— О, да! Ветер сегодня будет что надо, — довольно произносит Тим.
Я с опаской смотрю за борт, на волны, которые разрезает яхта.
— А мы не утонем?
— Ты мне не доверяешь? — Тим смыкает руки на моей пояснице и заглядывает в глаза.
— Просто… Мне как-то сон приснился, давно. Мы тогда с тобой еще жили на той первой квартире, в высотке, — мне даже не по себе становится от внезапно нахлынувших воспоминаний.
— И что там?
Я сглатываю, глядя на горизонт.
— Была буря. Я сидела в каюте, а ты снаружи пытался опустить парус.
— Вещий сон? — хмурится Тим.
— Надеюсь, что нет. Там все плохо закончилось.
— Кого-то съела акула? — Тим пытается обратить наш разговор в шутку.
Я качаю головой.
— Нет. Там не было акул. И плыли мы, кажется, в Тихом океане… Тебя тогда смыло волной.
— Меня? — ужасается Тим.
— Ага.
— Смыло за борт? Черт. Мы возвращаемся. Это дурной знак, — лицо Тима мрачнеет.
— Ты серьезно?!
— Купилась, — его губы растягиваются в ослепительной улыбке. На щеках проступают ямочки. — О святая простота! — усмехается Тим. — Не волнуйся, у нас есть все для безопасного плавания — рация, жилеты, дымовые шашки, шлюпка с проблесковым маячком. Еще у нас есть капитан, — напоминает он о том, что мы не одни на судне. — И самый лучший старпом.
— Старпом — это ты?
— Да, — Тим кивает.
— Все-таки хорошо, что у нас есть капитан, — подкалываю его.
Тим обнимает меня. Его объятия такие крепкие, что мне уже ничего не страшно.
— Что-то, мне кажется, дрон мы сегодня не запустим. Смотри, как разошелся! — восклицает Тим, глядя вперед.
Он наслаждается ветром, а я — его восторгом.
Когда Тим разворачивает нас лицом к ветру, у меня дыхание сбивается, а по коже бегут мурашки.
— Отец утром написал. Послезавтра ждет нас.
Обняв меня под грудью, прижимает к себе.
— Он говорит по-русски? — я поворачиваю голову, чтобы ветер не уносил мои слова.
— Что?
— Я шучу. Расскажи, какой он. Я совсем мало о нем знаю.
— Я же говорил, он очень крутой хирург, и все тетки его боготворят, — усмехается Тим.
— А что конкретно он делает? Лицо, нос или…
— Сиськи, — он отвечает не только словами, но и руками.
Я отцепляю его ладони и сдвигаю их ниже.
— Ох, ясно.
— Не волнуйся, ты ему понравишься.
— Откуда такая уверенность?
— Мама часто говорила, что я — сын своего отца.
Вообще-то, я и правда немного волнуюсь. С мамой Тима — моей свекровью — мы только-только начали нормально общаться. Теперь она зовет меня по имени, а не говорит “девочка” через слова, чтобы подчеркнуть свое превосходство. Но я не обижаюсь и уже знаю, что можно от нее ожидать. А вот что ожидать от свекра?
Тим
— Она красивая, — произносит отец, когда Дина уносит чашки.
Мы пили кофе во внутреннем дворике в тени оливковых деревьев.
Только у Дины какой-то странный бзик, и она считает своим долгом убирать за нами посуду в доме моих родителей и мыть ее. И я ничего с этим не могу поделать, потому что спорить с женой себе дороже.
— Она удивительная, — вздыхаю я.
— Да-а-а… — загадочно тянет отец. — Когда-то и я вздыхал так по одной девушке.
— По маме? — догадываюсь я.
— По ней. Она была… — и он реально вздыхает. — Как ты сказал?
— Удивительная?
Отец кивает.
— Точно.
— Ты любил ее?
— Почему в прошедшем времени? Я до сих пор ее люблю.
— Пап? Да как так? — я в шоке от его признания.
— На самом деле, лучше тебе не знать, каково это, — грустно произносит отец.
— Мама тебе привет передавала, — говорю я.
— Правда?
— Да.
На самом деле, нет.
Но, кажется, он рад.
Мама получила условный срок и уже второй год осваивает роль домохозяйки — безуспешно. Есть категория женщин, которые совершенно не созданы для домашнего очага. Моя мама такая. Но уж какая есть…
— Послушай меня, — отец жестом привлекает мое внимание. — Женился, теперь побыстрее ребенка ей заделай, потом еще одного. Лучше троих. Пусть они будут такие же красивые, как их мама, и такие же умные… — он осекается.
— Как их мама, — продолжаю я.
— Да, — голос отца звучит взволнованно. — Вот ты уже и женился. А ведь недавно только в колготках бегал.
— У тебя странные воспоминания о моем детстве.
— И это моя вина. Не повторяй моих ошибок, Тимка. Сегодня кажется, что вся жизнь впереди, а завтра проснешься — уже старикан.
Я разглядываю его лицо, на котором нет ни одной морщинки.
— Ты не старикан.
— Просто у меня работа такая.
— Нормальная такая работа, — передразниваю его.
Отец догадывается, что я имею в виду.
— Это не так классно, как тебе кажется.
— Возьмешь на экскурсию?
В этот момент из дома выходит Дина. В своем белом платье она такая красивая — глаз не оторвать.
— Дин, а я как раз сына спрашиваю, как вы познакомились? — отец делает участливое лицо.
Дина садится в плетеное кресло.
— Это не очень интересная история, — сухо говорит она.
— В смысле? — спрашиваю я.
— Я облила тебя пивом, а ты стал обзываться — что тут интересного?
— Пап, не слушай ее. У нас очень интересная история, и если бы нашелся какой-нибудь писатель, который захотел бы ее выслушать, вышла бы неплохая книга. Что думаешь, а? — улыбаюсь Дине и беру ее за руку.
Дина смотрит на меня. В ее глазах мелькают еле заметные искорки, а потом она отвечает:
— Мне кажется, нам с тобой еще рановато писать мемуары.
Конец
