9
Я боюсь шевельнуться, но мои ладони упираются в грудь Черного. Безотчетно пытаюсь его оттолкнуть. Мечтаю о том, чтобы все это поскорее закончилось.
Его губы опять накрывают мои. Властно, жадно. Язык проскальзывает в мой рот, по-хозяйски изучает нёбо и десны. Задыхаюсь от такого напора. Но больше не решаюсь вырываться.
Животное. Для него ничего не стоит осуществить свои угрозы. Рефлексы у него дикие.
Пальцы ублюдка зарываются в мои волосы. Он дышит тяжело и шумно, а потом издаёт звук, похожий на рычание. Вибрация отдается даже в моем горле. Движения его губ становятся жестче, подавляют. И я немею от напряжения. Да, пока что он не пытается меня раздеть, не шарит ладонями по телу. Но от этого не становится легче. Нервная дрожь сотрясает изнутри.
А потом что-то резко меняется.
Черный вдруг отстраняется, смотрит в мои глаза. Чуть отстраняется.
– Ты слишком напряжена, – хрипло бросает он. – Расслабься.
Что? Он издевается? Как я могу…
Не успеваю ничего ответить.
Мерзавец снова целует меня. Только теперь действует иначе. Медленно. Осторожно. Его язык неторопливо обводит мои губы, потом проникает в рот. И это больше не похоже на штурм, не ощущается, как ураган, сметающий все на своем пути.
Зачем? Почему он растягивает поцелуй? Точно смакует момент.
Судорожно дергаюсь. Просто нервы сдают.
Черный отодвигается, но ничего не говорит. Опять обводит мой рот языком, едва касается, а потом его губы смыкаются на моей нижней губе, чуть оттягивают.
Такое чувство, будто он пробует сделать все так, чтобы мне понравилось. Хочет вызвать эмоции.
Нет, глупости. Дурацкая мысль. Ему плевать на мои чувства, иначе бы не держал рядом насильно, не запер в четырех стенах.
Его зубы чуть царапают кожу. А после опять чувствую язык. Горячие пальцы медленно скользят по моим скулам, ласкают лицо, а потом будто срываются, зарываются в спутанные волосы.
Черный сдерживает себя. В каждом его жесте ощущается подавляемая сила. Сейчас бешеные инстинкты под контролем.
Он вдруг перемещается. Ни на миг не прерывает поцелуй. Подается сторону, чтобы устроиться поудобнее, от чего я ощущаю, как сильно ублюдок возбужден.
Напряженный член прижимается к моему бедру. Содрогаюсь от такого контакта, не могу лежать неподвижно, пробую отползти, позабыв обо всех запретах.
– Куда? – рявкает Черный, едва отрываясь от моих губ. – Рано задницей крутишь. Я тебя ещё на хуй не насадил.
Морщусь.
Опять эти пошлости.
А дальше все становится намного хуже. Черный резко возвращает меня обратно, устраивается между моими раздвинутыми ногами. За бедра притягивает к себе, принуждает в полной мере ощутить до какой степени он на взводе.
Его глаза впиваются в мое лицо. И я даже моргнуть не могу. Кажется, если ресницы хоть на секунду сомкнутся, ублюдок уже не остановится.
Ему нужен повод. Любой. Он готов хоть сейчас наброситься. И все же не торопится. Просто смотрит на меня в упор. Мрачно. Изучает каждую мою черту.
– Блядь, – отрывисто бросает он, хриплый голос пронизан раздражением.
Грязное ругательство заставляет меня вздрогнуть.
Черный вдруг поднимается с кровати. Уходит. Хлопок двери как раскат грома. А вскоре до меня доносится шум льющейся за стенкой воды.
Приподнимаюсь, поджимаю ноги к груди. Вслушиваюсь в каждый звук.
Черный принимает душ. Сколько времени это займёт? Минут десять? Пятнадцать? А дальше?
Поправляю одежду, отползаю на край кровати. Нервно кусаю губы. Бросаю взгляд на выход из спальни.
Можно уйти. Но он же взбесится опять. Быстро найдет и вернет обратно.
Не стоит его злить.
Я забираюсь под одеяло, укладываюсь, сворачиваюсь в клубок на самом краю.
Сделаю вид, что уснула. Может тогда не тронет? Хотя когда этот ублюдок рядом, меня трясет от напряжения, ни о каком сне и речи не может быть.
Прошлую ночь я глаз не сомкнула. Он так зажал, прижал вплотную, чуть не придушил. Даже когда мерзавец провалился в сон, его хватка от этого не ослабла. Только под утро мне и удалось ускользнуть от него.
Почему он так долго в ванной? А вообще, пускай. Лучше бы он там и остался.
Глаза сами собой закрываются. Спать не хочется, но веки саднит от усталости, словно песок изнутри забивается и царапает.
Я на пределе. Проспала часа два, до того как Черный ворвался в комнату. Теперь точно не до отдыха. Мысли путаются. Напряжение не отпускает.
Пропускаю момент, когда прерывается шум воды. Слышу только звук открываемой и закрываемой двери. Тяжелые шаги. Ближе и ближе.
Не вижу, но чувствую, как Черный склоняется надо мной. Очень стараюсь ничем себя не выдать, хотя кажется, этот ублюдок отлично все понимает. Я никогда не смогу спать рядом с ним.
Он поправляет одеяло. Будто невзначай дотрагивается до моей шеи. Пальцы у него непривычно холодные. Прямо ледяные. Или это я так цепенею даже от случайного прикосновения?
Черный обходит кровать и укладывается с другой стороны. Матрас пружинит под тяжестью крупного тела.
Я выдыхаю, когда понимаю, что ублюдок не собирается меня зажимать, не делает больше ни единой попытки коснуться. Теперь осталось дождаться утра. Меня ждет очередная бессонная ночь.
Сама не замечаю, как отключаюсь. Просто проваливаюсь в темноту от усталости.
+++
– Давай, собирайся, – отрывисто бросает Черный.
– Куда? – роняю тихо.
– На работу отвезу.
Мои брови невольно приподнимаются вверх.
– Что такое? – хмуро спрашивает он и отправляет свой телефон в карман брюк. – Ты же сама туда вчера рвалась. Теперь передумала?
– Нет, – отрицательно качаю головой и поднимаюсь со стула. – Я буду готова через несколько минут.
Вообще, после завтрака он злющий. Челюсти стиснуты, желваки напряжены. Вены на шее вздуваются и пульсируют. Было трудно вообразить, что Черный предложит мне поехать в магазин. Вот сперва и показалось, что я ослышалась.
Черного бесит, когда я ничего не ем. Но мне и правда кусок в горло не лезет. Вчера я немного перекусила, пока его не было. А сейчас, под его пристальным взглядом, мне совсем ничего не хотелось. Я просто мечтала оказаться подальше отсюда.
