- С плохой.
- Наша соседка, которая хотела забрать Обеда, отказалась. Сказала, что хочет породистого.
Я вздохнула.
- А какая новость еще хуже?
- Мы с сестрой уговорили маму взять Обеда! – радостно выпалила подруга. – Расслабься, Полинка, я пошутила, что новость плохая!
- Серьезно?! – воскликнула я. Отдать Обеда Диларе было лучшим решением. Я всегда смогу видеться с ним.
- Да! Так что мы его забираем.
На эмоциях я обняла подругу. Впервые со дня гибели Димы я чувствовала радость. Ну или ее подобие.
Глава 8. Стала сильнее
Несколько уроков прошло спокойно, хотя взгляды и шепотки не прекращались. На большой перемене Дилара потащила меня в столовую. Взяв еду, мы по привычке пошли к столику, который считали своим – там мы обедали со своими мальчишками раньше. Однако он был Малиновской и ее компанией, среди которой я заметила Есина и даже нескольких парней из параллельного класса, с которыми некогда общался Дима. Заметив нас, они перестали смеяться и замолчали, как-то странно глядя.
Разумеется, мы ушли. Сели за свободный столик, но внутри осталось гадкое чувство. Из чувства мести Малина и Власов настраивали против нас с Диларой людей не только из класса, но и со всей школы.
- Я боюсь, - вдруг призналась подруга, когда мы молча пили чай.
- Чего? – нахмурилась я, снова чувствуя на себя эти дурацкие взгляды.
- Нехорошее предчувствие. Как будто должно произойти что-то плохое.
- Оно уже произошло. Что может быть еще хуже?
Странно, но мне было все равно. Я не боялась. Только злилась.
Наверное, во мне что-то сломалось.
Услышав звонок, мы погнали на следующий урок. Атом не любила, когда кто-то опаздывал.
Интуиция Дилары оправдала себя. Мы пришли на следующий урок, который вела Атом. Пока она объясняла новую тему, повернувшись к доске и записывая на ней что-то, в меня прилетела смятая бумажка. Потом вторая, третья… А потом прилетела жвачка. Попала прямо в волосы. Я поняла это, коснувшись головы и почувствовав запах ментола.
Сначала было изумление. Что? У меня в волосах жвачка? Которая только что была у кого-то во рту? Серьезно?..
Потом растерянность. Хотелось вскочить с места и убежать подальше. Спрятаться от всех.
А затем… Затем пришла ярость. Холодная злая ярость, от которой леденела кровь в венах.
Я медленно встала.
- Кто это сделал? – тихо, но отчетливо спросила я.
Весь класс уставился на меня. Кто-то с удивлением, кто-то со страхом, а кто-то с весельем. Малина и ее компания.
Услышав мой голос, Атом тотчас повернулась и сузила глаза:
- Туманова, сядь!
- Я спросила – кто это сделал? – повторила я, игнорируя учительницу.
- Сядь немедленно! Ты что себе позволяешь?
- Кто. Это. Сделал? – повысила голос я.
Сначала я думала, что это Есин – больно уж он погано улыбался. А потом поняла, что не он, а сидевший рядом парень – Стас Бочкарев. Откинувшись на заднюю спинку стула, он смотрел на меня с вызовом. А потом повернулся к веселой Малине и улыбнулся ей, словно говоря: «Посмотри, это я сделал». Бочкарев хотел ей понравится.
Ярость овладела мной так, что я забыла обо всем на свете. Я встала, подошла к Бочкареву, и, не понимая, что делаю, взяла его сумку. Подскочила к окну и выбросила ее – хорошо, хоть додумалась открыть окно.
Бочкарев даже сказать ничего не успел – так опешил. Весь класс изумленно замолчал. А у Атома из руки выпал мел.
Секунд десять стояла тишина – до тех пор, пока я не вернулась на свое место. А потом заорала Атом:
- Туманова, ты с ума сошла?!
И Бочкарев кинулся на меня, схватил за плечо и поднял с места.
- Ты охренела?! Что с моей сумкой сделала, дура тупорылая?! – закричал он яростно и начал меня трясти.
Он был сильнее и выше. Он был парнем. А я – хрупкой девушкой. Но я не собиралась отступать. Поймала его взгляд и прошипела:
- Отпусти меня, иначе пожалеешь.
Словно наяву я услышала слова Димы: «Самое главное – это взгляд. Победит тот, кто первый опустит глаза».
И я смотрела на Бочкарева так, как на него бы смотрел Барс.
Одноклассник вдруг отступил. Перестал меня трясти. Убрал руки. Облизал губы.
Мой взгляд заставил его отступить.
- Быстро пошла за сумкой! – как-то неуверенно выкрикнул одноклассник и резко замолчал. Потому что я шагнула к нему и коснулась щеки, заставив оторопеть не только Бочкарева, но и всех остальных, включая Атома, которая даже перестала верещать.
- А что сделал ты? – спросила я нежно. Мой пристальный взгляд и эта нежность совсем не вязались друг с другом. – Ты испортил мою прическу. Я испортила тебе сумку. Мы теперь квиты, не находишь? Или мне нужно было выкинуть тебя, а не сумку?
- Туманова, ты ненормальная! – закричала одна из подружек Малины.
- Крыса совсем чокнулась! – подхватили другие.
- А ну быстро все расселись по своим местам! – рявкнула Атом. – Бочкарев, бегом за своей сумкой! Только одеться на забудь. А ты, Туманова, к директору после урока пойдешь.
- Могу и сейчас пойти, - спокойно ответила я.
- Молчать! – стукнула она кулаком по столу. – Остальным немедленно сосредоточится на новой теме!
Бочкарев вернулся вместе с рюкзаком спустя пять минут. Жаль, я попала на траву, а на не в лужу на асфальте. Так что его потери были минимальными – ничего не повредилось, ничего не замаралось.
После урока обозленная Атом потащила меня за собой – но не к директору, который, как оказалось, в этот момент отсутствовал, а в учительскую. Там уже были Ольга Владимировна и еще несколько педагогов, которые отчитали меня, а после попросили выйти из учительской.
Не знаю, что там происходило – кажется, классная пыталась отстоять меня. И, кажется, у нее это получилось. Она вышла из учительской и повела меня к себе в класс, который сейчас пустовал.
- Полина, мы же только утром с тобой разговаривали, - хмуро сказала Ольга Владимировна, когда мы оказались внутри. – Что происходит?
Я пожала плечами.
- Полина, милая, я понимаю, что сейчас у тебя нелегкий период. Поверь, мне тоже тяжело. Но ты не должна вести себя так, понимаешь? Я едва уговорила Алену Томасовну замять конфликт – только потому, что у Бочкарева, слава богу, в рюкзаке ничего не поломалось и не оторвалось. А если бы там телефон лежал? Представляешь, что было бы, если бы ты ему телефон сломала?
Я снова пожала плечами. А что тут скажешь? Что мне плевать?
- В общем, Алене Томасовне я обещала, что переговорю с тобой. Но если ты еще что-нибудь вытворишь, мне придется вызвать твою маму.
- Простите, - сказала я. Неискренне. Мне было плевать. Не на классную, а на то, вызовет ли она маму или нет.
- Ладно, беги на урок. Понимаю, что ты ничего мне рассказывать не собираешься. Но если у тебя проблемы – все-таки дай знать, ладно?
Я молча кивнула и повернулась к двери.
- Стой. Что с волосами? – вдруг спросила Ольга Владимировна. Заметила все же. Кроме нее никто из взрослых не заметил.
- Жвачка, - коротко ответила я.
- Бочкарев кинул? – догадалась классная. – Вот же мерзав… То есть, я хотела сказать, мерзкий поступок, - поправилась она спешно. – Так, давай я аккуратно состригу прядь волос. Незаметно получится. Хорошо?
- Хорошо.
Глава 9. Неожиданная новость
Ольга Владимировна действительно состригла небольшую прядь волос, к которым намертво прилипла жвачка, все так же отвратительно пахнущая ментолом.
- Ты мне кое-что напомнила, - неожиданно сказала она, поправляя мои волосы.
- Что? – без особого интереса спросила я.
- У меня поначалу такие разговоры с Димой были, когда он только перевелся. Он ведь сначала вообще был как волчонок. Дикий. Бросался на всех. Потом уже повзрослел. Одумался.
Сердце защемило, и я поспешила уйти, чтобы не расплакаться перед классной. В школе я никогда не буду плакать. Никогда.
Я вернулась в класс, снова и снова ловя на себе чужие взгляды и отчего-то злясь. Отсидела последний урок, погрузившись в свои мысли и не слыша не единого слова учителя. И на автомате стала собираться, когда прозвенел звонок.
