ее спальни. Спокойно дождалась пока я вышел из машины, открыл ей дверь и подал руку.
День был теплый, но пальцы у моей невесты оказались холодные. Мы на секунду встретились взглядами, задержали их друг на друге… и отвернулись. Направились в парадное помещение, как к неизбежному финалу — вполне осознанно и добровольно. И, если Корнеев с женой и заметил холод между нами, то вида не подал. Прочел напутственную речь, как полагается родителю, и пожелал счастья.
Уже когда оказались у стола регистратора, я честно предупредил невесту:
— Давай договоримся, никаких иллюзий между нами. Не знаю, какого черта ты на это пошла, но не жди, что я стану хорошим мужем. Я не обещаю тебе любви, детка, и впредь не желаю слышать об этой чуши. Никогда! Я хочу, чтобы ты это понимала.
Она едва заметно кивнула.
— Мне не нужна твоя любовь. А мои причины — это мои причины. Ты же не думаешь, что оказался здесь потому, что мне понравился?.. — серые глаза за очками равнодушно и холодно скользнули по моему лицу. — Ты — лишь выбор, и точно не мой. На твоем месте мог оказаться любой другой. Я тоже хочу, чтобы ты понимал — для меня нет разницы. Так что чуши от меня ты точно не услышишь. Никогда!
Лучше бы она промолчала — именно к этому я был готов. Но в худенькой на вид девчонке оказалось больше пороху, чем я ожидал. И непонятно, что меня зацепило больше — ее холодный ответ или ее равнодушие ко всему происходящему — как будто, мать его, я каждый день женюсь или не стою ее долбанного мизинца!
Прошел всего час с того времени, как я впервые с ней заговорил, а она уже дважды дала мне почувствовать себя идиотом!
Мои челюсти сомкнулись, и я непроизвольно сжал пальцы на тонком локте. В моих руках всегда было много силы, но не всегда выходило ее контролировать. Марина смотрела прямо перед собой и тонко, почти беззвучно охнула. Кто-то из охраны ее отца ринулся было к нам, но я уже и сам опомнился и отпустил ее локоть.
Громко проиграла музыка и закончилась на торжественной ноте.
— Поздравляю молодоженов! Отныне вы муж и жена! Ярослав и Марина Борзовы!
— Это ненадолго.
— Что? — растерянно уставилась регистратор на мою новоиспеченную супругу, но она уже твердо сомкнула губы.
— Ярослав, обменяйтесь кольцами и можете поцеловать молодую! Марина — совет вам да любовь! Горько!
Мне не хотелось целовать Мышь. Уверен, ей меня тоже. Но это была церемония нашей свадьбы, в нескольких метрах позади стоял Корнеев со своей свитой… а еще мой дед. Человек, который когда-то меня приютил, дал семью, а сейчас смотрел с ожиданием.
У одного из них было мое слово, а второго я просто не мог подвести.
Развернув к себе за плечи свою молодую жену, я склонился к ее лицу.
— Сто лет не целовался — терпеть этого не могу! Надеюсь, ты не намазала губы ядом.
Вот сейчас Марина промолчала. Упираться не стала, но и губы не раскрыла. Жестко сомкнутые, они оказались неожиданно мягкими, а кожа на затылке теплой и нежной. Меня окунуло в приятный запах летних цветов и чистоты, а тело под руками удивило хрупкостью.
Все эти мысли промелькнули в одно мгновение и исчезли, как только Мышь отстранилась и отошла.
Гости хлопали в ладони, поздравляя нас, а мы смотрели друг на друга все так же холодно, как и час назад.
— Прошу, жена, — я подставил ей руку и внезапно сказал резче, чем собирался. Непонятно на что разозлившись. — Пора на выход. Больше от меня поцелуев не жди! Их не будет!
Марина
Ярослав Борзов не был безобидным, здесь я не заблуждалась. Он был самовлюбленным, уверенным в себе идиотом, с крепким мускулистым телом, которое не скрывал, а только подчеркивал дорогой костюм. Даже и не знаю, за что отец решил мне так отплатить. Мой муж предложил мне руку, и я взяла. Так и прошли через весь парадный зал к выходу под громкие поздравления его друзей.
В ресторане ни с кем не говорила. Люди вокруг все были незнакомые, и я вспоминала нас с Сашкой. Уже очень скоро я надеялась остаться одна, и не обращала внимание на гостей, которые шумели по сторонам, словно назойливые мухи, стараясь угодить моему отцу, а теперь уже и Борзову. Это было заметно по их жарким напутственным речам и заверениям в преданности семье. По дорогим подаркам, которые они преподносили. И откровенно неприятно наблюдать.
Повернув голову, я зацепилась за едва заметную улыбку на лице отца, которую не смогла понять. Но определенно — он был доволен и продолжил улыбаться и дальше, когда тамада огласил свадебный танец молодых, и Борзов, не спрашивая, просто поднял меня за плечи и увлек в середину зала. Не глядя в лицо, властно обнял за талию, и начал двигаться под живую музыку, не поддавая сомнению свое решение.
Что ж, я подчинилась — не люблю грошовый театр и импровизированные сценки. Предпочитаю серьезный разговор за кулисами. А он у нас, судя по тому, как сильно меня держат руки новоиспеченного мужа, будто желая сдавить, непременно состоится. В этих руках нет нежности, есть только скрытое раздражение и сила. Он демонстрирует мне ее с самого начала, но ошибается, если думает, что на меня это способно произвести впечатление. Я не настолько глупа, чтобы не догадаться.
Плевать ему на то, какую я буду носить фамилию. На те мелочи, которые для меня важны. Я сама по себе для него лишена уважения. Навязанная жена, вот кто я. И ему важно прямо здесь, при всех дать понять окружающим, кто в нашей семье будет все решать. В том числе сидеть мне за праздничным столом или танцевать.
Напыщенный здоровяк со смазливой рожей и грубыми руками — вот кого я вижу перед собой! Не знаю, какую женщину он способен привлечь, но только не меня. Чихать я на него хотела! И на всю империю Корнеева, которая ему достанется. Он не дождется от меня ни слез, ни истерик. Моя слабость в другом, и он никогда о ней не узнает.
— Горько… Го-орько-о!
— Так и быть, Борзова, я поцелую тебя еще раз, но только потому, что здесь мой дед, — снисходительно сообщил «муж», склоняя голову, — пусть старик порадуется. Вряд ли ему
