Они остановились напротив стеклянных дверей с надписью «Реанимация». Хелена почувствовала этот неприятный холод, который всегда царит в подобных местах, еще даже не заходя в закрытый коридор. Волна мурашек вмиг пронеслась по ее спине, а ладони вспотели от волнения. Реанимация…
Она никогда не забудет те ужасные дни, проведенные в таком же отделении, но в другой больнице. Эта гнетущая тишина, от которой постоянно закладывало уши… Одинаковые палаты, в которых то и дело появлялись и исчезали все новые люди… Плач, доносящийся из-за двери…
Именно тогда она вдруг осознала, какую глупость совершила, пытаясь уйти из жизни. Только оказавшись на пороге смерти, Хелена поняла, как ценно даже то жалкое существование, что уготовано ей судьбой.
— Вы ответите мне сегодня или мы будем стоять здесь до утра? — раздраженный голос Невилла прервал череду воспоминаний, вернув девушку в реальность. — Лично я уже начинаю сомневаться в вашей компетентности.
— Я — учитель, — машинально ответила она, вмиг пожалев об этом.
Лицо мужчины вытянулось, а глаза за стеклами очков в тонкой золотой оправе сузились.
— Что? Вы даже не медсестра? Тогда, что вы здесь забыли? — его негодованию, казалось, не было предела.
— Мистер Невилл, — чувствуя, что вот-вот взорвется, медленно начала Хелена. Именно так она разговаривала с учениками, которые пытались самоутвердиться за счет своего педагога. — Мне неизвестно каких волонтеров вам раньше присылала миссис Эванс и приходились ли они вам по вкусу. Но! — рука с вытянутым указательным пальцем взметнулась вверх. — Я не собираюсь выслушивать рассказы о значимости вашей профессии и работы. Мне не пять лет, и я вполне способна принимать осознанные решения. Так что, раз я уже здесь, давайте не будем тратить время на бессмысленные разговоры. Просто назовите номер палаты и имя пациента, за которым я буду закреплена.
С минуту Невилл, молча, смотрел на свою собеседницу, как если бы у нее вдруг выросла вторая голова или появился глаз на лбу. Мужчина не привык, чтобы с ним так неуважительно разговаривали, тем более, грозили пальцем, словно он какой-то шестилетний хулиган. Но было в этой девушке что-то такое, от чего ему хотелось продолжать этот бессмысленный разговор еще очень долго. Она сумела заинтересовать его с первой секунды своего появления, чего с ним не случалось уже очень давно.
— Отлично! Вы мне подходите, — объявил мужчина, после чего скрылся за дверью реанимационного отделения.
«Почему его ответ прозвучал так двусмысленно?» — еще долго размышляла Хелена, пока к ней не подошла одна из медсестер и не повела на экскурсию по больнице.
* * *
Такси остановилось напротив центрального входа в небоскреб, где раньше находился ее дом.
Расплатившись с водителем последними, имевщимися у неё, деньгами, девушка вышла из машины и медленно поднялась вверх по лестнице.
Автоматические двери беззвучно распахнулись, пропуская ее внутрь шикарно обставленного холла, где, как обычно, приятно пахло свежесваренным кофе и играла классическая музыка.
Только сейчас Мелоди осознала, каким тихим и мертвым ей казался дом Майкла. Огромный дворец, в котором не было слышно ни единого звука, будто в нем не существовало ни единой живой души. Настоящий склеп, изрядно напичканный тайнами и интригами. Такой же, как и ее родительский дом…
— Миссис Хейз! — знакомые светло-голубые глаза смотрели на нее из-за стойки консьержа. — Как же я рад, что вы вернулись домой. Примите мои искренние соболезнования. Мистер Хейз был прекрасным человеком…
— Спасибо, Джеймс, — ответила девушка едва сдерживая слезы. Разве она достойна этих соболезнований? Та, что вышла замуж за другого еще до того, как душа Виктора успела покинуть этот мир. Та, на чьем безымянном пальце теперь печать другого мужчины?
— Позвольте мне помочь вам, — он аккуратно, но настойчиво забрал у Мелоди сумку и нажал на кнопку вызова лифта.
— Как поживает ваша супруга? Надеюсь, вы перестали ссориться по мелочам?
И снова эта неприятная тяжесть в груди. Ощущение, словно она обманывает всех этих чудесных людей, которые когда-то было ей настоящими и единственными товарищами в этом мире. И все из-за Майкла. Это он во всем виноват. Из-за него она снова оказалась втянута в эти игры, вырваться из которых им с Виктором так и не удалось..
* * *
Молчание главного врача и плач девушки-администратора уже успели порядком надоесть мужчине. Он снова и снова переводил взгляд от одного лица к другому, пытаясь хоть как-то привести мысли в порядок.
Мелоди ушла. Уехала, не дождавшись его. Просто взяла и исчезла, словно между ними и не существовало никакого брачного договора.
— Как вы могли отпустить ее одну? После всего, что ей пришлось пережить в этой жизни. После того, как вы с трудом поставили ее на ноги. Как?! — в очередной раз закричал Майкл, вскочив на ноги и стукнув кулаком по деревянной столешнице. — Я же вчера говорил, что сам заберу ее…
— Но, мистер Уокер, — возразил доктор, — вас не было, и миссис Уокер выразила желание поехать на такси. Разве мы могли помешать ей? Это все-таки клиника, а не тюрьма. И, в конце концов, мы не несем ответственность за сохранение взаимоотношений между супругами. Раз ваша жена посчитала нужным уехать, не сказав вам ни слова, может вам стоит поискать проблему в себе? Давайте так же не забывать тот факт, что за все время ее реабилитации вы приезжали в клинику лишь несколько раз. А теперь, — мужчина убрал руки в карманы белоснежного халата, — я прошу вас покинуть здание, иначе мне придется вызвать охрану.
* * *
Запасной ключ от квартиры по-прежнему лежал на своем месте — в почтовом ящике, куда его прятал Виктор. На случай, если она снова потеряет свой.
Тонкие пальцы Мелоди крепко сжали маленький кусочек металла с брелком в виде сердца, а на глазах выступили слезы. Чувство вины медленно разъедало ее душу, отравляя одну клетку за другой. Виктор был единственным человеком в этой жизни, кто действительно любил ее. Именно он дарил ей ощущение защищенности, когда просто держал за руку или обнимал за плечи. Ее личное чудище с сердцем настоящего ангела…
Толкнув массивную металлическую дверь, девушка оказалась в просторной прихожей, откуда начинался длинный коридор. Знакомый запах ударил в нос, напоминая о годах, проведенных здесь, и водоворот противоречивых ощущений накрыл ее с головой.
А ведь она никогда не любила это место. Называла клеткой или темницей. Мечтала сбежать как можно дальше. Но это все было до того, как Майкл запер ее в своей тюрьме.
Девушка поставила сумку на пол и, сняв пальто, направилась в гостиную. Каждый новый шаг отдавался ноющей болью в груди, словно в сердце вонзались острые занозы. Миллионы вопросов возникали и исчезали в ее голове, но рядом не было никого, кто мог бы дать на них ответы. Те самые, что раз и навсегда вырвут ее из этого замкнутого круга, где каждый новый день — это перевернутое отражение предыдущего.
Вдруг из кухни донесся шум разбившейся тарелки. Звон от удара фарфоровой посуды об мраморный пол прозвучал настолько неожиданно и зловеще, что Мелоди невольно вздрогнула, прикусив от страха язык. Ужас и оцепенение охватили девушку. Руки мелко затряслись, а сердце забилось настолько часто, что вена на шее затряслась как от вибрации.
Схватив со стола пустую керамическую вазу, Мелоди выставила ее перед собой, словно оружие. Медленно, девушка начала отступать к двери, но беспощадный взгляд темно-карих глаз приковал ее к месту, гипнотизируя словно удав свою жертву. Весь воздух вмиг вылетел из легких, оставляя ожоги по всей носоглотке. Комната поплыла перед глазами, расплываясь как в тумане. Она не видела перед собой ничего, кроме ухмыляющегося лица.
— Малышка, неужели так соскучилась, что решила прийти сама? — голос, многие годы преследовавший ее в кошмарах, зазвучал в реальности. Пошлая интонация и небрежность, с которыми он растягивал каждый слог, вызвали у девушки приступ тошноты и новую волну головокружения. — Но что это? — он указал на вазу в ее руках. — Маленькая Ди решила поиграть со мной? Ты же знаешь, как я люблю разные игры?
