начинает медленно, со вкусом обсасывать его палец. Брага в ответ от души чертыхается. Толкается бедрами в ноющее местечко между ее широко расставленных ног.
К несчастью, именно в этот сладкий момент у него звонит телефон.
– Твою же… Да!
– Арсений? Добрый день, сынок. Я, кажется, помешала? Вот сколько ни считаю разницу во времени, все равно каждый раз ошибаюсь.
– Все нормально. Ты что-то хотела?
– Я хотела поздравить сына с днем рождения, – после короткой заминки иронично замечает довольно приятный женский голос в трубке. Марфа одергивает одежду, как школьница, застуканная на горячем.
– Мой день рождения был вчера.
– Я помню. Поэтому именно вчера я и прислала тебе подарок. Но ты не открыл мое сообщение, а между тем в нем твой соляр на будущий год, просчитанный аж самим учителем.
– Соляр? Это еще что такое?
– Гороскоп на будущий год.
– Я сто раз тебе уже говорил, что не верю во всю эту хрень!
– А от тебя и не требуется никакой веры. Просто посмотри на рекомендации. Они помогут тебе не наломать дров. Судя по всему, в этом году ты можешь совершить самую большую ошибку в своей жизни.
– Моей самой большой ошибкой было дать тебе этот номер.
Арсений злится. Его злость ощущается как что-то реальное, имеющее вес и плоть. Марфа, что отодвинулась от него подальше, как только зазвонил телефон, пододвигается вновь вплотную. Кладет руку на вздымающуюся в рваном ритме грудь и принимается осторожно поглаживать в попытке успокоить разбушевавшегося зверя.
– Извини. Я думала, что, может, хоть так смогу поучаствовать в твоей жизни.
– Не понимаю, зачем тебе это понадобилось спустя столько лет. Я уже сто раз говорил, что тебе не удастся вытащишь из меня ни копейки!
– А я сто раз тебе отвечала, что не нуждаюсь в твоих деньги. Мне вполне хватает своих.
– И это возвращает нас к вопросу о том, что тебе от меня надо.
– Да ничего. Ты вообще меня слышишь?! Я просто хочу общаться со своим сыном и внуками.
– Как-то припозднилась ты с этим желанием. Не находишь? А с внуками вообще выходит какой-то фальстарт. Или же я чего-то не знаю, и у тебя кроме меня есть другие дети?
– Нет, Арсений. К сожалению, ты мой единственный сын. Но если ты откроешь соляр, который я тебе прислала, и сделаешь из него выводы, у меня есть шанс стать бабушкой для целого детского сада. – Салон машины наполняет тихий приятный смех.
– У тебя все? – сощуривается Брага.
– У меня да. Не буду тебя отвлекать. С днем рождения, сыночек.
Брагин вырубает связь и резко поднимается, несмотря на то, что головка Мани так и лежит у него на груди. Вновь жужжит дверца бара. Арсений берет стакан и плещет себе выпить. Да уж. Похоже, у него не сложилось с обоими родителями сразу. Но если в случае с упырем Марфа вполне понимает Арса, то в случае с матерью…
– Значит, ты правда даже не заглянешь в этот, как его…
– Соляр. Нет, не загляну.
– Хм… А можно мне посмотреть?
– Это еще зачем?
– Ну, во-первых, мне просто интересно. А во-вторых, как-то, знаешь ли, боязно спать с мужиком, которому в ближайший год целый детский сад нагадали.
Брага давится вискарем. Слезы брызжут из глаз. Несколько секунд он, открыв рот, пялится на Марфу, а потом презрительно кривит губы:
– Как будто ты бы упустила шанс от меня родить, предоставь я тебе такую возможность.
– В каком это смысле? – Марфа хмурится. Подбирает под себя ноги. – А-а-а, думаешь, любая спит и видит, как бы от тебя залететь?
– Не думаю. Знаю.
– Ну, может быть, другие… А у меня на этот счет своя точка зрения.
– Неужели? – Брагин отставляет стакан. – И какая же?
– В качестве отца для собственного ребенка я бы выбрала мужчину помоложе.
– Чего?
– Не в обиду сказано, но тебе сорок один… Ты на шестнадцать лет меня старше и…
– Кажется, кому-то хочется на собственном опыте убедиться, что я еще о-го-го? – Сощуривается.
– Это бесспорно. Уверена, как любовник, ты меня удивишь. Но, видишь ли, в вопросах продолжения рода твоя… э-э-э… выносливость не имеет никакого значения. Тут гораздо важнее качество спермы, а с возрастом та не становится лучше, знаешь ли. И не надо так на меня смотреть. Это доказанный факт. После тридцати пяти у любого мужчины в сперматозоидах ежегодно образуется порядка тридцати-сорока мутаций. Это приводит к повышению риска рождения детей с серьезными заболеваниями, так что…
– Так что? – сощуривается Брага.
– Извини, но, как отец для моих будущих малюток, ты вообще никуда не годишься.
– Ты не баба, – рявкает Брагин. – Ты гребаная яйцедробилка! Напомни, зачем я тебя с собой взял?!
– Затем, что ты от меня без ума, забыл? И вообще… ты что, расстроился? Вот уж совершенно напрасно. Ты же сам не хочешь детей, верно? – Марфа невинно хлопает ресницами, но прекрасно понимает, что этим она лишь сильней Брагу бесит. Одно дело – не хотеть детишек самому, а совсем другое – когда твой партнер их от тебя не хочет. Логики в этом – ноль, в вот самолюбия – мама дорогая! Разве можно не хотеть детей от такого во всех смыслах замечательного экземпляра? А вот обломись. Сядь в уголочке и подумай над своим поведением.
– Я не расстроился! – рявкает Брага.
– Вот и хорошо. Как я уже сказала, для этого нет совершенно никакого повода. Уверена, ты найдешь женщину, которая родит тебе хоть в восемьдесят. Что там за ребеночек получится, конечно, неясно, но…
– Вот лучше просто заткнись!
Брагин не может избавиться от ощущения, что она над ним издевается. Нет, конечно, у глупышки для этого слишком незатейливый ум, но ведь говорят, что везет дуракам и пьяницам? Очевидно, поскольку Маня попадает под обе эти категории сразу, ей и фартит вдвойне. Бьет девочка метко. Да по таким болевым точкам, о существовании которых Арс даже не догадывался. Подумаешь. Детей нет… Так он их и не хочет особенно. Тем более от настолько отбитой бабы, как Марфа.
– В твоей справке помимо прочего написано, что ты абсолютно здорова.
– Д-да. Мне пришлось сдать анализы. И, между прочим, это страшная
