залезая рукой в штаны. Я стояла неподвижно без сил, жмурясь и пытаясь абстрагироваться, не думать о мокрых лапах на чувствительной коже. Все молча с полным безразличием сидели, уткнувшись в тарелки и ждали, когда он наиграется со мной и они смогут продолжить завтрак в спокойной обстановке. Всем было наплевать на меня.
— Давай тебя там побреем? — шепчет он, проводя языком по скуле. — Люблю гладеньких девочек.
В этот момент я смирилась. У меня не было сил бесконечно бегать. Это было бессмысленно. Убегу от этого, придёт второй. Сколько можно?
Затихаю. Стою как овечка на закланье, плотно сжимая губы.
— Сука. Я заставлю тебя стонать и орать, поняла меня?
Нет. Он может испоганить моё тело, но удовольствие я ему не доставлю.
— Руки убери от неё. — тявкает старший надзиратель, заходя в столовую. Вид у него разъяренный. Я видела его лишь однажды, когда разнимали драку. Обычно он никогда не появлялся среди простых смертных. — Если не хочешь лишиться их.
Сердце замирает. Не верю своим ушам, неужели у них начали уважать права женщин?
— Какого чёрта? Это же шлюха! Я заплатил за неё. — Рычит недовольно мужчина.
— Пошёл вон. — цедит надзиратель, прогоняя и говорит более тихо, чтобы его мог слышать только Лысый… но я слышу его слова, потому что стою очень близко: если не хочешь проблем с Сирийцем, не трогай русскую. Она под ним.
Не знаю, кто такой сириец и что ему нужно, но я с облегчением сползаю на пол, сажусь и стираю ладонью липкую кашу с лица.
Забавно. Теперь я радуюсь тому, как меня делят уголовники. Никогда бы раньше в это не поверила.
— Вставай. — распоряжается надзиратель и подаёт мне руку, помогая встать. — Тебя хотят видеть.
Я покорно поднимаюсь с пола и следую с конвоирами без лишних вопросов, меня заводят по коридорам в участок и приводят к кабинету. Конвоир снимает с меня кандалы и наручники. Перед дверью я начинаю нервничать, если я здесь, значит Сириец — полицейский, но кто?
Марина похлопотала за меня или кто присмотрел?
Закрываю глаза и до крови прикусываю нижнюю губу, сердце колотится так, что не слышу ничего. Пять минут назад была согласна на всё, а теперь проклинаю себя за эти мысли. Не смогу лечь под мужика добровольно. Не смогу.
Пожалуй, Карабинер был исключением, к нему меня тянуло естественным путём. Не знаю виной наркотик или его природный тестостерон, но мужчина был мне симпатичен физически. Близость с ним не казалась мне чем-то мерзким.
— Иди давай, ждут тебя. — Меня толкают вперёд, и я открываю дверь и млею. Моргаю растеряно, не веря своим глазам.
Зейд курил, сидя вальяжно прямо на столе и говоря с кем-то по стационарному телефону. На форменной рубашке были расстегнуты верхние пуговицы, оголяя горло и открывая вид на густую, чёрную поросль. Он будто не заметил моего появления в кабинете, сосредоточенно беседуя с собеседником по ту сторону трубки.
Я тихонечко вошла и закрыла за собой дверь. Стояла на месте, боясь помешать ему.
Сириец? Это объясняло его колоритную внешность и имя. Нужно было сразу догадаться.
Стоило мужчине положить трубку, как я кинулась ему на шею, обняла и стала шептать как заведенная «спасибо». После нашего разговора я и подумать не могла, что он решит помочь мне. Я была готова заплатить любую цену за его помощь.
Зейд был удивлён такой бурной реакции. Мужчина оттащил меня от себя как котёнка, слегка удерживая за комбинезон. Карабинер не очень любил тактильные объятия, а я улыбалась как дура, счастливая от такой мелочи.
— Хочешь есть? — Его вопрос застал меня врасплох, я покачала сразу же отрицательно головой. Мне кусок в горло не лез, я не могла нормально питаться и за эти дни сильно похудела. Судя по цепкому взгляду, от Зейда это не укрылось. — Ну тогда раздевайся.
Мою радость как рукой сняло. Конечно, а я что думала? Пора было расплатиться за помощь. Улыбка сползла, обнажая страх. Не стоило надеяться, что ему понадобилась персональная уборщица.
Вид у меня был неважный. Голову я не мыла неделю уже, наверное, всегда спешила быстро покинуть душевую. Не хотела долго оставаться там голой. В волосах после случая в столовой оставались комочки.
Стало неловко. В этот момент я испугалась, что Зейд передумает, не захочет связываться с такой убогой как я. А выбор у меня было небольшой, либо с Карабинером, либо с Лысым или пузатым дежурным.
Мужчина выгибает одну бровь, давая понять, что его терпение не безгранично. Я медленно начинаю расстёгивать пуговицы на комбинезоне, отмечая, что уже не так боюсь расстаться с невинностью. Пожалуй, мой мозг стал адаптироваться к текущим условиям.
Происходящее далеко не вписывается в мои девичьи мечты, но Зейд не худший вариант в текущих условиях. Я бы даже сказала, что лучший.
Прикрыв одной рукой грудь, я расстегнула молнию на штанах и комбинезон упал к моим побитым ногам. Я осталась в одних хлопковых трусиках с номером, напоминая проштампованный товар.
Зейд изучающе следил за моими действиями. Что-то подсказывало, что ему не нравится то, что он видит. Модельной фигурой я не обладала.
— Мне нужно видеть то, за что я буду вписываться. — Заговорил мужчина, глядя мне прямо в глаза. Лучше бы он пытался раздеть меня ими или облапать, а так он пытался вывернуть меня наизнанку и оголить максимально. — Если у тебя какие-то свои соображения и стеснения, дверь там. Не держу.
Прямолинейно.
Я досчитала до трёх и сделав над собой усилие, опустила руки, перестав прикрывать грудь и стащила трусики, аккуратно сложив их треугольничком, чтобы не запачкать. Не гигиенично выбрасывать нижнее бельё куда попало.
Впервые мужчина видел меня голой. Я сама на себя редко смотрела в зеркало, мне не очень нравилась моя фигура и красивой я себя не считала. Теперь же мне казалось, что и Карабинеру я не пришлась по вкусу. Он не смотрел на меня с неприкрытым вожделением и кидаться не собирался.
Зейд подошёл ко мне и стал рассматривать как рабыню на рынке. Он поднял руки по очереди и внимательно осмотрел подмышки, осмотрел руки. После чего усадил на стол и раздвинул ноги рывком.
Я вспыхнула вся, покраснела, постаралась прикрыться, но мужчина силой отвёл руку в сторону и предупреждающе цыкнул. Пришлось заставить себя расслабиться и поддаться его манипуляциям.
Моё унизительное положение стало совсем плачевным.
Зейд внимательно осмотрел также промежность и затем пальцы ног.
До меня снизошло озарение. Мужчина искал следы уколов. Он всё ещё думал, что я наркоманка.
— Я не колюсь. — тихо
