А как только Юра разобрал сумки, запихнув половину купленного в холодильник, а остальное рассовав по разным ящикам кухни, позвонил отец. В целом в звонке не было ничего необычного — Алмазов-старший звонил сыну регулярно, либо Юра ему, — но отчего-то сейчас не было сомнений, что отец делает это после рассказа Маши о расставании брата с Настей.
— Привет, Юр, — послышался в трубке тёплый голос Михаила Борисовича, как только Юра ответил на звонок. — Тебя поздравить или посочувствовать?
— Думаю, первое, — хмыкнул парень, опускаясь на табуретку. — Как говорится: если к другому ушла невеста, ещё неизвестно, кому повезло.
Алмазов-старший засмеялся.
— Рад, что ты не унываешь, а то Оксана сразу стала переживать, как только Маша нам всё рассказала.
— Болтун — находка для шпиона.
— Да ладно тебе, ты её молчать не просил ведь.
— Так она всё равно проболталась бы, толку воздух сотрясать?
Отец опять рассмеялся, но кратко — почти сразу серьёзно поинтересовался:
— С Настей мне всё понятно, но вот, что ты будешь делать с группой, пока не ясно. Продолжишь играть?
— А Пашка нас распустить решил, надоело ему. Я когда звонил, чтобы предупредить, что доиграю до конца месяца, а потом пас, он это мне и сообщил. Разрешил даже на репетицию не приходить.
Судя по удивлённому молчанию отца, он такого не ожидал. Правда, справился с удивлением быстро и, фыркнув, протянул:
— Хотя этого стоило ожидать, конечно… И что теперь, Юр? Помощь нужна?
— Не, пап, я сам. Хочу подумать, может, попробовать работу по специальности. Не зря же я диплом получал? Вдруг получится.
— Вдруг… ну возможно. Ладно, подумай. И если будет нужна помощь, обращайся.
— Договорились.
— Тогда до субботы, сын.
Положив трубку, Юра вздохнул и поморщился, вспомнив собственное враньё, сказанное Соне для того, чтобы остаться рядом с ней хотя бы на время. Стало стыдно не только перед ней, но и перед отцом — Алмазов-старший не заслуживал, чтобы на него клеветали.
С отцом у Юры были отличные отношения, как и с его второй женой Оксаной. Хотя такой близости, как сложилась у мачехи с Машей, всё-таки не было. Но, когда Михаил Борисович женился на Оксане, Юре было почти восемнадцать, он усиленно учился и общался с ней не так уж и часто, несмотря на то, что жил не с матерью, а с отцом и его новой женой. Однако, в отличие от Маши, ему бы и в голову не пришло делиться с Оксаной сокровенным — всё-таки для этого у Юры имелись отец и сестра (мама для такого тоже не подходила). А Маша вот все свои горести и радости вываливала на Оксану. Хотя поначалу…
Юра даже улыбнулся, вспомнив, с чего всё начиналось. С каким трудом отец ушёл от матери, как истерила и скандалила Маша, сколько крови Алмазову-старшему попортила и она, и бывшая жена. Вот за что Юра так до сих пор и не смог простить маму — так это за её поведение во время развода и сразу после него. Юра даже с тем, что она родила Машу не от отца, а от какого-то неизвестного мужика, давно смирился и махнул рукой. И с тем, что из матери никогда не получится семейной верной женщины, слишком уж она любит разнообразие и себя, — тоже. Но вот те скандалы, то безобразное поведение и попытки настроить Машу против отца Юра простить был не в силах. Наверное, потому что не понимал — зачем это было нужно? Чтобы отомстить? Но кому?! Маше ведь от поведения матери хуже всех было. Зачем ей-то мстить, она в чём виновата?
В то время, когда отец только ушёл от них, Юра жил с мамой и сестрой — не потому что хотел, а потому что Алмазов-старший попросил его об этом, предвидя поведение бывшей жены. И Юра изо всех сил старался сгладить Машины впечатления от истерик матери, постоянно говорил с сестрой и уговаривал её всё-таки встретиться с отцом и выслушать не только мамину точку зрения, но и его. Маша упорствовала, Юра злился, и примерно через полгода не выдержал — всё-таки уехал от женской части своей семьи.
Отец оставил бывшей жене квартиру плюс, взамен на отказ от доли в фирме, которую когда-то организовал, пообещал ей хорошее содержание в течение трёх лет — чтобы смогла за это время найти себе работу. И, естественно, отличные алименты на Машу. Шикарные условия, особенно если учитывать поведение этой женщины в браке — многочисленные измены, внебрачная дочь, которую она выдавала за ребёнка Михаила Борисовича… Алмазов-старший, понимая, что любая его попытка «наказать» бывшую жену выльется в проблемы в первую очередь для Маши — её он искренне любил и считал дочерью, — постарался оформить развод быстро и максимально безболезненно для всех. Однако Юрину маму всё равно злило, что её посмели бросить, и она отыгрывалась на Маше.
После отъезда Юры сестра выдержала примерно четыре месяца — в конце концов она попросту сбежала из дома. Тот день, когда Машу искали волонтёры по всему городу и отец с безумными глазами орал на всех вокруг, особенно на бывшую жену, Юра запомнил навсегда. И ничуть не удивился, что после того, как Машу нашли, Алмазов-старший повёз её не к матери, а к себе. В том числе к Оксане, которая в то время уже была глубоко беременна близнецами.
Весело им тогда было, да… Постоянно хмурая и грубая Маша, напряжённый отец, беспокойная Оксана… Юра даже не знал, кому он сильнее сочувствует — жалко было всех, потому что вроде как никто не виноват, но, что с этим делать, совершенно непонятно.
Потом Маша и Михаил Борисович пошли к психологу, и дело начало налаживаться. А ещё через год, когда у близнецов резались зубы и Маша с Оксаной вместе укачивали их однажды ночью, под утро Юра обнаружил сестру и мачеху спящими в обнимку на одной кровати… Вот тут он и понял, что все катаклизмы в их семье, кажется, завершились.
Сложно было сказать, чьей заслугой это было в большей степени. Психолога? Оксаны с её добротой и покладистым характером? Отца с его бесконечным терпением? А может, Маши, которая всё-таки предпочла не слушать маму и делать собственные выводы?
Неважно. Главное, что теперь у них была семья.
19
Юра
Днём Юра ходил гулять, изучал район, где жила Соня. Прошёлся по злополучному мосту, с которого всё началось, потом по местному скверу, где оказался небольшой симпатичный пруд с утками и утятами. Юра даже сходил в магазин за хлебом и попытался покормить птиц, но утки, видимо, были сыты, поэтому к Юре слетались одни голуби. Поначалу он старался их прогонять, чтобы ели всё-таки утки, но в итоге сдался и оставил хлеб голубям.
Пообедал в ближайшей кафешке, заказав себе здоровенную тарелку спагетти с курицей и шампиньонами в сливочном соусе, потом ещё салат и десерт. В итоге, заглянув в счёт, решил, что с кафе лучше заканчивать, а то через пару недель он вылетит в трубу. Ладно бы ещё работа была… Значит, придётся покупать дешёвые пирожки и набивать желудок ими. Или что-то готовить на Сониной кухне. Кстати, а неплохой вариант… Особенно если хочешь впечатлить девушку. Юра уже точно не помнил откуда, но он знал, что девушки тащатся от парней, которые умеют готовить. Правда, он не был уверен, что это сработает по отношению к Соне… уж очень она странная. Но всё-таки попробовать стоило. Даже далеко ходить за советниками не надо — и Маша может помочь, и мама. Хотя к последней Юра стал бы обращаться только в случае крайней необходимости. Его мать относилась к людям, которых гораздо проще любить на расстоянии.
Когда Юра уже оплачивал счёт, на столе неожиданно завибрировал мобильный телефон. Бегло взглянув на экран, парень поднял брови: звонила Настя.
Очевидных причин для того, чтобы она звонила ему, Юра не видел — ключ от квартиры у неё имелся, в любой момент могла приехать и забрать вещи, а больше им обсуждать нечего. Может, всё собрала и хочет отдать ключ? Тогда зачем звонить? Могла бы просто написать в мессенджер сообщение, что бросила его в почтовый ящик, например. Или договориться о встрече, если не желает использовать такой рискованный способ отдать важную вещь. Звонить-то зачем?
