Офигенный актер…
— Не важно, — устало отмахиваюсь я от его горящего дурным героическим блеском взгляда, — я просто не хочу, чтоб вы ко мне подходили. Оба.
Ну, вроде все сказала…
Можно идти.
Надеюсь, у нас есть еще маленькие шансы на то, что расстанемся нормально…
— А ну стоять, — голос Олега звучит злобно, а резкий рывок за локоть к себе дает сразу понять, что никаких шансов на нормальность мне не отведено…
Глава 11
Удивленно смотрю на пальцы на своем локте, перевожу взгляд на Олега. Ничего себе, у него красная рожа!
Совсем, вот совсем некрасиво… Где были мои глаза?
Хотя, пожалуй, в свете произошедших событий, есть вопрос поактуальней: где были мои мозги???
— Руку убери, — спокойно советую бывшему, — пока еще есть шанс, что не заметит охрана.
Олег проявляет благоразумие, отпускает меня, но все равно умудряется так встать, что буквально загоняет в угол: прижимает телом к капоту машины.
Опирается с двух сторон ладонями, в примитивном и пошлом жесте доминирования.
— Малыш… — начинает он, но я перебиваю:
— Не малыш. Прекрати. И выпусти меня.
— Нет. — Он смотрит жестко, так неожиданно злобно, что у меня непроизвольно мурашки по коже бегут! И появляется осознание : вот он, настоящий! Вот такой! Злобный, краснолицый, самовлюбленный придурок! А все остальное — маска! Как же я обманулась! Становится больно и обидно до слез.
Хотя, во всем есть и положительные моменты.
Жалеть о случившемся резко перестаю.
Прививка у меня теперь имеется от тупейших страданий по первой несчастной любви.
Посмотришь на его лицо, и как-то сразу страдать перехочется!
Только в нос ударить, да посильнее, так, чтоб кровища пошла.
Пожалуй, так и сделаю, если не уберет свои грабли. Я, конечно, слабая девочка и все такое, но юниорский кубок за красивые глаза не дают. Да и братишки у меня постарались, поднатаскали чуть-чуть свою принцеску.
— Слушай, Аля, хватит дурить, — серьезно говорит Олег, — я не для того с тобой два года гулял, чтоб сейчас все похерить…
— А для чего… гулял? — мне становится даже интересно, причем настолько, что решаю повременить с битьем морды.
— Не будь дурой, а? — кривится он, — сама все понимаешь…
— Нет, — ровно отвечаю я, — я дура. Не понимаю.
Олег делает паузу, судя по всему, собирая в голове нужные слова.
Я терпеливо жду.
— Аль… — наконец, вздыхает он, подпускает в глаза романтического флера и тянется к моей шее. Тут же получает по пальцам, досадливо цыкает, — ну вот что ты за дура такая! То жмешься, как кошка, нихера не спрашивая ни о чем, то устраиваешь разборки на пустом месте… Да я даже трусы с нее не снял! Ну о чем говорить? Я только тебя люблю!
У меня складывается совершенно четкое ощущение, что Олег хотел совсем другое сказать, но в последний момент передумал, заменив правду пошлыми банальностями.
— Если это все, то я пойду, — в конце концов, я тоже не железная, стоять тут слушать бред и сдерживать себя от желания ударить его в нос.
— Не все, — он разворачивает меня, не пуская из капкана своих рук, — я тебе предложение хотел делать, через неделю примерно.
— Ка-ка… — я кашляю от неожиданности, потом выдавливаю, — какое еще предложение?
— Не тупи, Аль. То самое. Кольцо заказано, скоро привезут, и всякая романтическая хуйня, типа воздушного шара, скрипачей и крыши небоскреба тоже. Ты же это любишь все…
Да, я тоже думала, что люблю… До перечисления всех атрибутов правильной помолвки его мерзким голосом.
В голове калейдоскопом мелькают картинки инсты: закат, мы на его фоне, Олег на одном колене, надевает мне кольцо, крупно — кольцо, чтоб все могли заценить количество карат, розы, два бокала шампанского, еще раз кольцо…
Черт… Тошнить начинает сразу же…
— Как романтично… — хриплю я.
— Вот-вот… И сейчас ты все херишь, — продолжает воодушевленный Олег, — из-за какой-то шлюшки. Ну где она и где ты, Аль?
Он наклоняется ниже, привычно сладко урча в шею, и если раньше меня этот приемчик заводил до мурашек, то сейчас ничего, кроме омерзения, не вызывает.
Отталкиваю его обеими ладонями.
— А ей что говоришь? — шиплю я, — те же самые слова? Или новые придумываешь? Хотя, зачем придумывать, если все и так ведутся, да?
Подныриваю под его рукой, отступаю на шаг.
Олег уже не удерживает, стоит, привалившись к двери машины, смотрит на меня зло.
— Так ты не теряй деньги, — продолжаю я, — и место, опять же, заказанное… Ей все это предложи! Какая разница, да? Я дура, она — дура… Сколько нас таких, дур? Или я чем-то выделяюсь? Чем же?
Задаю вопрос и сама нахожу на него ответ.
— Тебя… Тебя отец давит? Да?
По проскользнувшей и мгновенно пропавшей гримасе на его лице понимаю, что права на все сто.
Боже… Как все банально…
— Слушай… Но ведь у Маринки тоже не бедные предки…
— При чем тут бабки? — кривится он, — вообще не в них дело… Просто я тебя люблю.
Боже, опять…
— Ты бы хоть выражение лица сменил, перед тем, как опять эту херню нести, — советую я искренне, — перед зеркалом тренируйся, хорошо?
— Аль…
— Уезжай, Олег, — я внезапно как-то устаю сильно, словно гора на плечи опускается. Того и гляди, ноги задрожат от напряжения. — Я тебя не люблю… И не вернусь ни при каком раскладе. Ищи себе другую статусную невесту.
— Ладно, — усмехается он, садясь за руль, — погуляй пока. Сама потом прибежишь.
— Обязательно, — киваю я, отходя к тротуару, и наблюдая, как он трогается с места. Затем в голову приходит мысль, и я окликаю его, — Олег!
Он успевает развернуться в нашем тупичке, тормозит возле меня, смотрит выжидательно:
— Слушай… — я тороплюсь оформить мысль в слова, пока не улетела ко всем чертям из головы, — а вот наш первый раз… Ну… Розы, шампанское, свечи… Вот это все… Это ты заказывал в том же агентстве, что и сейчас помолвку?
Он кивает удивленно, даже не считая нужным скрывать.
— Знаешь… — говорю я, — меняй исполнителей. Они нихрена не справились, как видишь.
Олег еще пару секунд смотрит на меня, а затем, газанув, выносится из переулка на дорогу.
Я стою, смотрю ему вслед, ощущая в душе невероятное опустошение. Все мои два года отношений оказались обманкой, дешевым фарсом… Боже, как глупо…
Я уже разворачиваюсь обратно к дому, думая, как бы так пробежать мимо мамы, чтоб без расспросов, потому что чисто физически не вытяну, чего уж про эмоции говорить, когда откуда-то сбоку доносится спокойный голос:
— Ничего так мальчик. Жаль, что козел.
Разворачиваюсь и вижу, что чуть сбоку, скрытая длинными стеблями мальвы, сидит, привалившись к нашему забору… радужная поняшка.
Та самая девчонка, что недавно так лихо отбрила Сома на глазах у всего универа.
Сейчас ее волосы забраны под кепку с низко опущенным козырьком, и я вижу только четко очерченные пухлые губы с ободком пирсинга и дымящейся сигаретой.
Поняшка сидит прямо на земле, рубашка в черно-белую клетку распахнута у горла, открывая вязь тату.
Я вяло удивляюсь ее нахождению здесь, на закрытой территории поселка, но почему-то говорю совсем другое:
— В твоем возрасте вредно курить.
Она усмехается, демонстративно затягивается, выдыхает дым и смотрит мне в глаза:
— Ага. И пить тоже.
Поднимает вторую руку, демонстрируя круглобокую, фигурно вырезанную бутылку с темной благородной жидкостью. Сто процентов, какое-то дико дорогое пойло, я их на раз отличаю, у папы целая коллекция таких.
Откуда эта бутылка у такой малявки? И вообще… Что происходит?
Поняшка ждет от меня реакции, не дожидается, затягивается еще раз и спрашивает:
— Будешь?
И многозначительно взбалтывает бутылку.
Я смотрю, как темные тягучие капли скользят по стеклу…
И киваю.
— Буду.
Глава 12
— Как-как? — я смеюсь взахлеб, до слез, так, что не могу удержаться на заднице и валюсь на траву.
