class="p1">Но, к сожалению, Андрей Палыч тоже понимает какую игру я затеяла, поэтому сквозь зубы произносит:
— Конечно, нет никаких проблем. — с дивана послышался разочарованный вздох Ярослава. Представление отменяется. Разделяю твою боль, я тоже рассчитывала, что вывести красавчика из себя будет легче простого.
Елейно улыбаюсь, глядя в изумрудные глаза Разумовского.
— Твои вещи наверху. По соседству с пауками, к которым ты хотел меня подселить.
Красавчик тоже тянет губы в сладкой ухмылке.
— Я решил, что тебе там будет удобно. Твой характер надо изолировать от окружающих.
Нахал!
Закатываю глаза.
— Кстати, — я в один миг включаю деловой тон. — Помнится мне, Вайнберг говорил, что после окончания сделки фамильное поместье будет принадлежать мне? А ты меня не просветишь, в чьем распоряжении оно сейчас? — я складываю руки на груди, пока красавчик пытается взглядом подвергнуть меня самым изощрённым пыткам. Представляю, что творится у него в голове.
— Часть поместья. — говорит он почти по слогам. — А если точнее, то половина. — он высокомерно вскидывает голову и смотрит на меня сверху вниз. — Вторая половина отойдет мне.
Я самодовольно играю бровями.
— Так значит, теоретически я сейчас имею на этот дом точно такие же права, как и ты?
Мужчина тяжело, театрально вздыхает, будто устал тащить на своих плечах бренность этого бытия. То ли еще будет — хмыкаю я мысленно, все больше подначивая красавчика своим самодовольным лицом.
— Мы живем тут уже много лет. — важно заявляет он.
— Пять. — тут же вставляю я свое слово.
— И это поместье стало нашим домом. Так что даже не рассчитывай, что ты сможешь выжить отсюда мою семью. Мы дорожим этим домом, ценим его, и…
— Ой, подожди, меня это должно волновать потомууу что… — я задумчиво хмурю брови. — Не нашла ни одной причины. Меня не должно это волновать. А значит я буду здесь такой же хозяйкой, как и ты. Мой дедушка приедет на следующей неделе и поселится в соседней от меня комнате. Я и не знала, что твоего разрешения мне для этого спрашивать не требовалось. — язвлю я, пока от фальшивой улыбки сводит скулы.
Мужчина не выдерживает. Приближается ко мне почти вплотную и угрожающе нависает всем телом.
— Не думай, что я не понимаю, какую игру ты затеяла. — шипит он. — Ты уже согласилась на сделку, и взяла деньги. Тебе не удастся вывести меня из себя, чтобы я ее отменил.
Я кусаю губу.
— Да ты что, я и не планировала ничего подобного. — делаю глазки кота из Шрека. — Вот только деньги ты мне дал добровольно, а никакого согласия я еще не подписывала. Да я даже еще завещание своими глазами не видела. Кстати, может ты уже соберешь свой семейный консилиум обратно и ознакомишь меня с договором? Сколько можно заниматься пустой болтовней?
— Вечером. — сухо роняет красавчик, и одаряя меня уничтожающим взглядом напоследок, уносится из гостиной еще быстрее, чем ворвался сюда. Блинчик, все это время крутившийся возле нас, принялся дружелюбно лизать мою руку, безмолвно требуя с ним поиграть.
— Ко мне! — взревел красавчик, оборачиваясь. Но собака и ухом не повела, продолжая с наслаждением слюнявить мои пальцы. Я тут же широко улыбнулась.
— А ты, оказывается, умнее, чем кажешься на первый взгляд. — тихо произношу я, садясь на корточки и трепля собаку за ухом. — Я бы тоже не стала слушаться этого ерохвоста. (прим. автора: старорусское ругательство, означающее человека любящего спорить и задирать других)
***
Я важно восседаю на диване пустой гостиной. Как там говорил красавчик? Не пунктуальность признак дурного тона? Какой врунишка. Консилиум назначен на шесть вечера, а старинные настенные часы только что отбили половину седьмого. И из всей нашей большой и дружной семейки вовремя явилась только я. Ну почти вовремя. На самом деле я уснула, от того, что плохо спала ночью, беспокоясь о дедуле. Но я-то опоздала всего на десять минут, о чем никому из семьи Разумовских знать вовсе не обязательно. А вот они опаздывают уже на половину часа. Безобразие.
И пока я торжественно думаю свои важные мысли, в комнату врывается Деля.
— Привет! — весело заявляет она и плюхается на диван рядом со мной.
— Привет. — улыбаюсь я и оглядываю девчушку. Короткие джинсовые шорты и майка с эмблемой известной рок-группы, кое-как прикрывающая пупок. Кажется, у кого-то тут переходный возраст. Бунт в одежде под названием «мечта насильника» виден за километр.
Деля оглядывается по сторонам, делает очень серьезное лицо и пристально смотрит мне прямо в глаза.
— Тебе надо бежать. — хрипит она шепотом, а по моей спине пробегают мурашки.
— Что? — непонимающе переспрашиваю я так же шепотом.
— Беги, пока они тебя не убили… — она старательно таращит глаза, показывая всю серьезность своего предупреждения. И я на полном серьезе уже готова подорваться с места и пуститься наутек со всех ног. Но Деля начинает отчаянно хохотать.
— Боже мой! — давится девчушка смехом. — У тебя было такое лицо!
Я разгневанно вздыхаю.
— Ты пошутила!? — облегчение тут же растекается в душе словно кусок растаявшего на солне масла. Господи, как камень с уши упал!
— Ну конечно! — она виновато касается моего плеча, все еще пытаясь стереть довольную улыбку с лица. — Хотя бежать тебе и правда надо. Моя маман сожрет тебя с потрохами, если ты посягнешь на колье.
— Какое еще колье? — от сердца только отлегло, а тут уже новая информация, повергающая в недоумение.
Деля изумленно вытягивает лицо.
— Так ты, что, и правда ничего не знаешь? Ну могла быть хоть загуглить что ли. — она осуждающе пожимает плечами, а я чувствую себя дурочкой. И правда, чего это я не додумалась поискать информацию в интернете?
— Расскажешь? — с надеждой произношу я.
— Колье Айседоры. Главная дедулина ценность. Оно единственное не прописано в завещании, тогда как остальное наследство четко распределено между тобой и моим братом.
— А зачем дедушке ставить условие нашей с Андреем свадьбы?
Деля театрально вздыхает.
— Он был сумасшедшим, мне кажется.
Ооо, это многое объясняет. Разве человеку в здравом уме пришло бы такое в голову?
— Ну, наверное, можно оспорить завещание и разделить все наследство по справедливости… — задумчиво произношу я.
— Нет. — со знанием дела заявляет Деля. — Завещание заверено у нотариуса, а если вы не выполните условия, все отойдет государству.
Я мысленно чертыхаюсь.
— Вайнберг говорил, что мне Гроздицкий отписал довольно многое. А Вашей то семье какая выгода? Весь этот сыр бор ради какого-то колье и половины поместья? Тогда я думаю, мы сможем разойтись полюбовно. — я безразлично откидываюсь на спинку дивана и устремляю взгляд в потолок с красивой лепниной.
— Ты что, сошла с ума? — тут же восклицает девушка. — Ты
