выдох, вылезаю на крышу.
— Теперь очень тихо, — шепчет Миша шёпотом, сжимая мою руку. Он крадётся к краю крыши. — Ступай осторожно, под ноги смотри. Только не вниз.
Да, я боюсь высоты. Я делаю всё, что говорит мне любимый.
— Там дальше лестница.
— Садовая?
— Да, я поставил.
Какой он у меня изобретательный.
— Простишь меня? Не сердись только, ладно? — внезапно произносит он, останавливаясь, заглядывая в мои глаза.
— Что такое?
Становится зябко. Что он натворил?
— Я иногда подсматривал за тобой. Это было раньше… Забирался вот так на крышу и часами смотрел на тебя через окно, как ты спишь.
— Ох, — я раскраснелась.
Ничего себе!
Это ведь так романтично…
— Мишка, ты ч-чудо! — я на секунду бросаюсь к нему в объятия. Он меня нежно и коротко в лоб целует.
— Всё, спускаемся. — Отрывается от меня, подходит к краю крыши, на лестницу ноги опускает. — Я первый, а ты за мной.
Миша меня страхует, когда я спускаюсь вниз. Дух захватывает! Настоящий глоток адреналина. Невероятные эмоции, которых я ещё никогда не испытывала. Это так весело! Правила нарушать. Делать что-то вопреки приказам родителей. Мне дико нравится! Представляю их лица, когда они утром войдут в мою комнату, а там тишина и пустота.
Я мысленно ликую и улыбаюсь.
Но как же я забыла, что смеётся тот, кто смеётся последним.
Спустившись, оглядываясь по сторонам, Миша ведёт меня через сад к чёрному входу.
— Ты заранее подготовился?
— Да, — голос парня дрогнул.
Интересно, как ему так удалось подгадать? Говорят, что настоящие влюблённые чувствуют настроение друг друга на расстоянии.
Прячась за деревьями, мы каким-то чудом подходим к воротам. Миша знает код на кодовом замке, он ведь садовник. Он вводит его на панели и дверь открывается. За руку меня хватает, теперь мы бежим. Недалеко от придомовой территории припаркован мотоцикл.
— Залезай, — строго командует. Его руки трясутся, когда он снимает с байка шлем. Но шлем только один…
Я упираюсь ладонями в сиденье, собираюсь закинуть ногу. Ничего сложно. Всё-равно, что на лошадь залезть. Кстати, у меня есть диплом — я мастер спорта по конной езде.
— Нет, подожди.
Миша расстёгивает на себе кожаную куртку. Набрасывает её мне на плечи, помогая надеть. Застёгивает молнию до горла. Я окунаюсь в его запах. Он приятный, но душа не ликует от восторга. Как от запаха проклятого Карима…
Какое-то дурацкое наваждение! Ну что за мысли?
Миша отдал мне свою куртку, а сам остался в джемпере. Какой заботливый! Настоящий мужчина. Он отдал мне не только куртку, но и шлем.
— А ты, не замерзнешь? — спрашиваю с тревогой в голосе, когда мы устраиваемся на железном коне.
Миша хватает меня за обе руки, соединяет их на его животе в крепкий замок.
— Нет. Ты ведь будешь меня обнимать. И греть своим теплом, детка.
Сердечко дрогнуло в груди. И снова романтика зашкаливает.
Байк газует, унося нас навстречу свободе.
Мы проводим в пути минут сорок. Я ужасно хочу спать и у меня затекло всё тело. Миша останавливается на обочине, чтобы немного размяться и покурить. Я тоже разминаю косточки.
Здесь пусто. Тихо. Практически нет освещения. Лишь огромная луна на небе мелькает, более-менее освещая здешний пустырь. Мы едем в глушь. Меня немного мучают сомнения. Стоит ли ехать именно туда? В какую-то деревню? Миша ведь не причинит мне вреда? Я знаю его достаточно долго, но из-за учебы в закрытом вузе мы виделись крайне редко.
Это всего лишь волнение. Нормальная реакция души на изменения. Новое — это почти всегда переживания. Я гоню деструктивные мысли прочь. Верю лишь в лучшее.
— Малыш, кстати, хочу сказать тебе… — он выпускает в прохладный ночной воздух сизую струю дыма. — Я не планировал побег. Я просто импровизировал.
— Правда? — мои глаза округляются.
— Да. Не хотел, чтобы ты волновалась.
— Ты сумасшедший.
— Да брось, всё ведь получилось. Я понял, что тебя надо спасать. Не удержался. Ты должна была поверить в то, что у меня всё под контролем. Душа в клочья разрывалась. Я слышал об этом Асадове много страшных вещей. Та ещё мразь. Он ведь в мэры баллотируется? Представляешь скольких он конкурентов задавил на пути к власти? Никого не щадил.
— Откуда ты знаешь?
— Новости смотрю. Все эти смерти чиновников… это не несчастные случаи.
Между нами виснет напряжённая пауза. Миша бросает бычок на асфальт, давит его ботинком:
— Прости, ты знаешь, что я редко курю. Сейчас — исключение.
— Понимаю. Глотнули мы с тобой, Мишка, острых ощущений.
Он притягивает меня к себе, нежно обнимает, согревая теплом мускулистого тела.
— Мы вырвались. Это главное. Уже далеко от города уехали.
— Точно, — я блаженно вздыхаю, закрывая глаза. Страх немного отступает. Сейчас мне кажется, что мир превратился в пустоту. Время остановилось. Люди исчезли. На планете остались только мы вдвоём.
Но внезапно я слышу шум — рокот ревущего мотора. Распахиваю глаза, отталкиваясь от Миши. На пустынной тёмной трассе вспыхивают жёлтые огоньки. Их много. Шесть фар. От трёх машин. И они на бешеной скорости несутся точно к нам.
Горло окольцовывает тугой, невидимой проволокой. Душа ухает в пятки. Нет! Это ведь не отец? Боже, пожалуйста!
— Дьявол! Софа, быстро на байк! — командует Миша, забрасывая меня на сиденье. — Крепче держись.
