хотя он был завален остатками еды и посуды так же как и мой, еще минуту назад.
Мой голодный и нервный внутренний хомяк встает на дыбы.
– Я в отличии от тебя могу работать и головой, и руками. Ничего зазорного, чтобы убрать пару тарелок нет. Но тебе не понять…– пожимаю плечами, перекидывая косу с одного плеча на другое.
– Так шла бы в клининг, – спокойно говорит эта мерзкая девушка. – Не занимала бы чужое место.
– Не можешь смириться, что твой голос при моем устройстве не имел веса? – улыбаюсь, глядя на первую красавицу нашей фирмы, склонив голову на бок. – Так злит?
В ней все такое идеальное. Пропорциональное. И натуральное! Это самое возмутительное. Но мне кажется она ничего не делает! Постоянно пьет кофе и плюется ядом. Разве можно быть такой красивой от природы и такой токсичной одновременно? Мужчины в офисе сворачивают шеи глядя ей вслед и давно бы за ней выстроилась очередь, если бы не строгие правила Полянского, никаких романов на работе. Но стоит кадровой мегере открыть рот, как эту очередь сдувает словно ураганом. Остаются лишь преданные единицы, помещенные лишь на внешнем лоске.
– Оу, не бери на себя слишком много. У нас такие как ты не задерживаются.
– Это какие? – поддаюсь вперед.
Мне вдруг становится интересно, как бы она себя вела узнав, что наш босс со мной переспал и после этого взял на работу. По просьбе моего отца, но это уже мелочи. Мне просто хотелось бы увидеть в этот момент ее лицо. Потому что в офисе ходят слухи, что Кристина Макеева давно и безрезультатно пытается залезть в штаны к Полянскому. Как он ее только не уволил еще?
– Ничего не стоящие. У меня бы ты не прошла на второй этап собеседования. От тебя пользы для компании будет никакой. И скоро ты сама и Богдан Алексеевич это поймете. Но тебе бы понять раньше, для твоего же блага. Меньше опозоришься.
Улыбка стекает с моего лица и я вся подбираюсь, садясь ровнее, складывая руки на грули.. Возможно, ее слова ложь, но моей и так побитой и заниженной самооценке уже все равно. Кристине удалось меня уколоть, попав в слабое место, незащищенное броней место. И она это замечает, победоносно улыбаясь.
– Очереди, капец. Надо поискать в следующий раз другое место для обеда, – за стул напротив плюхается Айсель, закрывая собой кадровичку.
– Ага.
– Ты чего такая? Побледнела что-то…
– Меня опять мутит, – говорю уклончиво и почти не вру.
– Это все стресс. Новый город, новое место работы, ни друзей, ни родных.
– Наверное ты права.
– Хочешь выберемся куда-нибудь в выходные? Кино, вино и домино? – поигрывая бровями улыбается девушка и пододвигает ко мне чашку до краев, наполненную зеленым чаем.
С соседнего столика раздается взрыв дружного хохота, и я невольно внутренне сжимаюсь, словно смеются надо мной.
– Хочу, давай куда-нибудь сходим. Я все равно все выходные сижу дома. Правда ко мне доставка должна приехать, – вспоминаю, что ее перенести.
– Ночь же тебе твой стол не будут доставлять?
– Не будут.
– Ну и все, решено. Пойдем тусить. Как раз аванс дадут.
Мне удается даже улыбнуться, заражаясь азартом и предвкушением от Айсель, мы чокаемся чаем и смеемся предвкушая веселье.
Когда принесли наш заказ, я перевожу взгляд на окно. На другой стороне улице, напротив нашего офиса останавливается машина Богдана. Мое глупое сердце совершает кульбит непонятно почему. Может, потому что я уже неделю его почти не видела? Лишь короткие встречи в коридорах офиса, где я могла удостоиться от него холодного кивка и быстро взгляда.
Он выходит из машины в одном лишь пиджаке. Смотрит на часы и широким шагом пересекает улицу, заходя в наше кафе.
Я не могу оторвать от него взгляда. Блуждаю взглядом по его фигуре, волосам, рукам. По всему до чего могу дотянуться взглядом. Сейчас мы не в офисе и у меня перерыв, а еще я сижу так, что меня почти не видно за Айсель, которая выше меня почти на голову. Понимаю что пялюсь, но коллега тоже с интересом поглядывает, бросая взгляды через плечо, на нашего босса,, который заказывает у бара двойное эспрессо.
Он перекидывается пару слов с бариста и с улыбкой отвечает на приветствия своих сотрудников. Не такой мрачный и напряженный как в нашу последнюю встречу. Что-то в нем изменилось. Расслабился.
– Видимо, от Илонки своей вернулся. Видишь как сияет, что секс животворящий с мужиками делает, – вдруг выдает Айсель, переключая мое внимание на себя.
– От кого? – не понимаю я. – Какой секс?
– От Илоны Шпак. Не слышала про нее? “Шпак. Инновационный центр”, мы с ними тесно сотрудничаем.
Что-то слышала. Вспоминаю как несколько недель назад, так же сидя с Инной во время обеденного перерыва мы искали информацию о Полянском в интернете и натыкались на его фотографии с этой…Илоной. Живот неприятно скручивает, а к горлу подкатывает знакомы ком.
– А она ему кто?
– Так невеста же. Свадьба весной.
***
Ароматная свежеприготовленная паста, которую только что поставил перед мной официант, кажется мне самым отвратительным блюдом за всю мою жизнь. То и дело к горлу подкатывает ком. Ковыряюсь в ней, не решаясь поднести вилку ко рту.
– … а потом мы спускались к озеру и купались там, но то был май. Сейчас вряд ли удастся искупаться. О! Слушай, там вроде баня была! Представь Полянского или Левского в бане, – мечтательно хихикает Айсель, размахивая вилкой, на которую нанизан салат. – В одном полотенце и с блестящим от пота телом. Кадры и бухгалтерия с ума сойдут и потекут рекой прямо к ним в руки.
– Ась, давай просто пообедаем, – отзываюсь глухо.
Богдан давно ушёл из кафе, а я всё ещё ощущаю его присутствие. Мне кажется, даже улавливаю отголоски его парфюма. Терпкий запах кедра, яблока и бергамота, который отлично подчёркивает его природную сексуальность.
Леся, не будь идиоткой!
Мысленно даю себе пару оплеух и со злостью перебрасываю косу на другое плечо.
Паста, которая всегда мне нравилась, отдает тухлятиной. Айсель свою порцию смела буквально за минуту, а я всё сижу ковыряюсь.
Не могу понять, что со мной. Или так на меня влияет новость о том, что Богдан, оказывается, несвободен? Вряд ли невеста появилась у него после того, как мы с ним тесно познакомились. Настолько тесно, что между нашими телами не было ни миллиметра. Иногда мне снится та ночь… потому что все ночи, которые у меня были до неё – с Глебом, разом померкли.
Надо признаться, до Богдана Полянского я понятия не имела,
