class="p1">— Я всё знаю. Фил обещал подхватить Нат в аэропорту.
Клэр улыбнулась. Нат любого может обаять и добиться своего.
— Николь прибывает в аэропорт Ниццы Кот д`Азур в 10:20 утра. Я с удовольствием за ней съезжу. — Тейлор продолжала изучать информацию на экране. — Похоже на то, что она вылетела из США по расписанию. Надеюсь, ей удалось поспать в самолёте.
Клэр смотрела на Тейлор, ожидая продолжения.
— А Нат?
Тейлор улыбнулась.
— Ну, с обычными рейсами не так всё просто, но она вылетела из Бостона вовремя. Джемисон в разговоре с Филом упомянул, что она не была готова к отъезду из Гарварда и казалась рассеянной.
— Не была готова? Почему?
— Я больше ничего не слышала. Наверняка она всё сама расскажет, когда приедет.
— Ты или Фил говорили мистеру Роулингсу? — Для Тони не было важно, обращаются ли к нему с титулом или нет. Для него — мистер Роулингс — тоже звучало неформально, если обращался не член семьи или друг, кто-то из сотрудников.
— Нет, по словам Фила, Джемисон не выразил особой тревоги по этому поводу. Но она успела на посадку, хотя опаздывала.
— Думаю, что пунктуальность не её конёк, — сказала Клэр, чувствуя, как возвращаются неприятные ощущения её пробуждения.
Тейлор продолжала что-то читать на экране.
— …и, по информации авиакомпании, её самолёт только что приземлился в Мюнхене. До следующего рейса два с половиной часа. По прибытии в Ниццу она пройдёт контроль. Она должна быть в аэропорту примерно в одно время с Николь. Мы оба будем там, или Фил подхватит их обеих, раз он обещал Натали.
— Это хорошо. Так она сейчас на земле в Германии?
— Да.
— Спасибо, Тейлор. Я ей позвоню, — произнесла, вставая, Клэр с воодушевлением от предвкушения услышать голос младшей дочери. Хорошо, что она не сказала мужу о своих тревогах. Он бы сказал, что она страдает гиперопекой. Кто бы говорил. Это не важно. На сердце её просветлело от мысли, что скоро они все будут вместе.
— Скажи ей, что Фил будет её ждать.
— Скажу, — бросила Клэр через плечо, торопливо выходя из кухни в сторону спальни, чтобы найти телефон.
Забыв про кофе на барной стойке около Тейлор, она думала о всех тех вещах, которые они смогут сделать вместе с Нат. Пока Николь и Нэйт будут впечатлять отца своими достижениями, они будут наслаждаться Ниццей. Тут есть кафе и магазины. Несмотря на прохладу, они смогут сидеть на уличных верандах и рассматривать прохожих, как они делали, когда Нат была маленькой девочкой. Они придумывали истории про проходящих людей, их прошлое и будущее. В этих историях уже было заметно творческое воображение её дочери.
Клэр была уверена, что именно эта склонность Натали привела к трудностям в Гарварде. Несомненно, она выбрала для обучения бизнес, чтобы последовать по стопам отца и брата с сестрой. Их младшая дочь не была создана для того, чтобы щёлкать цифры и драться за успех. Они вместе поговорят об этом, когда Натали приедет.
Они ждали, когда она сама им скажет, но когда этого не случилось, то решили, что лучше дать ей время разобраться самой, чем спорить с ней.
Когда Клэр взяла телефон, он ожил, издав сигнал СМС.
Она радостно провела пальцем по экрану.
— МАМА И ПАПА, Я НЕ ЗНАЮ, КАК ЭТО СКАЗАТЬ…
Клэр прижала ладонь к груди, её глаза наполнились слезами. В холодном французском воздухе медленно тянулись секунды. Её колени ослабли, и она рухнула на кровать, читая снова и снова текст сообщения. Не отдавая себе отчёт, она нажала кнопку ответного вызова.
Гудки звучали долго, потом прекратились. Никто не ответил.
— Натали! — закричала она в телефон.
Никого.
Связи не было.
У Клэр заболело сердце, и она позвала единственного человека, который всегда знал, что делать.
— Тони!
Его телефон, подключённый к зарядке на тумбочке, тоже просигналил. Это говорило о том, как он обрадовался приезду Нэйта. Обычно он никогда далеко не отходил от своего телефона.
Ужас, с которым Клэр проснулась, вернулся, крутя её желудок и ускоряя сердцебиение.
Голова кружилась, но она двинулась вперёд и отключила телефон от зарядки. На экране она увидела сообщение с тем же текстом.
— Тони! О, Господи. Наша девочка. Что-то случилось. Тони!
Тёмные глаза цвета расплавленного шоколада встретили её на полпути к первому этажу. Он, должно быть, услышал ещё её первый крик.
— Что такое?
Глава 8
Иррациональность вещи не аргумент
против ее существования, скорее одно из его условий.
Ницше
Натали резко проснулась. Она была в том состоянии, когда сон сталкивается с реальностью на пересечении сознательного и бессознательного, где воспоминания задерживаются только для того, чтобы быть вытолкнутыми, и конец одного это начало другого, где вспышками размываются связи и бледнеют линии.
Холодно и мокро.
Так холодно.
Она свернулась сильнее, плотнее, коленями упёршись в грудь, и обхватила их руками. Она жаждала тепла, но его не было в её теле.
Болел каждый мускул, словно она находилась в таком положении слишком давно. Болели не только руки и ноги, вопил от боли желудок. Он нуждался не в тепле, а в пище. Громкое урчание раздалось в его пустых стенках.
Где она, и почему так холодно и голодно?
Не видя, она потянулась за одеялом, покрывалом, чем-нибудь. Её холодные пальцы наткнулись на шершавую, царапающую поверхность.
Шварк! Звук из реальности разбил остатки сна.
Натали плотнее зажмурила глаза и прижала лицо к коленям, пытаясь избегать воспоминаний, материализующихся перед её закрытыми глазами. Если она не будет смотреть, не будет видеть — может всё окажется нереальным. Но душой и сердцем она знала, что ей не приснилось, и это не ночной кошмар. Глубокая боль в бедре с синяком подтверждала произошедшее: вспышки событий в самолёте, в машине, в комнате — всё это было в её реальной жизни.
Распахнув глаза, она переместилась в сидячее положение, всё ещё прижимая колени к груди и обхватывая ноги. Грубая поверхность оцарапала её сзади, когда она садилась, но она всё равно закончила движение только когда её спина столкнулась с чем-то твёрдым. Позади неё, сбоку от кровати, на которой она спала, была холодная, крашенная стена. Как и матрас, на котором она лежала, эта грубая поверхность обдирала ей кожу.
Её кожа.
Натали провела рукой по своим голым ногам, по одной, потом по другой. Её ноги, руки, всё тело были покрыты мурашками. Мелкие волоски на теле встали торчком, а соски напряглись. Ничего не было прикрыто, всё тело напоказ. Её одежда исчезла.
Со стучащими зубами и дрожавшим телом она безуспешно пыталась бороться
