— Слышал, что она говорит? — вторит ей парень.
— Отцепись, козел, — цежу я, почувствовав на своем плече тяжесть его руки.
— Как ты меня назвал?!
Ножки моего стула скрипят по полу, когда я поднимаюсь.
— Я сказал, убрал свои грабли от меня, недоумок, — толкаю в плечо этого назойливого мудака.
— Да ты чего?! — возмущается тот.
Я снова его толкаю, на этот раз посильнее, и парень заваливается на свободный столик. На нас все пялятся.
— Что-то тебя штормит, приятель, — прыскаю я.
Наконец у парня сносит башню. Вытаращив глаза, он прет на меня, но ему навстречу выскакивает Арсеньева и тормозит его, уперев ладони в грудь.
— Саша, не надо! Он же просто пьяный!
— Si. Как Челентано, — добавляю я.
— Ну ты и придурок! — огрызается Дина.
Недолго думая, я хватаю девушку за локоть, дергаю на себя и впиваюсь в ее губы. Дина поджимает их и колошматит меня по плечам. Поцелуй длится считанные секунды, я даже не успеваю ее распробовать, лишь провожу языком по сомкнутым губам. После чего, вполне ожидаемо, мне по морде прилетает звонкая пощечина.
— Ауч, — потираю горящую щеку.
Распахнув глаза, Дина втягивает в себя воздух. Ее рот приоткрывается.
— Да ты просто больной алкоголик! — злится она, с явным отвращением вытирая губы тыльной стороной ладони.
Я провожу языком по зубам и улыбаюсь во все тридцать два. Затем хватаю со стола стакан и делаю несколько глотков апельсинового сока.
— Отличный удар. А поцелуй — не очень. Но в следующий раз нам обоим понравится, поверь, — обещаю девушке.
— Какой же ты гад! — разъяренно пыхтит она, прожигая злющим взглядом.
— Наслаждайся вечером, сладкая, — я облизываю губы. — А ты присмотри за ней, только руками не трогай, — бросаю напоследок обалдевшему от моей выходки парню.
Минуту спустя я вламываюсь в мужской туалет, подхожу к раковине и включаю воду, чтобы немного освежить свою тупую пьяную рожу, а затем смотрю на отражение в зеркале.
Гребаные уши по-прежнему горят, в груди все содрогается.
Мне стыдно.
Стыдно за все: за разговор с отцом, за гадкую кощунственную ложь о нем, за свое поведение с девушкой.
Как же я ненавижу это чувство. Оно делает меня таким ничтожным, жалким, уязвимым. И сколько бы я не боролся со своей совестью, не душил, не умасливал, ее голос нет-нет да и прорвется в самый неподходящий момент.
— Парень, с тобой все нормально? — рядом моет руки какой-то сердобольный чувак.
— Порядок, — бубню себе под нос, тянусь в задний карман за пачкой сигарет и достаю одну. — Будешь? — протягиваю незнакомцу.
Тот озадаченно качает головой.
— Здесь же нельзя курить.
Пожав плечами, я щелкаю зажигалкой и глубоко затягиваюсь, раскуривая сигарету.
— А мне все можно.
Глава 7. Дина
Я снова зеваю, подумывая о том, чтобы повторить себе латте с карамельным сиропом.
После посвящения мы вернулись в общагу только под утро и спали от силы часа три. Отсидев пары, Аня поехала дальше отсыпаться, а меня ждет долгий день в “КофеМане”, небольшом закутке под скошенным потолком на втором этаже торгового центра “Весенний”. Проходимость тут так себе и много явно не заработаешь, впрочем, я не жалуюсь. Светлана, владелица кофейной точки — тетка деловая, но понимающая. Она сама когда-то одновременно и училась, и работала, поэтому знает не понаслышке, как живется бедному студенту. Однако, если я буду каждый час накачивать себя кофеином, то точно посажу сердце и останусь без дневной зарплаты, потому что совесть не позволяет готовить напитки мимо кассы.
Вот так меня воспитали.
Обслужив семейную пару, я навожу порядок на рабочем месте и беру свой телефон. От Ани пришло голосовое сообщение. Я нажимаю на воспроизведение, подношу мобильник к уху и слышу довольно бодрый голос Петровой.
“Он уже пришел?”
Хлопая ресницами, я записываю короткое сообщение.
“Кто пришел? Куда пришел?”
Аня уже не в сети, и следующие полчаса я то и дело проверяю телефон. Но в переписке с Петровой глухо как в танке. Между делом я готовлю капучино с корицей для очередного посетителя и, когда отдаю заказ, вижу, как из лифта выходит Чемезов.
Несколько секунд парень крутит головой, пока не встречается со мной взглядом.
— Вот ты где спряталась, еле тебя нашел, — заявляет он. — Привет, Дина, — и виновато улыбается.
— Привет, — отвечаю нетвердым голосом.
Мало того, что Тим удивил меня своим появлением, так вы бы знали, что он держит в руках! Букет розовых роз! Огромный! Такого я в своей жизни еще не видела.
— Можно мне эспрессо? Двойной. Пожалуйста, — вежливо просит парень.
Изогнув бровь, я недолго изучаю его заспанное, но еще более очаровательное лицо. Наверное, парни не одобряют, когда их называют очаровательными, только как ещё назвать столь восхитительное выражение на скуластом смазливом лице Тима?
— Прогулял пары? — предполагаю я.
— Да. Еле соскребся, — жалуется парень.
— Пить надо меньше, — замечаю, поджав губы.
— Согласен, — Тим отводит взгляд, продолжая стоять в обнимку с букетом.
— Ты где-то тут рядом живешь? — пытаюсь понять, как он здесь оказался.
— Я? Нет. Совсем не рядом, в другом конце города.
— Тогда что ты тут забыл?
— Тебя хотел увидеть. Я бы написал, но ты меня не добавила, и личка у тебя закрыта. А номера я не знаю.
— И как ты понял, что я здесь? — спрашиваю, переминаясь с ноги на ногу.
— Аня, — объясняет Тим. — Она мне номер тоже не дала, зато сказала, где тебя можно найти.
— Ясно.
Я отворачиваюсь и подхожу к своему рабочему месту, перемалываю в кофемолке зерна, утрамбовываю кофе темпером, включаю кофемашину и ставлю стаканчик на подставку.
Так вот, кого имела ввиду Аня.
Уставившись на тонкую, как мышиный хвостик, струйку эспрессо, я всем телом ощущаю, что Чемезов меня разглядывает, но не подаю вида.
Аня мне сегодня все уши прожужжала, когда я рассказала ей о выходке Тима в баре. По ее мнению, Чемезов без памяти в меня влюбился, а его поведение — ни что иное, как проявление ревности. Но лично мне слабо верится в подобное. Однако Тим здесь. И теперь я решительно ничего не понимаю.
— Держи свой кофе, — передаю ему бумажный стаканчик с крышкой.
Тим делает несколько глотков и блаженно стонет.
— А-а-а, как же хорошо. Ты просто прелесть, Дина.
В ожидании оплаты, я стучу пальцем по POS-терминалу. Чемезов тут же достает карту из бумажника и расплачивается.
— Ну и? Зачем ты пришел? — продолжаю свой допрос, скрестив руки на груди.
— Вчера я вел себя, как козел. Хочу извиниться.
— Извиниться? Непохоже на тебя, — саркастично замечаю я.
Парень корчит гримасу.
— Да брось, — усмехается он. — Ты же совсем меня не знаешь.
Мне не по душе его самоуверенный тон. Я все ещё злюсь на него.
— Тим, вчера ты испортил мне вечер, а сегодня приехал через весь город, чтобы извиниться. Я тебя не понимаю, честно.
— Да я сам себя не понимаю. Вот. Это тебе, — Чемезов протягивает мне свой букетище.
Я недоверчиво смотрю на парня.
— Мне? — изумленно выгибаю бровь.
— Ну а кому же? — криво улыбается Тим. В его глазах загораются хитрые искорки. — Я же сказал, хочу извиниться.
— Стоило ли так стараться?
— Определенно стоило, — без раздумий отвечает он. — Держи, Дин, назад я его не потащу, — парень наклоняется над стойкой и вручает мне букет. Я обхватываю его руками и прижимаю к груди. А букетик-то не легкий. До меня доносится еле уловимый аромат роз, а глаза разбегаются в разные стороны. Да сколько их тут? Сотня? — Не волнуйся, там нечетное количество, — заверяет меня парень.
— Спасибо, успокоил, — нервно сглатываю я.
Еще несколько секунд я любуюсь цветами, а затем аккуратно кладу букет прямо на прилавок.
— Ну так что, ты больше не сердишься? — осторожно интересуется Тим.
