ли это.
— Знаете, мое не очень долгое знакомство с Константином Таммом оставило у меня впечатление, что это ваш сын способен соблазнить практически любую особу противоположного пола.
Марьяне показались, что на лице Тамма что-то изменилось.
Как будто… как будто ее слова доставили ему удовольствие. Как будто он собрался улыбнуться. Ну, надо же. Папе нравится, что его сын такой ходок?
— Это у него от вас? — рискнула Марьяна задать вопрос.
Эмбрион улыбки исчез с лица Тамма.
— Вряд ли. Вы правы, версия никуда не годится. Итак, какова вторая?
Марьяна какое-то время молча смотрела на Германа Тамма.
— Я вам расскажу правду, Герман Гергардович. Как на исповеди. Правду, только правду, и ничего кроме правды. Но при… — тут Марьяна прикусила язык. Нет, слово «условие» — это вообще красная тряпка для мужчины. Они не выносят, когда им выдвигают условия. Особенно успешные мужчины. Марьяна была уверена, что Таммы этого не любят как-то особенно. — Но у меня будет одна просьба.
— Вы хотели сказать: «Но при одном условии». Какое оно? — Марьяна молчала. А Тамм продолжил: — Впрочем, оно ясно. Вы хотите интервью.
— Скажете, Герман Гергардович, были ли в вашей профессиональной деятельности случаи, когда вы проигрывали? Терпели поражение? Не получали то, чего добивались?
Тамм откинулся в кресле и скрестил руки на груди. Марьяну накрыло ощущение дежавю. Точно так же сидел пару часов назад напротив нее Костя Тамм.
— Конечно, такое было. Нельзя пройти большой путь и ни разу не споткнуться. Неудачи — это способ понять, как делать не надо.
Марьяна вдруг поняла, что испытывает удовольствие от этого разговора. Она своим журналистским чутьем уже четко понимала, что Тамм — великолепный собеседник, умный, прямой, проницательный. Ну почему она была так предвзята к нему в первую встречу?!
— Ну, вот и вы для меня — профессиональная неудача. И способ понять, где я была неправа.
— И где же?
— Я приехала на разговор к вам не готовой, — честно призналась Марьяна. — Разозлилась из-за вашего опоздания. Позволила эмоциям взять верх и допустила крайне бестактные высказывания. Это непрофессионально. Я уже приносила свои извинения, Герман Гергардович, но сделаю это еще раз. Извините, меня, пожалуйста, за то, как я вела себя во время нашей первой встречи.
Тамм какое-то время молчал, в упор разглядывая Марьяну. Именно сейчас ей вдруг пришла в голову мысль, что дополнительную пуговку на блузке она расстегнуть все-таки забыла.
— Прямота и умение признавать собственные ошибки — опасное оружие, — обронил, наконец, он. Марьяна не стала отвечать, она ждала продолжения. — Скажите, а вы в принципе не признаете возможности поражения, да? Непременно надо добиться своего?
Появилось четкое ощущение, что сейчас интервью берут они оба. И игра идет в двое ворот. Марьяна чувствовала давно забытый азарт, и сердце билось чаще. Вот что значит по-настоящему достойный собеседник и соперник.
— Если ты заранее допускаешь возможность того, что у тебя ничего не получится, если начинаешь дело с мыслями о возможном поражении — то тогда лучше и не начинать, — по лицу Тамма было сложно что-то сказать определенное, но Марьяне казалось, что ему нравятся эти ее слова, что он их одобряет. Что он думает так же. — Проиграть можно. Можно потерпеть поражение. Но надо, просто необходимо быть уверенным, что ты сделал все возможное, чтобы выиграть.
Тамм молчал. Более того, он подпер кулаком щеку и смотрел на Марьяну, как на какой-то удивительный экземпляр. А Марьяна думала в это время о том, что вот такой вот, с подпертой кулаком щекой, Тамм даже похож на человека.
— Хорошо, — он заговорил так резко, что Марьяна вздрогнула. — Я дам вам интервью. Но не сегодня. Сегодня я больше не располагаю временем. Откровенность за откровенность. Я вам интервью, вы мне — откуда знаете моего сына.
— Хорошо, — Марьяна не стал искушать судьбу и встала. — Буду ждать от вас информации о времени назначенного интервью. И, Герман Гергардович, у меня к вам будет просьба. На этот раз — в самом деле просьба. Вы вправе ее проигнорировать.
— Слушаю.
— Давайте встретимся в неформальной обстановке. Не здесь, — Марьяна обвела рукой строгий, даже аскетичный кабинет.
— Где, например?
— Я приглашаю вас в ресторан.
— Вы? Меня?
— Можете пригласить вы меня.
И тут Тамм все же усмехнулся.
— Я готова оплатить счет. Но… — Марьяна сделала паузу. — Судя по тому, как сегодня шустро оплатил ваш сын мой кофе — это и вами не будет принято как приемлемый вариант.
— С учетом того, что за ваш кофе Костя сегодня расплатился моими деньгами, начало положено. Хорошо. Я приглашаю вас в ресторан. О времени сообщу дополнительно. Ваш номер есть у секретаря?
— Конечно.
— Тогда все, — кивнул Тамм и отвернулся к монитору.
Да, с манерами по-прежнему проблемы. Но Марьяне грех жаловаться. Она сегодня добилась невозможного. Правда, не без помощи Кости Тамма. Но все же…
— Всего хорошего, Герман Гергардович.
— До свидания.
Надо просто уйти. Молча. И ждать звонка или сообщения. Но… Но, видимо, у Германа Тамма есть способность будить в ней внутренних бесов. Марьяна дошла до двери кабинета и, не оборачиваясь, произнесла:
— Я предпочитаю паназиатскую кухню.
— Терпеть ее не могу.
Марьяна улыбнулась, открыла дверь кабинета и тихо ее за собой прикрыла.
* * *
Уже в машине она написала Косте Тамму: «Казнь откладывается». Он тут же перезвонил.
— Что это значит?
— Мы с твоим отцом будем обсуждать твой вопрос на отдельном заседании.
— Марьяна!
Вот как. Уже имя выяснил. А ведь Марьяна не называла. Откуда, интересно? Скорее всего, узнал у менеджера, который принимал ее машину. Да, Тамм — это Тамм. Интересно, у нее хватит сил на общение сразу с двумя носителями этой дивной фамилии?
— У твоего отца оказалось мало времени. И мы перенесли встречу, чтобы не обсуждать такой важный вопрос второпях.
— Вы меня обманываете.
— Спроси у отца.
— Вы мной манипулируете.
— Не больше, чем требуется.
В трубке послышалось нецензурное.
— Я этого не слышала.
— Держите меня в курсе.
И связь оборвалась.
Милый, милый ребенок!
* * *
На встречу Марьяна собиралась так, как давно уже никуда не собиралась. Это вроде бы деловая встреча. Это интервью, в конце концов! Но время встречи ей назначено вечернее, да и место — один из модных столичных ресторанов — обязывает. Кухня, разумеется, нисколько не паназиатская, а самая что ни на есть русская — с расстегаями и кулебяками.
Ну что же. Где наш парадный кокошник?
Природа наградила Марьяну фигурой типа песочные часы — это если на кулебяки и расстегаи не
